Эдгар Берроуз - Происшествие в Окдейле

— Художник! — ликовал мужчина. — А я-то сомневался в твоих способностях завершить картину утра удачным мазком! Прости! Ты ne plus ultra, in hoc signo vinces,[14] единственный и неповторимый в своем роде проситель благодеяний.

— Где ты все это взял? — восторженно спросила девушка.

— Легко, если знать как, — беспечно отмахнулся Оскалузский Вор, а потом с помощью товарищей отнес трофеи вылазки на кухню.

Бридж занялся печкой, добавив дров и отскоблив часть плиты настолько чисто, насколько это возможно в полевых условиях. Выбрав из нескольких валявшихся на полу молочных бидонов наименее грязный, он послал юношу к ближайшему ручью за водой: брать воду из старого колодца было нельзя — а сам нарезал большой кусок бекона длинными тонкими полосками.

После того, как вода закипела, Бридж опустил в нее три яйца, взглянул на часы, намазал очищенное место на плите салом и выложил столько ломтиков бекона, сколько уместилось на поверхности. Комната сразу наполнилась великолепным ароматом.

— Ммм, — сглотнул слюну Оскалузский Вор. — Жаль, что я не ку… не выпросил больше. Боже мой! Никогда в жизни не чувствовал такого вкусного запаха. Ты только три яйца варишь? В меня бы дюжина вошла.

— В кастрюльку только три умещается, — объяснил Бридж. — Эти съедим, еще сварим.

Он позаимствовал нож, которым девушка нарезала хлеб и намазывала кусочки маслом, чтобы быстро и умело перевернуть бекон. Потом вновь взглянул на часы.

— Три минуты прошло, — объявил он и по одному вытащил яйца из воды, воспользовавшись плоскими щепками, специально выбранными из связки дров.

— А чашек-то нет! — воскликнул Оскалузский Вор с ноткой отчаяния.

Бридж рассмеялся:

— Кончик у яйца сними. Чем скорлупа не чашка? Нож есть?

Ножа у Вора не было. Бридж вопросительно посмотрел на него.

— Должно быть, ты собственный дом ограбил, — прокомментировал он.

— Я не грабитель! — возмутился юноша, потому что у этого человека с красивым голосом подобное предположение прозвучало вовсе не похвалой, в отличие от собственного хвастовства перед зловещей компанией Небесного Капитана или восторженно-удивленным Вилли Кейсом, само выражение лица которого так и приглашало покрасоваться перед ним.

Завтрак, начинавшийся столь благоприятно, продолжился в угрюмой тишине. По крайней мере, молчали Оскалузский Вор и девушка, все больше нагнетая мрачное настроение. Бридж просто задумался, но не хмурился: его было сложно выбить из седла.

— Боюсь, — проговорил он, — что Джеймса придется заменить. Никогда не прощу, что он не только дезертировал, но и чашки для омовения пальцев с собой прихватил!

Молодые люди сделали попытку улыбнуться, но по-прежнему хранили молчание. Из внутреннего кармана Бридж достал табак и бумагу:

Он сделал паузу, прикуривая от щепки.

— В наше сложное время, — продолжил он, словно беседуя сам с собой, — нужно экономить. Говорят, что, когда мы покупаем что-то, нас каждый раз по чуть-чуть обмеривают и обвешивают. Так, например, в каждом коробке спичек примерно пять-шесть не доложены. Даже бумага стала тоньше, чем раньше: экономя на ней, они могут напечатать и продать на одну книгу больше.

Я вам расскажу, как я полюбил этого Ниббса. Сначала я думал, что сидит заученный бедняга где-нибудь на чердаке в Нью-Йорке и строчит стишки о том, чего никогда не видел, но хотел бы повидать, но однажды где-то между Викторвиллом и Эль Каджоном[17] я наткнулся на паренька, знавшего Ниббса лично. Так я понял, что Ниббс — обычный человек, а его чердак — вся наша благословенная господом страна. И дорогу от холма Ла Баджада[18] до Барстоу[19] он знает гораздо лучше Бродвея.

Этот монолог не нашел сочувственного отклика у аудитории: они по-прежнему не произнесли ни звука. Бридж встал, потянулся, забрал свой нож, протер лезвие, закрыл его и опустил в карман брюк. Потом прошел к двери. На пороге остановился и повернулся.

— Пока, девчонки, я закончил,[20] — процитировал он и отправился на солнцепек.

Молодые люди мгновенно поднялись и пошли за ним.

— Ты куда? — кричал Оскалузский Вор. — Ты же не бросаешь нас, нет?

— Пожалуйста, не уходите, — умоляла девушка.

— Вот не знаю, — торжественно произнес Бридж, — безопасно ли мне находится в вашей компании. С Оскалузским Вором точно опасно, а что касается вас, юная леди, пожалуй, прямо сейчас вас ищет вся городская полиция.

