Фредерик Дар - В Калифорнию за наследством

— Если я встречу твоего отца...

— Он прав. Это все чепуха, Мартьен. Вам надо срочно бежать отсюда, — вот что самое главное.

— Ты ненормальный! Я же в гипсе.

— Надо бежать, Мартьен. Сейчас набирается группа добровольцев, готовая ворваться в больницу и вытащить вас отсюда, чтобы повесить на самом высоком дереве! Я даже веревку видел. Вы не представляете себе, какие здесь жестокие люди! Залив себя бурбоном, они могут и Белый дом поджечь! Надо уходить отсюда, Мартьен. Постарайтесь, я вам помогу.

Почти профессиональным движением он вытащил иглу из вены, на ранку приложил тампон ваты и согнул мою руку в локте.

— Где ваша одежда, Мартьен?

— Я не знаю.

Она оказалась в металлическом шкафу, стоящем около кровати. Я со слезами на глазах наблюдал, как малыш старается мне помочь. Мы с первой встречи прониклись друг к другу симпатией. Это похоже на любовь с первого взгляда. Я бы очень хотел забрать его с собой во Францию. Там, с моим приемным сыном Туане они бы стали королями квартала Сан-Клу.

Куртку я смог одеть только на одну руку. Руаи помогает мне перелезть через подоконник. Нелегкая это задача, но вот я уже стою на земле и перевожу дыхание. Страшно тяжело далась мне эта гимнастика.

— Куда мы идем? — спрашиваю я мальчишку, доверив ему свою жизнь.

— В мотель индейца! Там ваши друзья, Мартьен.

* * *

Конечно же, мои друзья не могли быть в одиночестве! С ними неповторимая миссис Молли. Она очарована галантностью французских кавалеров. Когда я прошу ее вывести нас незаметно из ставшего опасным для нас Морбак Сити, она всплескивает руками, находя мою просьбу «отличной идеей», но уточняет, есть ли у меня резиновые капоты для безопасного секса. Я обещаю ей накупить их в мотеле целый чемодан.

Дочь хозяина мотеля тоже здесь. И она так красива, что не может принадлежать одному мужчине. Она поняла это давно, и поэтому за десять долларов не жалеет ни своего времени, ни своего труда.

В комнату влетает наш малыш и сообщает, что к мотелю подъехал «кадиллак» оранжевого цвета, и что какие-то мужчина и женщина, находящиеся в ней, расспрашивают индейца о нас.

Я выглядываю через приоткрытую дверь. Женщина совершенно не в моем вкусе: толстая, некрасивая. Узкие брюки не скрывают ничего в ее расплывшейся фигуре. Мужчина высокий, подтянутый, крепкий, в черном костюме. Макушка головы его совершенно лысая, и он прикрывает ее, начесывая сбоку волосок к волоску, как бы упаковывая голову в чемодан. Левый борт пиджака вздут. Я понимаю, что у него там аркебуза, способная продырявить человеческое тело отверстием побольше, чем у умывальника.

Малыш прав. Гостей интересуем мы. Индеец показывает рукой на наше бунгало, женщина остается у машины, а мужчина направляется в нашу сторону.

В некотором смысле я даже доволен возможностью возобновить контакт с бандой.

— Мужики, тревога! — даю команду.

Берю и Пино становятся по углам комнаты. Я сбоку от двери.

Тип уже рядом. Вот он толкает дверь и появляется на пороге. Настоящий убийца — профессионал.

— Хэлло! — приветствует он нас спокойным голосом.

Воспользовавшись тем, что он меня не заметил, я наношу

удар ногой между его ног. Но, конечно же, я еще нe обладаю прежней сокрушительностью удара, поэтому тип, справившись с болью, стреляет, не целясь. Меня отбрасывает к стене. Задел! Ужасная боль. Жду второго выстрела, но почему-то лысый начинает орать как недорезанный.

Тебе приходилось когда-нибудь слышать крики недорезанных? Поверь, это впечатляет.

Что стряслось с ним? Малыш Руаи, оценив обстановку, понял, что второй пули мне не избежать, выдернул из игрового стенда, стоящего в комнате, две стрелки и одну метнул в правый глаз бандита. Поразительная меткость у юного американца!

— Брось пистолет, негодяй! — гремит под сводами бунгало чистый детский голосок. — Иначе ослепнешь и на второй глаз! Я чемпион школы по метанию!

Ослепший на один глаз, меняет мишень. Он поворачивается на голос ребенка. Но я ударом ноги в его локоть корректирую траекторию пули, а подбежавший к бандиту Берю резким движением своей лапищи ломает его руку о свое колено. Завладев пистолетом, он выскакивает наружу, чтобы пригласить в дом женщину.

— Милая незнакомка, прошу вас! Входите!

