Валерий Винокуров - Форвард платит за всё

— Помню... — после паузы выговорила Кармен. — Мама твоя два часа плакала, уговаривала меня... отказать тебе... — глядя в сторону, говорила Кармен. — Я же для нее иностранкой была...

— Как уговаривала?! — опешил Лобов. — Почему иностранкой?

— Неужели она тебе не рассказывала об этом?

— Нет...

— Боялась, что уедешь со мной. А если не поедешь, карьеру тебе испортят, не станут выпускать за рубеж. И за карьеру отца твоего боялась. И боялась, что ей перестанут доверять — не позволят учить детей... За тебя, конечно, боялась... — Кармен заморгала, отвернулась, вытащила платок. — Впрочем, ты бы никогда и не поехал со мной, я это чувствовала... Мать мне тогда сказала: «Что ж, может, она и права, доченька!» И я отказала тебе... Я ведь должна была хотя бы ради мамы вернуться сюда...

Лобов слушал ее и не мог проронить ни слова.

Они сидели в машине, а в холле отеля Лобова поджидал Гудовичев. Доктор встал, размял плечи, вышел на улицу. Он увидел на другой стороне улицы машину Кармен. Пригляделся. Понял, что в машине сидят двое. Увидел, как голова склонилась к голове, и через мгновение открылась дверца — в салоне машины загорелись лампочки. Гудовичев быстро вернулся в холл.

Лобов направился к лифту, когда его окликнул доктор.

— Леша! Подожди... — Гудовичев подошел к нему.

— Почему не спите, док? — Лобов попытался улыбнуться.

— Да вот выходил на улицу, пивка взять — сервезы, по-ихнему. В мини-баре можно, конечно, но там дороже намного.

— Так ведь «Реал» за все платит. Они на пивке не прогорят.

Гудовичев держал в руках бутылку с пивом, Лобов точно такую видел в своем мини-баре. Совпадение? Может, конечно, и в лавке на улице такие есть, но вряд ли — там обычно сорта дешевые. Да и рядом с отелем что-то не приметил он дешевых лавчонок.

Пауза затянулась, и наконец Гудовичев спросил:

— Ты перед игрой спокойно засыпаешь? Нервишки в порядке?

— Вашим димедрольчиком в случае чего пользуюсь, — он вынул из кармана упаковку и показал доктору.

— Сегодня надо тебе как следует выспаться. У Кармен небось гостевал?

Лобов не ответил. Они вошли в лифт. Доктор нажал на кнопку пятого этажа.

— Кстати, Будинский признался — это он ко мне в номер заходил, я его попросил купить кое-что, он привез, и анаболиков стервец пару упаковок взял!.. Я ему выволочку сделал! Кстати, Исабель настойчиво зовет нас в гости. Они ведь подруги с Кармен?

— Да, подруги, — подтвердил Лобов.

Лифт остановился на пятом этаже. Они вышли.

— Бывай, Леша! Смотри, выспись как следует! — проговорил Гудовичев.

Не оборачиваясь, они пошли по коридору в разные стороны.

Выйдя из кафе после завтрака, Лобов заметил у лифта Будинского. Он держал в руках тот же пакет с матрешками «Березка», который Лобов видел у Знобишина. Пакет был тяжелый, Будинский придерживал его второй рукой, и это Лобова насторожило.

Раскрылись двери сразу двух лифтов. В один из них вошел Будинский, Лобов заскочил во второй. Советская команда жила на пятом этаже, и Лобов нажал кнопку 5.

На пятом Алексей увидел, как Будинский быстро шел по коридору. Лобов двинулся за ним. Перед дверью Барсукова Будинский остановился, постучал. Ему ответили, и Будинский скрылся в номере Барсукова. Все произошло мгновенно, и Лобов в растерянности несколько секунд стоял на месте, потом сел в кресло в небольшом холле тут же на этаже, стал ждать. Кресло оказалось огромным, и Лобов, утонув в нем, практически был не виден, зато сам мог видеть все.

Будинский пробыл у Барсукова недолго. Вышел он с тем же пакетом, правда, на этот раз пакет был тощ, видимо, товар Будинский отдал. Пройдя несколько номеров, Будинский остановился и постучал в номер Лопарева. И снова скрылся за дверью.

Лобов усмехнулся. Прошло еще несколько секунд, и Будинский выпорхнул от Лопарева, видимо, он спешил. Пакета у него в руках не было. Через мгновение, почти следом за ним выскочил Лопарев.

— А с «капустой» как?! — крикнул Лопарев.

— Вечером занесу! — ответил Будинский.

— О'кей! — пробурчал Лопарев и скрылся за дверью.

Лобов неподвижно сидел в кресле. Из своего номера вышел Барсуков, без стука зашел к Лопареву.

Откуда-то снизу слышалась мелодия блюза и надсадно выл саксофон.

