Никита Филатов - Часы от президента

Прежде, чем расшнуровать обувь, он прислушался к жалобному похрапыванию Самошина:

- Во, бедолага!

Журналист лежал на спине и при свете звезд лицо его казалось очень бледным, обиженным и усталым.

Владимир Александрович подумал, что, в общем, приятно так обманываться. Уже бывало пару раз, когда в тяжелой ситуации люди, которых он недооценивал и не замечал, оказывались на высоте.

Вот и Самошин.

Там, дома, вид его не вызывал у майора ничего, кроме пренебрежения и снисходительной ухмылки. А ведь гляди-ка! Глупо поступил, но по-мужски: сорвался черт-те куда, пусть в погоне за славой и журналистским долгом, полез под пули...

- Алексей... Эй, слышишь? Леха!

Но сосед продолжал храпеть, и Виноградову пришлось вылезти из-под одеяла, чтобы перевернуть его на бок.

Стало тихо.

И Владимир Александрович заснул, придерживая рукой пистолет.

... Утро Самошин начал с извинений:

- Здорово я вчера перебрал? Да?

- Ерунда. По такому случаю можно.

- Но я точно ничего такого не сделал? Такого... старик, ну ты понимаешь?

- Все в порядке, Алексей.

- Не ругался? Во сне не кричал? Нет?

- Нет. Храпеть ты, правда, здоров! Как жена терпит?

- А я разведенный, - хохотнул Самошин. - Прости, старик! Нужно было в меня кинуть чем-нибудь.

- Да ты что! - Изобразил испуг Владимир Александрович. - А если бы зашиб ненароком? Такую ценную персону...

- Да, кстати. А сколько за меня заплатили? - Журналист придержал за локоть готового уже выйти из комнаты Виноградова.

Майор поскреб затылок:

- Башку бы вымыть... Леха, послушай! Не надо меня об этом спрашивать, ладно? Договорились?

- Хорошо, старик. А кого спрашивать? Кто платил?

- Не знаю. Скажем так: не знаю! Мое дело маленькое.

- Врешь?

- В Москве тебе все обьяснят. Что там?

В дверь, не постучавшись, сунул бороду охранник.

- Да, уже идем... Давай, Леха! Здесь опаздывать не принято.

Впрочем, никто никаких претензий не предьявил.

Асхабов только посокрушался, что гости пропустили утреннний выпуск телевизионных новостей:

- Про вас показали, да! Хронику опять, фотографии...

- Серьезно? - Приосанился журналист.

- А что конкретно? - Виноградова интересовали подробности.

- Сначала дикторша, беленькая такая, словами сообщила: так, мол, и так... рады сообщить зрителям долгожданную новость. Из плена, мол, освобожден наш коллега, специальный корреспондент ЦРТВ Алексей Самошин, захваченный бандитами в горах более месяца назад. Потом несколько кадров прокрутили, из архива, и дикторша снова: это бесспорный успех официальной дипломатии, первый шаг к взаимопониманию между Москвой и её недавним врагом.

- А дальше?

- Ну, дальше насчет того, что терроризм можно искоренить только совместными усилиями...

- Я не об этом, - покачал головой Виноградов.

Хозяин сделал печальное лицо и продолжил, явно копируя интонации телевизионной блондинки:

- Но, мол, радость омрачена известием о скоропостижной и трагической смерти второго заложника, оператора ЦРТВ Виктора Гвоздюка... Тут его портрет дали, в черной рамке. Представляете?

Самошина передернуло:

- Представляю. Эх, Витька, Витька... Всего-то ничего не дожил!

- Сказано, что он умер в плену от сердечного приступа... Ну, а в конце, конечно, пообещали сообщать подробности. И вечером репортаж покажут - прямо с места событий!

- Каких событий? - Не понял Виноградов.

- Ну, не знаю, - засмущался журналист. - Наверное, из аэропорта откуда-нибудь... Меня ведь встречать должны, да?

- Обязательно. С оркестром и с цветами!

