Марина Серова - Одна из нас лишняя

Я не стала слушать эту муру, в которой мой слух пару раз уловил фамилию Шнайдер. Ведущая что-то долго и восторженно говорила о «Зодиаке» Шнайдера, о его мастерстве, новаторстве и вдохновении, об усилиях организаторов этого чудесного, по ее выражению, праздника, который прямо-таки способен вывести нас на один со всей культурной Западной Европой уровень, и так далее, и тому подобное.

Во время этого спича я ломала голову, почему наш столик не укомплектован, и пыталась представить, кто еще будет за ним сидеть. Судя по обилию гостей, нам с Никитой недолго было наслаждаться свободой нашего застолья.

Мое воображение рисовало мне одну пару причудливей другой (столик был рассчитан на четверых), пару, которая в скором времени должна будет лишить нас приятного и непринужденного общества друг друга, как услышала за спиной раздраженный и торопливый женский шепот:

— Ну, проходи же, тихо!

Я слегка повернула голову, и мой взгляд уловил белый силуэт садящейся женщины. Сопровождавший ее молодой мужчина, которому можно было дать лет тридцать пять, был одет в черную шелковую рубашку и молочного цвета брюки. На шее слабо поблескивала тонкая серебряная цепочка. На мизинце сверкало небольшое изящное кольцо с черным треугольным камнем.

Брюнет был не ниже метра девяносто. Стройный, с развитыми плечами и сильными руками, он как-то неловко примостился за небольшим столиком и первым делом уставился на меня.

Я спокойно выдержала его пристальный взгляд, но из вежливости отвела глаза.

Нескольких секунд, в течение которых мы изучали друг друга, хватило мне, чтобы оценить незаурядную привлекательность его лица. Благородное и внимательное, хорошей лепки, оно источало какую-то странную умиротворенность.

Взгляд был томным и вязким, как летняя ночь.

Меня немного позабавили его усы и модная бородка. Меня всегда смешили подобные изыски.

Надо сказать, что отвела я глаза больше из-за того, что сей роскошный брюнет был в компании высокой загорелой шатенки, чье узкое вечернее платье скользнуло мимо меня, подобно белому крылу чайки. На шее у этой дивы тремя ослепительными рядами теснился натуральный жемчуг.

Представив, сколько может стоить это ожерелье, я едва не присвистнула. Сама я не люблю выпендриваться. Самое главное для меня в одежде — комфортность и вкус. Я ношу то, что мне идет, стараясь покупать только такую одежду, в которой могла бы чувствовать себя удобно и в то же время выглядеть стильно и привлекательно.

Вот и сейчас на мне бриджи и бронзово-желтый топ на тонких лямках, позволяющий видеть мой плоский загорелый живот.

— Ты смотришь? — легонько толкнул меня Никита, никак не прореагировав на приход эффектной пары.

По подиуму, под расплывчато-сонную музыку, в разряженной атмосфере которой время от времени раздавался тревожный набат диссонансов и апокалиптический лязг падающих металлоконструкций, в клубах сиреневого дыма вереницей шли высокорослые модели.

Их обнаженные, расписанные «под хохлому» тела были подобны фрагментам роскошного эдемского сада. Казалось, они несли на себе цветущие заросли и прогибались под тяжестью диковинных плодов. Естественные выпуклости и углубления их тел составляли соблазнительный ландшафт этого сада. Лобки девушек были стыдливо прикрыты полупрозрачной телесно-розовой тканью.

— Непонятно, зачем им эти чертовы трусы? — довольно развязно и намеренно громко задался риторическим вопросом Никита.

Я строго посмотрела на него, пытаясь его приструнить. Он только нахально улыбнулся.

Брюнет с любопытством взглянул на Никиту, а потом на меня. Не найдя у меня отклика, он обратил взор к подиуму. Все это время я незаметно наблюдала за ним и его красоткой.

Глубоко вздохнув, она попросила своего спутника налить ей чего-нибудь выпить, и он, глядя на батарею бутылок, выбирал между шампанским, белым вином, вермутом, пепси и фантой.

Наконец, он остановился на вермуте и, наполнив бокал ледяной бледно-лимонной жидкостью, подал его женщине.

— Спасибо, — небрежно бросила она, поднося бокал к губам.

Я взглянула на часы: действо должно было скоро закончиться, уступив место дискотеке.

Обведя глазами зал, я снова встретилась взглядом с брюнетом.

— Родион, смотри, Шнайдер! Давай ему помашем! — Шатенка привстала.

— Он тебя все равно не видит, — безучастно сказал Родион и снова одарил меня томным взглядом.

Его спутница все-таки не выдержала и, покинув свое место, присоединилась к тем, кто хотел преподнести цветы или выразить свое восхищение виновнику торжества. Родион воспользовался моментом.

