Анна Данилова - Дама из Амстердама

– Поняла. А ты не знаешь, где Лука?

– Понятия не имею.

– Может, он снова бродит по улицам, не помня, где у него деньги?

– Бедный Лука, – уклончиво ответила Вика. – А ты ничего, своя… Ты мне нравишься. Я бы могла сыграть тебя… И правильно сделала, что всех повыгоняла и прибралась здесь. В этой квартире уже сто лет никто не убирался.

– Но почему он не может нанять прислугу?

– Да потому что они все дуры, он уже нанимал, а когда заболел, ему такое и в голову не пришло, да и нам с Манцовым не больно-то хотелось, чтобы в квартире был кто-то чужой.

– А как же я?

– Ты уже не чужая. Представляю, как ты устала… У тебя вон уже и язык заплетается… Сиди и жди Луку. А Сирину не бойся, отдай ей деньги и прогони отсюда. Нахалка еще та…

Позвонили, что машина у подъезда. Лара помогла Вике снести вещи вниз, проводила ее, и на прощание они даже обменялись номерами телефонов. На всякий случай.

– Желаю тебе удачи. – Лейбманша поцеловала Лару в нос. – Тебе не помешало бы сделать операцию… Хотя ты и так ужасно симпатичная, можно даже сказать, красивая…

И она юркнула в такси.

Лара поднялась в квартиру, легла на диван, укрылась пледом и поняла, что с ней происходит что-то непонятное, что ей холодно, особенно стынут ноги. И зубы стучат. От холода, озноба или страха? Что это за люди, о которых говорил Чемберлен? И зачем она им понадобилась? Она нигде не работает, никому ничего не должна… Кто эти люди? Кто? Пока она не выяснит это, от Луки не уедет. А Луку она дождется. Во что бы то ни стало. Она знала, чувствовала, что они друг другу нужны: она ему – потому, что он болен; он ей – потому, что ей страшно, а рядом с ним, пусть даже и со слабым и больным, она чувствует себя почему-то удивительно спокойно… И эти стены действуют на нее успокаивающе… Быть может, дело в самой ауре, которая царит в этой квартире, ведь не случайно здесь селятся люди, потерявшиеся в этой жизни?.. Такие, как Вика, как Манцов и Сирина?

На экране телевизора талантливый мошенник и убийца обстряпывал свои делишки… ему не было страшно, а страшно было Ларе… Какой жуткий фильм… Ларе хотелось плакать от жалости и к убийце, и к убитому, и к себе…

А потом появился Лука, он сел рядом на диван и взял ее голову в свои руки так, словно она существовала отдельно от туловища, он гладил ее и говорил ласковые слова, а Лара плакала…

– У тебя температура, – слышала она сквозь плотный войлок дурноты и озноба. – Сейчас я сделаю тебе укол, и ты поправишься… У меня есть хорошее лекарство…

Она улыбнулась ему, как дурочка. Как же, Лука… Битый небитого везет. И он действительно принес, разложил на столике, прямо на ее глазах, коробочку с ампулами, разукрашенными красными точками, бутылочку с прозрачной жидкостью, видимо, спирт, упаковку с голубыми одноразовыми шприцами и тугой белый столбик ваты с разорванной оберткой…

– Не стесняйся меня только, ради бога, – услышала она и усмехнулась. «Как же, он хочет всадить мне иголку в мягкое место…»

– Валяйте, – разрешила она, понимая, что ей снится забавный сон. – На войне как на войне.

Она не видела его лица, а следила только за руками. Они так ловко набирали прозрачную жидкость в шприц, потом спускали воздух.

Она сама перевернулась на живот и приспустила джинсы. Укол был болезненный и, казалось, тянулся несколько минут. Она заскулила от боли.

– Где ты была? Я искал тебя… – говорил, укрывая ее пледом, Лука. – Кто с тобой живет? Ты же сказала, что твой муж бросил тебя.

– Если сказала, значит, бросил. А в моем доме живет Чемберлен. Красивый парень. Он поселился у меня, когда я была в Мармарисе…

Ее утягивало в сладостный, сильный сон.

– Как же это он мог сам поселиться?

– Снял мою квартиру, ему какая-то тетка сдала, мошенница… Он отдал восемьсот баксов за два месяца, и я разрешила ему жить. Он работает на компьютере… Знаешь, этот Чемберлен, конечно, классный парень, и все такое, но он использует меня так же, как и твои друзья – тебя, ты не находишь?

…Она проснулась ночью и поняла, что в постели не одна. Села, чувствуя, что одежда, в которой она находится, вся мокрая, по вискам, по затылку льется холодный пот… Рядом зашевелились и тоже сели. Она узнала Луку и почему-то обрадовалась. Вспыхнул свет, и она увидела, что они оба спали, оказывается, одетые.

– Ты пропотела, это хорошо… подожди, я принесу тебе сухую пижаму.

И он принес. Отвернулся, пока она переодевалась.

– Лука, ты где был? Я ждала тебя здесь. – Она мыслила уже ясно. Дурман прошел. Видимо, укол был действенным и помог ей. – Если бы ты только знал, что я натворила… Хотела, как лучше. Выгнала Манцова, Вику и продала, вернее, не продала, а просто избавилась от котят Сириной… Что мне теперь за это будет?