Маркиз приветствует даму петушиным криком, от чего она и ее скулящий компаньон чуть ли не теряют сознание. Вид окровавленного напарника добивает ее окончательно, и она уже готова рухнуть на пол.

— Не пугайтесь, — ободряющим тоном я прошу ее не менять положение тела. — Я слышал, что у вас делают фантастические глазные протезы. Я уверен, что после операции правый глаз вашего друга будет намного интеллектуальней, чем его собственный.

Я прошу Пино обыскать наших неожиданных гостей, в результате чего у нас появляются трофеи: у дамы изъят пистолет, а у мужчины — что-то типа кинжала.

— Сам Господь послал вас нам, — я искренен в своем обращении к гостям. — Мы наконец сможем в спокойной обстановке разобраться в сложившейся ситуации. Феликс, будьте так добры, налейте стакан виски этому бедному человеку.

Прежде чем выполнить просьбу, мой чуткий друг профессор интересуется:

— Вас не задело, шеф?

— Задело! Пуля угодила мне в фиксатор гипса на плече.

— Вы неуязвимый, Антуан!

— Иначе нельзя, дорогой Феликс! Кто же еще в литературном мире способен так успешно сочинять Санантониану? Ты знаешь такого другого? Нет? Я тоже.

Алкоголь немного оживляет раненого.

— Мне нужна больница, — начинает скулить он.

— Будет тебе больница, но только после того, как ты ответишь на все мои вопросы!

Грубо! Что делать — такое ремесло!

Тип неожиданно выпускает стакан из рук и падает лицом вниз, упираясь головой в рычаг игрового автомата, откуда начинают сыпаться жетоны, как в каком-то комическом фильме. Что с ним? Притворство, уход от вопросов? Или кровоизлияние в мозг от стрелы, попавшей в глаз? Я склоняюсь над ним. Щупаю пульс. Никакой информации. Грудь тоже молчит. Ситуация становится никудышней. Теперь даже наш посол не сможет спасти нас. Финал ясен: известный шеф парижской полиции будет плести соломенные стулья в тюремных застенках штата Юта.

Я ищу глазами даму, но ее и след простыл. Через открытую дверь замечаю, что бесследно исчез и «кадиллак».

Да, нарочно не придумаешь! Но если убийство совершено, то надо подумать, как избежать наказания!

Как всегда в трудные минуты своей жизни, я обращаюсь в своих мыслях к моей любимой Фелиции, через которую имею контакт со Всевышним: «Маман, спаси и сохрани меня от злых напастей! Не оставь меня в своих бедах! Не дай пропасть! Умоляю тебя, подскажи мне, что я должен делать?»

— Что-то не ладится? — улыбается с порога дочь индейца.

— Посмотрите в ту сторону, принцесса инков!

Она глянула.

— Что с ним случилось?

К чему темнить, я рассказываю ей все, что с нами случилось.

— Руаи отправят в исправительную колонию для малолетних, а вам надо немедленно уезжать отсюда.

— Труп?

— Увезите его с собой! Выбросите где-нибудь по дороге: шакалы будут довольны.

— Но ваш отец в курсе того, что произошло здесь.

Она пожимает плечами.

— Я спою его. Ему достаточно бутылки рома, чтобы он забыл про все на свете. Он всегда пьян! В некоторые дни он даже не может вспомнить свое имя!

В знак благодарности я целую ее губы.

И все приходит в движение! Словно пчелиный рой. Четкое распределение труда — уже половина успеха. Феликс и Маркиз отшибают память индейцу, Берюрье уводит миссис Молли, как только она появляется на своем «шевролле», в соседнее бунгало; я и Пино грузим в багажник труп и закладываем его сверху нашими вещами.

* * *

И снова та же, уже знакомая нам дорога через пустыню. Надеюсь, что в этот раз мы преодолеем ее до конца.

Просторный «лимузин» пропах алкоголем и потом. На заднем сиденье расположились Толстяк, Феликс и Маркиз, у их ног безмятежно посапывает во сне малыш. Мы с Пино сидим впереди. За рулем миссис Молли. Странно, но Пино не спит. Он потягивает свою сигару и периодически напоминает мне, что надо бы избавиться от пассажира в багажнике. Как будто я мог забыть об этом!

— Еще далеко до Салома? — спрашиваю я нашу покладистую толстушку.

— Пара часов!

Значит, не стоит спешить, я тоже могу немного вздремнуть: нет больше никаких сил бороться со сном.

— Когда заметишь подходящее место, разбуди меня, — прошу я Пино.

— Будь спокоен, малыш.

И я засыпаю, а просыпаюсь лишь для того, чтобы убедиться в том, что мы остановились перед шикарным домом в стиле «Если бы у меня этого не было, то я был бы несчастен»!

Все в Штатах, что можно было бы объединить под стилем «фальшивый люкс», было собрано воедино в облике грандиозного владения миссис Молли: настоящий музей отвратительного вкуса!