Марина Серова - Киска по вызову

Затем Мельников отвел меня в сторону.

— Как получилось-то, Тань? — спросил он. — Почему ее?

— Ошибка, — сглотнув комок, ответила я. — Случайно получилось…

После этого я принялась подробно рассказывать Андрею, как все произошло, упомянув, что мы с Груничевым успели рухнуть на землю, а вот Алену повело куда-то в сторону, потому ей и досталось.

Наверное, вид у меня был настолько убитый, что Мельников принялся меня утешать:

— Да ладно тебе, Тань. Ты-то как могла это предотвратить?

— Понимаешь, Андрей, — доставая сигареты, вздохнула я, — получается, что я ничего не сделала. Совсем ничего.

— Но ведь тебя нанимали не для охраны, а чтобы ты разобралась в истории с нападениями, — возразил мне Мельников.

— Да ладно, не утешай, — махнула я рукой. — Все равно мне тошно. Девчонка ни за что ни про что погибла.

— Ты расследование-то продолжать будешь? — помолчав, спросил Мельников.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Это будет зависеть от того, что Груничев скажет.

— Ну, пойду-ка я послушаю, что он мне скажет, — Мельников похлопал меня по плечу и решительным шагом направился к стоявшему возле ограды Святославу. Тот беспрерывно курил и находился в каком-то заторможенном состоянии, словно оцепенел.

Охранники и двое парней, которые бросились обыскивать парк, вернулись и сейчас рассказывали милиционерам, что никого не нашли. Оружие, из которого стреляли, также найдено не было.

Груничев механически отвечал на вопросы Мельникова, а взгляд его при этом не выражал абсолютно ничего. Я не слышала, о чем они говорили, стараясь, насколько возможно, спокойно дождаться окончания процедуры осмотра и опроса.

Закончилась она не скоро, но после того, как всех отпустили, нас со Святославом попросили проехать в отделение, чтобы подробно записать наши показания как наиболее важные. Я кивнула и села в милицейскую машину, Груничев послушно последовал за мной. Он словно потерял способность мыслить самостоятельно и просто выполнял отдаваемые ему команды.

Врачи «Скорой помощи» тем временем констатировали смерть от огнестрельного ранения, накрыли тело Алены простыней и, погрузив на носилки, внесли в машину. Груничев, провожая взглядом тело своей жены, чуть покачнулся, влезая в милицейскую машину, и мне пришлось его поддержать. Он автоматически поблагодарил меня и, опустившись рядом со мной на сиденье, тупо уставился перед собой. Всю дорогу Святослав молчал, и в отделении мне даже пришлось кое-что говорить за него, а он просто кивал, соглашаясь, настолько был шокирован.

Потом, когда нас отпустили, я решила, что оставлять его одного в таком состоянии нельзя, поймала машину и вместе с Груничевым поехала к нему домой, проводила его до квартиры.

Конечно, Ирина Александровна вышла нам навстречу. Конечно, она тут же задала вопрос, почему мы отсутствовали так долго и где сейчас Алена. Святослав беспомощно посмотрел на нее, шагнул вперед, но так и не смог ничего сказать, только с трудом удержался от бурного выплеска эмоций и отвернулся в сторону, махнув рукой.

— Господи, Слава, да что с тобой? — испуганно спрашивала Ирина Александровна, подозрительно глядя при этом на меня. — Татьяна, может быть, вы мне объясните, что случилось?

Я вздохнула и скрепя сердце проговорила:

— После презентации было совершено еще одно покушение. Алена погибла…

— Боже мой! — воскликнула Ирина Александровна, хватаясь за сердце. Серые глаза ее расширились, она медленно повернулась к своему сыну. Потом шагнула к нему и взяла за руку. — Боже мой! — повторила она, не в силах, видимо, подобрать слов. — Слава, ты… Господи, какой ужас!

Груничев угрюмо молчал, прислонившись к дверному косяку.

— Давайте хотя бы пройдем в комнату, вы успокоитесь немного. Боже мой, как же так? — проговорила через силу Ирина Александровна.

Она обняла сына за плечи и повела его в комнату. Тот дал усадить себя на диван и позволил приложить ко лбу мокрый платок.

— Как же это произошло? — продолжала Ирина Александровна. — Это что, уже точно? Может быть, ее можно еще спасти?

— К сожалению, нет, — тихо ответила я. — Она умерла мгновенно. Пуля попала в голову. Ее уже увезли в морг.

