Константин Столяров - Однажды в России

- Этот господин - со мной, - не здороваясь, сказал Затуловский.

Они спустились на третий этаж и по ковровым дорожкам прошли вглубь, к кабинетам руководства.

В приемной Затуловский взял у секретарши список лиц, с утра добивавшихся аудиенции, попросил ни с кем не соединять и, обернувшись к стоявшему у двери Алексею Алексеевичу, произнес казенным тоном:

- Вам я смогу уделить не более пяти минут. - Слова эти предназначались секретарше, чтобы та впоследствии не связывала непрезентабельного посетителя с тем, что неизбежно произойдет через короткий отрезок времени. А что подумает холуй из Комарова - Затуловского не занимало.

Алексей Алексеевич, однако, понял намек с полуслова и искусно подыграл, с виноватым видом заверив:

- Не сомневайтесь, господин Затуловский, уложусь в пяток минут.

В кабинете Роман Валентинович повесил плащ на плечики, открыл сейф и, не заглядывая туда, проследовал к письменному столу.

- Берите деньги и уходите, - требовательно сказал он, с авторучкой в руке склонившись над чистым листом бумаги.

Алексей Алексеевич подошел к сейфу и деловито переложил валюту в свой обшарпанный чемоданчик. Кацо не обманул: на верхней полочке было тринадцать стянутых резинками пачек по 10 тысяч долларов в каждой и еще одна - потоньше и без резинки. Кроме денег, в сейфе хранились две полиэтиленовые папочки с документами и пистолет Макарова, но к этим предметам он не притронулся, дабы не оставлять отпечатков пальцев.

Затуловский закончил лаконичную записку жене и дочери, поместил ее в фирменный конверт "Онелы", не забыв указать перед таллинским адресом шестизначный почтовый индекс, и досадливо поморщился.

- Вот еще что, подполковник... Отправьте это письмо по почте. Учтите, нужно наклеить марки. На мне вы неплохо разжились, на марках не обеднеете.

- Не обеднею, - подтвердил Алексей Алексеевич и убрал письмо в чемоданчик.

- Как вы на меня вышли?

- Какая тебе разница? Эх, Затуловский, не о том напоследок думаешь, укоризненно заметил Алексей Алексеевич и дал полезный совет: - Чтобы избежать мороки с выдачей тела родственникам, не поленись черкануть пару слов, что, мол, так и так, ухожу из жизни по собственной воле. Мотивировку можешь не приводить, и без нее сойдет.

- Кто спорит? - тихо выговорил Затуловский и на другом листе размашисто написал: "В моей смерти прошу никого не винить". А ниже поставил подпись и дату - 28.09.1994.

- Не тяни... - Алексей Алексеевич хотел было что-то добавить из вежливости, но промолчал. В самом деле, человеку на пороге смерти не скажешь "Будь здоров!" или "До свидания!". Смерть - вещь серьезная, к ней волей-неволей проникаешься уважением, подумал он и вышел из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.

Оставшись в одиночестве, Затуловский несколько секунд просидел неподвижно, а затем подошел к сейфу и вновь замер в раздумье. Ускользнуть от преследования он мог без особых сложностей: через чердак и дальше по крышам, а там - ищи ветра в поле. С эстонским паспортом пробрался бы в Финляндию, чтобы на пароме переплыть в Стокгольм и затеряться где-нибудь в Западной Европе. Но Инна и Женя по крышам не пройдут, поэтому его побег лишен смысла.

Он достал пистолет и вернулся за стол. Как стреляться - в висок?.. Гробы с цинковыми вкладышами всего лишь тара для транспортировки тела, хоронить в них - совковый обычай, неприемлемый для европейцев. Перед мысленным взором Романа Валентиновича во всей неприглядности предстала картина прощания на старом таллинском кладбище Каарли, где покоилась теща и где, скорее всего, будет его последнее пристанище: он лежит в полированном гробу, а Инна целует то, во что превратится навылет простреленная голова после обработки гримера... Нет, лучше в сердце.

Затуловский обеими руками прижал дуло к груди, закрыл глаза и, прежде чем нажать на спусковой крючок, вспомнил, что не включил противоугонное устройство "жигулей". И - какая жалость! - не помыл за собой посуду. Налил в кастрюльку теплой воды, чтобы присохшая к стенкам каша отмокла, а вот помыть - не помыл. Некрасиво получилось...

Девятимиллиметровая пуля толчком отбросила Затуловского на спинку кресла, а голова с полуоткрытым ртом свесилась набок.

Гулкий звук выстрела и последовавший за ним вопль секретарши подсказали Алексею Алексеевичу, что возложенная на него задача выполнена с оценкой "отлично". Не задерживаясь в холле, он вышел на лестницу и бодро зашагал вниз. Нельзя сказать, что его распирало от гордости, но лукавая усмешка с непреложной ясностью свидетельствовала об удовлетворении. Вот, понимаешь, говорят - "Альфа" то, "Альфа" это. Другие тоже работают на уровне. И косой держался молодцом, этого у него не отнять. На косом пробы ставить негде: уверовал, мразь, в то, что старый чекист купится на доллары. Извини-подвинься! 137 тысяч будут переданы Вороновскому до последней бумажки. Не в деньгах счастье. Русскому человеку нужна крыша над головой и...

На площадке второго этажа течение мыслей Алексея Алексеевича нарушила запыхавшаяся полнокровная толстуха.

- Мужчина! - взволнованно заговорила она, вцепившись в его рукав. - Вы из инициативной группы?

- Гражданочка, я сам по себе.

- Где регистрируют участников войны и жителей блокадного Ленинграда для первоочередных выплат?

Алексей Алексеевич пожал плечами, высвободился и продолжил путь вниз. Даром, что ли, повсюду наоткрывали коммерческие банки? Цель у них одна подчистить то, что не отобрали демократы, дерьмовыми реформами пустившие честной народ по миру. И будь ты хоть безногий ветеран, солдатская вдова или блокадник, все равно ни шиша назад не получишь.

Кивнув милиционерам, в дверях сдерживавшим толпу, Алексей Алексеевич кое-как протиснулся на улицу, где его взяли в кольцо обманутые вкладчики.

Со всех сторон понеслось:

- Браток, что слыхать?

- Когда к нам выйдет вице-президент?

- Правду говорят, что при наличии свидетельства о смерти банк выдает на похороны до полумиллиона включительно?

Прижимая к себе чемоданчик, Алексей Алексеевич взмолился:

- Славяне, разуйте глаза! Не банкир я!.. Свой я! - Разочарованные вкладчики расступились. Алексей Алексеевич облегченно вздохнул и поманил к себе Валерия.

- Белевцев, держи, - тихо сказал он, вручая чемоданчик подчиненному. Глаз с него не спускай.

- Понял! Что с Кацо?

- Готов. - Алексей Алексеевич устало провел ладонью по лицу. - Как приедем в Комарове, сразу затопишь баню. Все тебе ясно?

- У матросов нет вопросов!