Джон Макдональд - Линда

Слышно было, как кто-то уронил в темноте стул и выругался. Под дверью замерцал слабенький огонек. Раньше я думал, что буду дрожать от волнения. Сейчас я был абсолютно спокоен и абсолютно уверен в себе.

Дверь отворилась рывком, задев носок моего мокасина. Ночной дежурный с ворчанием двинулся по коридору, прикрывая рукой пламя спички. В десяти футах от меня спичка погасла. Я пошел в темный пролет дверей, повернул направо, осторожно пересек маленькую комнатку и, найдя другую дверь, попал в главный коридор. В дальнем конце его виден был свет. Лестница находилась в тени. Я спустился по ней так тихо, как только мог. Слышно было, как кто-то стучит на машинке. Я двинулся в противоположном направлении и, найдя незапертую дверь, открыл ее. В свете уличных фонарей я увидел, что попал в канцелярию. Я подошел к одному из больших окон и открыл его. Мой прыжок с высоты в шесть футов прямо на кустарник наделал немало шуму. Я стукнулся подбородком о колено и до крови рассек губу. Стараясь держаться в тени, я побежал через лужайку от здания суда. Мне показалось, что сзади кто-то хрипло кричит.

Остановившись на миг, чтобы сориентироваться, я двинулся на север. Каждый раз, когда проезжала какая-нибудь машина, я отступал в сторону, в кусты. Я услышал рев сирены, донесшийся с той стороны, откуда я шел. Внезапно меня охватил почти истерический подъем, и я невольно громко хихикнул. Это не мог быть прежний Пол Коули, этот дерзкий убийца, этот отчаянный человек, всегда говоривший «простите», когда ему наступали на ногу, этот головорез из подвальной мастерской, этот пират из отдела снабжения. Сирена смолкла, а потом снова взревела где-то далеко впереди.

Хилл косвенно посоветовал бессмысленный ход. Я такой ход сделал.

На северной оконечности города на автомобильной стоянке было полно машин. Я осторожно пробрался между ними, заглядывая в окна в поисках ключей от зажигания. Я едва не наткнулся на какую-то пару, сидевшую в машине. Только по счастью они меня не заметили. Пригнувшись, я пробежал дальше и забрался в кузов грузовика. Здесь оказалась пропахшая рыбой парусина, и я залез под нее.

Прошло не менее получаса, пока явились двое людей. По-моему, это были молодые парни. Они сели в кабину и повели машину на север. Дорога была хорошей, и ехали они быстро. Ветер свистел, хлопая краями парусины. Я старался считать мили. Неожиданно грузовик стал замедлять ход. Я рискнул выглянуть. Машина съезжала на проселочную дорогу. В стоявшем под соснами доме горел одинокий огонь. Я отбросил в сторону парусину и, перевалившись через борт, полетел в кювет. Я упал ничком, но перевернулся на спину и посмотрел на звездное небо. Над моим ухом жужжали москиты. Грузовик уехал. Когда я выбрался из кювета, огонь в доме уже погас. Я поплелся на север, усилием воли заставляя себя переставлять ноги. Я был точно заводная игрушка. Закрученная до отказа пружина теперь раскрутилась, и я двигался только по инерции.

Никогда еще не предпринимал я ничего подобного. Возможно, подсознательно я рассчитывал быть похожим на тех книжных героев, которых злость и отчаяние делают неутомимыми. Но сейчас мне просто хотелось лечь в канаву и лежать или попроситься во встречную машину и поехать назад. Ноги у меня гудели, зубы ныли, и я чувствовал себя совершенно вымотанным. Я не знал, куда и зачем бреду. Услышав далеко позади завывание сирены, я продолжал идти, твердя себе, что для меня ничто уже не имеет значения.

Затем во мне вдруг проснулся страх, заставив действовать. Я снова кинулся в кювет и застыл. Сирена, воя на высокой ноте, пронеслась мимо и заглохла вдали на севере. Просто невозможно, чтобы это был я, немыслимо, чтобы я прятался, как зверь, прислушиваясь к биению собственного сердца. Прежний Пол Коули никогда не мог бы вести себя подобным образом. Но, может быть, он перестал существовать, когда прозвучал тот выстрел. Может быть, кусочек свинца, убивший Стеллу Джеффрис, убил и его.

У меня не было при себе часов. Когда я подошел к повороту на Верано Кей, было уже, верно, около четырех. Глаза мои привыкли к темноте. Пройдя еще с полмили по песчаной дороге, я остановился у старого деревянного моста и прислушался. Потом перешел мост и снова прислушался. Вдалеке виднелись огни вышедших на промысел рыбачьих лодок. На отмели, в миле отсюда, находилась Линда. Я подумал, может ли она спокойно спать, не терзаемая ни раскаянием, ни укорами совести.