Груничев при моих словах застонал, и Ирина Александровна поспешила его утешить, как могла:

— Слава, только успокойся. Теперь главное тебе самому живым остаться, раз дошло до стрельбы. Ведь и тебя могут убить в любую минуту, нужно быть предельно осторожным. Я правильно говорю? — повернулась она ко мне, видя, что Святослав не реагирует на ее слова.

— Да, наверное, вы правы, — согласилась я. — Кстати, все это неплохо бы обсудить прямо сейчас, если, конечно, вы не против, — я посмотрела на Святослава.

— Ой, да какие сейчас обсуждения! — вступила Ирина Александровна. — Он же, видите, в каком состоянии. Ему нужно хотя бы успокоиться, в себя прийти… А я его просто не выпущу на улицу все эти дни, вот и самая лучшая безопасность! К тому же он и фирму соответствующую возглавляет, найдем средства квартиру обезопасить. И одного я его ни за что не оставлю! — категорически заявила она.

— Так что, мне оставить вас? — я снова обратилась к Груничеву.

— Нет, нет, — слабо махнул он рукой, не глядя на меня, но совершенно четко выразив свое желание.

— В таком случае, может быть, вы выпьете что-нибудь ободряющее и мы поговорим? — предложила я.

— Ну какие сейчас разговоры?! — грудным голосом, с укоряющими интонациями снова вступила Ирина Александровна. — Такое случилось!

— Мама, человек на работе… Достань бутылку водки из холодильника. И закуску…

Женщина всплеснула руками:

— Слава, зачем сейчас пить? Ведь ей уже ничем не поможешь!

— Мать, налей мне водки!

Груничев неожиданно встал, сжал кулаки и посмотрел на Ирину Александровну как на врага. Та пожала плечами и с достоинством удалилась на кухню, ворча на ходу:

— Вот так всегда. С мнением моим не считается, а как что случится — сразу: мать, сделай то, сделай это…

Произнесла она это, правда, без свойственной многим матерям истеричности и эмоциональности. Ирина Александровна скорее констатировала факт, причем скорее со смирением, чем возмущаясь, принимая неизбежность.

Спустя некоторое время она принесла на подносе водку, присовокупив к ней банку норвежской сельди и упаковку салата.

Груничев выглядел сейчас как человек, совершенно неспособный к конструктивному общению. Взгляд его был опущен в пол. Он выпил рюмку водки и закурил очередную сигарету. «Кости» предупреждали меня о недопустимости перебора со спиртным. Может быть, они все-таки имели в виду моего клиента, а не его жену, хотя для нее презентация и закончилась столь трагично.

Так или иначе, но трагедия уже случилась. И теперь мне нужно выяснить очень важный момент — намерен ли Святослав продолжать оплачивать мои услуги частного детектива? С одной стороны, я была уверена, что да. Ведь он хотел найти того, кто желает ему зла, а теперь, после того, как произошло реальное несчастье, должен быть заинтересован в поисках еще больше. Ведь опасность продолжает угрожать и ему. С другой стороны, он сейчас находится в не совсем нормальном состоянии. Кто знает, как на него повлияет все происшедшее? Может быть, он вообще захочет послать все подальше и уехать куда-нибудь. Или затаит на меня обиду, что я не смогла уберечь Алену от смерти, хотя я и не должна была исполнять функции телохранителя, моя задача заключалась в другом. Одним словом, наши дальнейшие взаимоотношения нужно было прояснить, и я прямо задала Святославу вопрос:

— Скажите, как вы намерены поступить дальше? Вы хотите узнать, кто стоит за смертью вашей жены?

Груничев поднял на меня воспаленные глаза. Кажется, он сначала не очень понял, о чем я говорю, но потом все-таки осознал и кивнул.

— Да, — сказал он. — Конечно, это же необходимо! Я не говорю о том, что из-за этого подонка пострадала Алена… Но ведь он же не отстанет от меня!

Святослав ожесточенно стукнул кулаком по дивану, потом залпом опрокинул еще одну рюмку водки и снова схватился за сигарету.

— Да, похоже, что ваш противник не отстанет, — задумчиво произнесла я. — Только мне по-прежнему непонятно, чего он от вас хочет. Такое впечатление, что ни в какие переговоры он вступать не собирается, а желает просто вас уничтожить. Но зачем? Святослав Игоревич, может быть, вы все-таки что-то скрываете от меня? Неужели вы действительно не подозреваете, каковы мотивы у этого человека?

— Да ничего я не скрываю! — с досадой воскликнул Груничев. — Что я, по-вашему, полный осел, чтобы в такой ситуации умалчивать о чем-то?

С каждой фразой Груничев становился все более злым и агрессивным. Но вместе с тем и способным к общению. По крайней мере спиртное не ввергло его в апатию.