— Неплохо, правда? — Он пододвинулся поближе ко мне, начиная свою игру, и ослепительно улыбнулся. — Вы с ним знакомы?

— Со Шнайдером? Нет. Пару раз обедала в его заведении.

— Если желаете, могу вас ему представить, мы вместе учились на архитектурном.

— Вы архитектор? — позволила я себе удивиться.

— Да, работаю в «Арх-Модерне», Родион Давнер.

— Евгения, — представилась я и кивнула в сторону моего подопечного, — это мой брат, Никита.

Действо на подиуме входило в свою завершающую стадию. Шнайдер, подобно кутюрье, сопровождаемый своими моделями, вышел на поклон, держа за руку одну из них. Другой рукой он прижимал к себе букеты цветов. Было в его лице что-то неуловимо знакомое. Где я могла его видеть раньше?

— Не хотите ли немного проветриться? — взял быка за рога Родион. — Здесь, к сожалению, нельзя курить.

— А как к этому отнесется ваша дама?

— Это моя жена, — Давнер сделал неопределенный жест рукой, — она еще не скоро освободится.

Я согласилась, подумав, что дополнительные сведения об «Арх-Модерне», тем более полученные от сына генерального директора, мне не помешают, да и потом на самом деле хотелось курить.

— Ник, пойдем.

Никита, проинструктированный после инцидента с «БМВ», послушно поднялся со своего места, — Обещала папе присматривать за ним, — объяснила я недоумевавшему (для чего это я тащу за собой пацана?) Родиону.

Давнер был вынужден согласиться. Он подал мне руку, и мы начали пробираться к выходу.

Музыку, сопровождавшую дефиле, было слышно даже на улице.

— Вы здесь часто бываете? — поинтересовался Давнер, когда мы остановились у ограждения большой террасы.

— Нет, — я взяла у Ника сигареты, которые за неимением у себя карманов отдала ему, — предпочитаю одиночество перед телевизором или беседы в тесном кругу.

Родион поднес мне зажигалку и прикурил сам.

— Я бы с удовольствием с вами пообщался тет-а-тет.

— Нет ничего невозможного, — я выпустила дым, краем глаза поглядывая за Никитой, стоящим в нескольких метрах от нас. — А я слышала про вашу фирму.

— От кого же?

— Это неважно, — ушла я от ответа. — Говорят, что после того, как «Стилобат» начал работать с болгарами, с заказами у вас стало туго.

Хотя, глядя на вас, этого не скажешь, — намекнула я на его шикарный туалет.

— Ого, — удивился он, — какие у вас сведения!

— Так, значит, это правда, — констатировала я.

— Я особенно не вникаю в папашины дела, — небрежным тоном произнес Родион, — он у меня генеральный директор. Но, судя по тому, что у рядовых работников за последние полгода зарплата ни разу не повышалась, я думаю, что вы правы. Я просто до этого никак не связывал эти два факта… Пожалуй, жена уже заждалась меня, — он виновато улыбнулся, — но я не прощаюсь.

Он изящным жестом выудил из кармана визитку и протянул мне.

— Позвоните как-нибудь, рад буду присоединиться к вашей тесной компании.

Передавая визитку Никите, я непроизвольно бросила взгляд на стоянку внизу. В лучах мощных прожекторов стальными боками сверкал знакомый «БМВ». Оставался, конечно, маленький шанс, что я ошибаюсь, но он был настолько ничтожным…

— Никита, нам пора.

— Что-нибудь случилось? — спросил он подрагивающим от волнения голосом. Видимо, моя тревога передалась и ему.

— Пока ничего. И ничего не случится, если ты будешь меня слушать как следует.

— И что я должен делать?

— Сейчас ты спокойно пойдешь к машине, ни на кого не обращая внимания. Если тебя кто-нибудь окликнет или заденет, ты должен сделать вид, что ничего не заметил. Тебе все понятно?

— Понятно, а ты?

— Я буду рядом. Ключи от машины у тебя в кармане. Нажмешь на брелок — двери отопрутся. Давай, вперед, — я легонько толкнула его в спину.

Опрометчиво было идти в такое место с голыми руками! Ничего, и не из таких положений выбирались… Я шла сзади, в метре от неторопливо шагающего Никиты.

— Погоди-ка, — я остановила его, когда он приготовился спускаться по лестнице, — дай мне сигарету и зажигалку.

Я прикурила, оставив зажигалку в руках.

Хоть какое-то оружие. Некоторые не удержатся от ухмылки: мол, как это обычная зажигалка может быть оружием? Оказывается, оружием может быть все что угодно, начиная от листа писчей бумаги, краем которой можно глубоко порезать кожу, до обыкновенного карандаша, в умелых руках он превращается в грозную пику.