Я повернул туда, поглядывая время от времени на казавшийся чернильным под ночным небом залив. В мокасин мне попала ракушка, и я остановился, чтобы вытряхнуть ее. Я заметил, что иду медленнее. Я не представлял себе, что буду делать, когда доберусь до коттеджа.

Увидев сворачивающую на отмель машину, я отбежал в сторону и растянулся на песке. Машина, кренясь на неровном грунте, проехала мимо. Я снова двинулся дальше. Наконец за последним поворотом показались коттеджи. В ближнем горел свет. Это был коттедж Джеффриса. С минуту постояв, я резко свернул влево, с трудом продираясь сквозь заросли ризофоры. Стараясь не шуметь, я кое-как пробрался к заливу. На его колышущейся поверхности играли звезды. Я вошел в теплую воду и направился вдоль берега, футах в пяти-шести от него. При каждом шаге туфли мои глубоко увязали в грязи.

Рядом шлепнула по воде рыба, и сердце мое на миг остановилось. На поднятой зыби затанцевали звезды.

С трудом одолев еще около двухсот футов, я увидел освещенную падавшим из окон коттеджа светом пристань. Я остановился в тени, раздумывая, как бы подобраться поближе. Дальний конец пристани не был освещен. Я вошел в воду по грудь и бесшумно поплыл, огибая пристань. Оказавшись на другом конце ее, я сначала вплавь, а потом ползком добрался до лежавшей на берегу перевернутой вверх дном лодки и осторожно залез под нее. Она упиралась в песок носом и кормой, а ее изогнутые борта оставляли с обеих сторон два-три дюйма свободного пространства.

Еще возясь с лодкой, я услышал голоса. Теперь, умостившись под ней и переведя дыхание, я прислушался. Я мог различить голос Линды, но слов разобрать не мог. С ней было двое мужчин. Я не смел рискнуть придвинуться ближе.

Разговаривали они на веранде у Джеффа. Я узнал голос Дайка Мэтьюса, когда он несколько громче, чем раньше, сказал:

— Как я уже говорил, вам нечего беспокоиться. Оружия у него нет, а вы, мистер Джеффрис, похоже, справитесь с ним. К тому же не думаю, чтобы он направился сюда. Зачем ему это? Разве что эти знаменитые доктора ошиблись и он, как думают некоторые, все-таки ненормальный. По-моему, вы можете спокойно лечь спать. Полиция штата уведомлена, дорожные патрули тоже. Его схватят, едва начнет светать.

— Вы тогда сообщите нам, — сказала Линда.

Я понял, что все они спустились с крыльца. В голосе Линды звучала тревога.

— Конечно, сообщим.

— Утром мы приедем в город, — сказал Джефф.

— Наши многое дали бы, чтобы понять, как он выбрался из камеры. Замок не поврежден, и они все ломают себе голову.

— У него всегда были отличные руки, — сказала Линда.

Странно было слышать, как она говорит обо мне в прошедшем времени. Словно их замысел уже увенчался успехом. Словно меня, человека, за которым она некогда была замужем, нет уже в живых.

Мотор чихнул и загудел. Огни скользнули по лодке, и я слышал, как удаляется машина. Теперь я ждал, когда хлопнет дверь, возвещая о том, что они вернулись в коттедж. Линда сказала что-то, чего я не расслышал.

— Просто мне это не нравится, вот и все! — сказал Джефф. — Не нравится с начала и до конца. — Голос его звучал выше обычного, и в нем слышалось раздражение. — Что до меня, то я предпочел бы сесть в машину и разыскать какой-нибудь мотель…

— Замолчи! Замолчи! — сказала она резко. — Господи, неужели ты думаешь, что он сейчас выскочит из-за куста?

— Нет, но…

— Пожалуйста, успокойся.

— Но мы не….

— Пойдем, — позвала она.

Я услышал их приближающиеся шаги. В молчании они прошли мимо лодки, и слышно было, как под их ногами заскрипели доски причала. Они сели рядышком, свесив над водой ноги, и так близко от меня, что я мог слышать их дыхание. Я приподнялся, приблизив глаз к щели. Линда была в широкой белой пляжной юбке. Пламя спички осветило их лица.

— Завтра, — негромко сказала Линда, — ты переедешь в Босвортс. Глупо было возвращаться в коттедж. Я останусь здесь. Зря мы дали им повод к пересудам на наш счет.

— Он ничего не заподозрил. Почему бы нам не пойти в дом? Здесь полно мошкары.

— Мы не идем в дом, потому что мне надо поговорить с тобой… Один из них — этот молодой по фамилии Хилл — мне не нравится. Как он разговаривает и как он на меня смотрит… Я буду осторожна. Чертовски осторожна. Он мог установить в коттедже, в обоих коттеджах аппарат для подслушивания. Хорошо, что мы условились всегда разговаривать так, будто все это сделал Пол. Но сейчас мне надо поговорить с тобой.