Девушка вздрогнула.

— Прошу вас, — продолжила она. — Честное слово, я ничего плохого не сделала. Но обратно я не хочу: меня сразу начнут допрашивать. Я же была в машине, когда произошло убийство, а я здесь ни при чем. Пощадите моего отца, не дайте им найти меня. Это разобьет ему сердце.

Пока товарищи стояли за летней кухней Сквиббов, Судьба в лице сельского почтальона проехала мимо ворот на Форде. Чуть раньше он останавливался у почтового ящика Кейсов, а те, как обычно, уже ждали там: всем известно, что у сельского почтальона новостей больше в голове, чем в мешках с корреспонденцией.

— Доброе утро, Джеб, — поприветствовал он, сворачивая на своем автомобильчике с дороги к дому Кейсов.

— Здорово, Джим, — ответил фермер. — Ну и лило же ночью. Есть новости?

— Куча! Куча! — воскликнул почтальон. — Сорок годков тут живу, джентльмены, и никогда столько сразу не слышал.

— Что случилось? — мистер Кейс нутром почувствовал что-то интересненькое.

— Старого Бэггса вчера прикончили, — объявил письмоноша и уставился на собеседников, предвкушая произведенный эффект.

— Фигня! — выдохнул Вилли Кейс. — Неужто пристрелили?

Его голос почти сорвался на крик.

— Не знаю, — сказал Джим. — Он щас в больнице, и док говорит, что у него один шанс из тыщи.

— Фигня! — поразился Джеб Кейс.

— И это еще не всё, — продолжил почтальон. — Реджи Пэйнтера тоже прикончили, прям на шоссе к югу от города. А тело выкинули из афтымыбиля.

— Да ладно! — не удержался фермер. — Я слыхал, как энти черти пронеслись мимо намедни около полуночи. Меня разбудили. Наверно, миль шессят в час гнали. Да уж, — тут он почесал в затылке. — Мож, энто бродяги были. Примерно с дюжину тута вчерась моталось — и ночью, и с утра. Сроду стока оборванцев не видал.

— И это не всё, — не обращая внимания на комментарии, тараторил Джим. — В Окдейле все на ушах. Пропала Абби Прим, а ихний дом ограбили тогда ж, когда старика Бэггса прикончили, ну, почти прикончили — все равно, поди, помер. Док сказал, шансов нету.

— Фигня! — пропел семейный дуэт.

— Опять не всё, — выплевывал слова почтальон. — Двоих в машине с Реджи Пэйнтером узнали, и кто б это мог быть, а? Сама Абби Прим и паршивый негодяй из Толидо[21] аль Нью-Йорка по кличке Оскалузский Вор. Ей-богу, им их ни за что не поймать. Иначе Джонас Прим детектива из самого Чикаго не выписал бы, а городское управление награду в пятьсят долларов за поимку энтих гнусных бандитов тоже бы не объявило.

— Фигня! — закричал Вилли Кейс. — Я знаю…

Тут он сделал паузу. Если он сейчас все им выложит, то награду заграбастает почтальон или папка. Ведь пятьдесят долларов! У Вилли даже дыхание перехватило.

— Ну, — сказал Джим, — мне пора. Вот вам «Вестник». Больше ничо для вас нет. Пока! Посторонись!

И уехал.

— Ему бы кнут, — начал рассуждать Джеб Кейс. — Гарцует на тарантайке, прям как на кобылке, — бормотал он с отвращением. — Но помню, как он над энтой битой железякой поначалу трясся: аж сам вылез на дорогу, пока трактор объезжал.

Хотя Джеб Кейс предпочитал аудиторию под стать своему темпераменту, за неимением лучшего в качестве слушателя подходил и Вилли: мужчина повернулся оценить эффект, произведенный монологом на сына, а того уж и след простыл. Юный лоботряс давным-давно зарылся в сено на чердаке овина и листал книжку в красной обложке — «Как стать детективом».

Бридж, который, безусловно, не собирался оставлять своих беспомощных товарищей, сделал вид, что наконец и с большой неохотою поддается на их уговоры. Необъяснимая черта юноши, взывавшая к инстинкту мужчины охранять и защищать, говорила и о том, что мальчик преступником быть не может, даже если оба медвежатника в один голос уверяли, что это так, а карманы, полные добычи, являлись тому подтверждением. Тем не менее, существовала вероятность, что юнец пока только начинает криминальную карьеру; в этом случае Бридж чувствовал моральную обязанность оградить новоприобретенного друга от ареста: собственные принципы и поведение мужчины наверняка сделают больше для возвращения заблудшей овцы на праведную тропу, чем суд и тюрьма.