– Ты молодец… Я как вошел, сразу понял – в моем доме появился кто-то настоящий… Ты зачем пришла ко мне? Хотела увидеть? Ты думала обо мне?

Он задавал свои вопросы, обезоруживая ее своей прямотой и непосредственностью.

– Я переживала за тебя, во-первых, а во-вторых, но это уже позже, испугалась, мне позвонил Чемберлен, ну, это тот самый парень, что поселился в моей квартире… Словом, он сказал, что меня искали какие-то секьюрити, в костюмах, накачанные… Не представляю, кто мог заинтересоваться моей персоной…

– Это были мои люди. Я тоже искал тебя, – широко и радостно улыбнулся Лука. Она еще ни разу не видела, чтобы он так улыбался.

– Твои люди? Ты у нас такой важный? – Она хлопнула его по руке. – Уф… Ты меня успокоил. Значит, ты поправился и вернулся к нормальной жизни?

– Еще неизвестно, какая жизнь нормальная: та, которую я вел до болезни, или во время болезни… Иногда, я так понял, надо все-таки отдыхать…

– Отдых – понятие относительное, согласись. Я вот отдыхала в Мармарисе, и что проку? Вернулась, как мне кажется, больная… А тут еще Кирилл, это мой бывший муж, просится обратно, как блудный сын…

– А ты что?

– Ничего. Он говорит, что любит, не может без меня, а еще сказал, что у меня нет денег, что я безработная, что я без него пропаду… И мама говорит то же самое, да она вообще считает, что Кирилл – это вариант… Для нее мое материальное благополучие важнее всего.

– А ты как думаешь?

– Сначала надо привести в порядок душу и мозги, а уже потом искать работу, я так считаю. Но пока что я, как и ты, болею… Ты не сердишься на меня за Вику? Виктора? Сирину?

– Я рад. Я сам никогда не смог бы указать им на дверь. Как отреагировала Вика? Устроила тебе скандал?

– Нет, представь себе. Сказала, что это – знак, что ей пора возвращаться домой. И заказала такси… Манцов вел себя много хуже… Но я и это пережила.

Лука прижал ее к себе и поцеловал в макушку.

– Тебе надо отдохнуть. Хочешь чаю? С малиной. Ты же простыла, знаешь? Устроила в квартире жутчайший сквозняк, и тебя продуло. Это очень опасно. Но теперь ты пойдешь на поправку. Ты помнишь, как я делал тебе укол?

– Нет, не помню, – солгала она.

Удивительный человек, подумалось ей, она с ним знакома, если разобраться, всего пару дней, а ей кажется, что они очень близкие люди, что давно знакомы и понимают друг друга без слов.

Лука же, целый день потративший на то, чтобы разыскать Ларису, девушку, которая так понравилась ему тогда и которая, по его мнению, помогла ему окончательно выбраться из депрессии, не мог прийти в себя от радости, от сознания того, что все то время, что он занимался ее поисками, она находилась у него дома, хозяйничала! Фамилию Ларисы, Стрешнева, он узнал в первую же встречу из паспорта, который нашел в ее сумочке; знал, что поступает дурно, открывая сумку, но уж сильно боялся потерять эту девушку.

Если бы не она, он выздоравливал бы еще долго.

Лара лежала сейчас перед ним в его пижаме, такая слабенькая, заспанная, милая, растрепанная и одновременно красивая, соблазнительная, со смешным и в то же время изящным носиком, и он чувствовал, что она просто рождена для того, чтобы оказаться у него в квартире, в его постели, в его пижаме… В его жизни.

Понимал Лука и то, что тот, которого его люди застали у нее в квартире, наверняка является ее любовником, и что рассказ Лары о том, что он самовольно или же с помощью мошенников вселился в ее квартиру, пока она отдыхала в Мармарисе, хоть и кажется байкой, но вполне может оказаться и правдой. Он ревновал ее к этому квартиранту, но изменить что-либо мог лишь с течением времени. Как далеко зашли их отношения? Ведь если бы тот парень был ей совсем чужим, то что в таком случае помешало ей обратиться в милицию? Все надо проверить. Но как же ему хотелось правды! Но разговаривать о том парне он будет с ней потом, когда она поправится. В сущности, она могла оставить его у себя хотя бы из одного эстетического чувства… Или от страха? Последнее для Луки было предпочтительнее.

Что же касается Вики Лейбман или Виктора Манцова – он и сам хотел уже, чтобы его оставили наконец в покое. Хотя во время болезни ему просто необходимо было, чтобы рядом с ним находился кто угодно, лишь бы живая душа. Так почему бы не Вика? Или Виктор? А уж про Леру Сирину и говорить не стоило: не хватало ему еще только коробки с сиамскими котятами! А ведь Леру он знал постольку-поскольку, он даже не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах он с ней познакомился. Странная особа с довольно привлекательной внешностью, эксцентричная, шумная, навязчивая, влюбчивая… Кажется, у них был роман длиною в полчаса. Видимо, этого Лере хватило для того, чтобы она чувствовала себя в его квартире, которую, грубо говоря, как-то раз пометила, совершенно свободно. Лука подумал о том, что становится циничным.