Лобов лежал на массажной скамье, и Гриша Земцов массировал его. Лобов морщился от боли, но Гриша его успокаивал:

— Терпи, герой. Больно — это даже хорошо. Боли не надо бояться. Без боли ничего хорошего не получится. Через боль материнскую нам жизнь достается...

— А ты, оказывается, философ, — буркнул Лобов.

Гудовичев, прислушавшись к их разговору, подошел и сказал Земцову:

— Пойди займись Рашидом. Я сам закончу. А то ты со своим старанием и теориями разными замучаешь нам центрфорварда.

Гриша отошел в сторону. Гудовичев достал из кармана тюбик, выдавил мазь на ладонь и начал массировать Лобову мышцы ног.

— Наша промышленность даже мази нормальные не обеспечит, — проворчал доктор. — Сам составляю, когда импортные кончаются. Госкомспорт на валюту жмется. Нас обдирают и на нас же экономят. Перестройка называется?! Ну, так что, после игры заедем в гости к Исабель? Будинский сказал, что довезет. Туда и обратно. А то, если хочешь, на машине Кармен приезжайте. Неплохо бы вместе посидеть, потолковать, а?

— Это было бы неплохо, — прошептал Лобов и скосил взгляд на Земцова, который уже массировал Рашида и тоже поглядывал на скамью, где лежал Лобов.

— Вот только Виктор мне что-то в последнее время не нравится, — продолжал, вздохнув, Гудовичев. — Никак настоящим делом не займется. У них тут, правда, с тунеядцами не борются, но совесть надо же иметь. Тем более прибавления в семействе ждут. Пытался я ему втолковать, а он отшучивается, говорит, я и без работы живу получше других. И ведь верно, деньжата у него водятся. Откуда чего — непонятно! Тебе небось Кармен рассказывала?

— Рассказывала, — подтвердил Лобов.

Гудовичев сокрушенно покачал головой, продолжая втирать мазь, и после секундной паузы задумчиво произнес:

— Тем более надо нам заехать к ним. Может, удастся наставить парня на путь истинный.

— Боюсь, не получится, док.

— Что не получится? — переспросил Гудовичев.

— Заехать... Сами прикиньте: игра кончится в десять. В отель попадем не раньше одиннадцати. Куда же тут?

Гудовичев опять помолчал.

— Ладно, — согласился он, — посмотрим, какое настроение будет. Если неплохо сыграете, можно и на ночь закатиться. Никто слова не скажет...

К ним подошли Земцов и Назмутдинов. Гудовичев хлопнул Лобова по спине.

Ну, все, форвард. Ты готов. Освобождай место для следующего. Лобов встал со скамьи, Рашид лег на нее. Земцов, прежде чем приступить к работе с ним, с улыбкой спросил у Лобова:

— Кто лучше массирует? Я или ваш Гудок?

Лобов выразительно посмотрел на массажиста, ничего не ответил, взял мяч и начал им жонглировать.

Матч начался яростными атаками «Реала». Сдерживая натиск, футболисты «Полета» оборонялись всей командой. Мяч не покидал половины поля гостей.

Трибуны ждали гола. Вымпелы, флаги, лозунги, шары, ленты метались над трибунами. Глаза слепило от красок. И неумолчно гремели барабаны.

Наконец неизбежное случилось. Мяч влетел в ворота «Полета». Восторженным ревом встретили трибуны удачу своих.

Веселов, Барсуков, Лопарев понуро сидели на скамье запасных. Гудовичев с досадой махнул рукой. И только Земцов с нескрываемым интересом смотрел по сторонам.

— Во дают! — неожиданно сказал он.

— Заткнись ты, — оборвал его доктор.

Начиная с центра поля, Лобов приказал Назмутдинову и Знобишину:

— Хватит жаться к штрафной! Я больше не оттягиваюсь. Рашид, иди на свое место. А ты, Олег, мяч не мни. Подлиннее вперед. Ищи меня или Рашида. Поняли?!

На удивление легко им удалось забить ответный гол. Испанцы, стремясь развить успех, снова ринулись вперед всей командой. Но когда наши защитники отбились у линии своей штрафной площадки и мяч попал к Знобишину, тот сделал длинную передачу на правый фланг. Там Назмутдинов обыграл защитника и, дойдя до угла штрафной площадки «Реала», низом послал мяч налево. С места левого инсайда Лобов без задержки нанес сильный удар с ходу: мяч влетел в верхний угол ворот хозяев поля.

— Ура! — завопил Веселов, вскочив со скамейки.

— Во дает?! — удивленно сказал Земцов.

Барсуков крепко обнял Лопарева и пожал руку Гудовичеву. От счастья сияли лица запасных «Полета».

А стадион мгновенно затих. И вдруг где-то вверху, над скамейкой запасных гостей, раздался звонкий голос трубы. Все обернулись, но снизу ничего не было видно.

Лобов, уже стоя в центральном круге, тоже среагировал на звук трубы. Он увидел Марию, мать Кармен, которая отчаянно дула в трубу. А рядом размахивала красным флагом Кармен!