Лицо у Асхабова было доброе, но Владимир Александрович предпочел отвести взгляд.

- Кто-то приехал?

- Сейчас посмотрим.

Хозяин выглянул в окно, на шум двигателей:

- Это Шамиль!

- Прекрасно. Как раз вовремя.

Рокот во дворе затих, и тут же одна за другой захлопали двери автомобилей. Со скрежетом открылся бронированный люк БМП, кто-то спрыгнул на землю, послышались гортанные реплики встречающих... Потом по крыльцу прогрохотали кованые подошвы, и в комнату вошел Шамиль.

Не то, чтобы он выглядел грязнее или хуже обычного. Но почему-то с первого взгляда стало ясно: минувшую ночь этот человек провел если и не в дороге, то во всяком случае под открытым небом.

Шамиль невесело обнялся со своим командиром, кивнул Виноградову, после чего сверкнул зеркальными стеклами на журналиста:

- Готов?

Владимир Александрович заметил, что очки у вошедшего старые, все с тем же потрескавшимся от удара покрытием.

- Да, можно ехать, - ответил Асхабов за всех по-русски. - У вас ведь вещей никаких?

- Никаких, - улыбнулся Самошин. - Саныч, ты тоже с нами?

Пока майор обяснял, что в аэропорту ему светиться никак нельзя, что о его существовании лучше нигде не упоминать и вообще - забыть напрочь, Шамиль о чем-то докладывал хозяину.

Разумеется, слушавший вполуха Виноградов не понял из их разговора ни слова. Но и без перевода можно было догадаться: вести оказались не слишком радостные.

- Старик, а как же ты сам обратно? Когда? - Потеребил майора за рукав Самошин.

- Скоро, - спохватился Владимир Александрович. - Вчера решили, что сначала отвезут вас к самолету. А потом уже и я: "Прощайте, скалистые горы..." Помнишь песенку?

- Помню. Горы эти, мать их душу! Но ты позвони сразу же, как вернешься. Договорились?

- Обязательно.

- Ох, Саныч, тогда мы с тобой... Мы с тобой, старик... Такое! Самошин даже прикрыл глаза в предвкушении грядущей череды застолий. Теперь, после освобождения из бандитских лап, жизнь виделась ему одним сплошным праздником в лучах славы и профессионального успеха.

- Ну, счастливого пути! - Начальник республиканской гвардии оставил Шамиля и подошел к журналисту:

- Как говорится: не поминайте лихом!

- Ой, ну что вы... - пожал протянутую руку Самошин. - Спасибо. Спасибо огромное!

Уже на крыльце он попрощался с Владимиром Александровичем:

- Значит, как договорились?

- Конечно. Чтобы без неожиданностей...

Журналист не слишком ловко обнял Виноградова и пошел через двор, к прогревающей двигатели колонне.

- Доставит? - Майор показывал глазами на Шамиля, открывшего перед недавним заложником дверцу "нивы".

- Почему нет? - Усмехнулся Асхабов. - Вас же привез...

- Да, кстати! Удалось выяснить насчет той истории с минометным обстрелом? Кто на нас напал?

Собеседник поморщился и странновато взглянул на Владимира Александровича:

- Нет, майор. Но мы разберемся, так и передайте...

Водитель "нивы" подал звуковой сигнал.

Колонна из двух бронемашин, грузовика с гвардейцами и нескольких легковых автомобилей тронулась в путь - и вскоре исчезла за поворотом дороги.

- Значит, Шамиль пока никого не нашел?

Оба понимали, что имеется в виду.

Поэтому Асхабов покачал головой и вздохнул:

- Там тоже не мальчишки.

- Жаль. Большие деньги... Двести тысяч "зеленью"!

Собеседник открыл дверь дома и уже в коридоре обернулся к Виноградову:

- Майор, а вы уверены, что он того стоит?

Ответа не требовалось, но шагая вслед за хозяином Владимир Александрович искал - и не мог найти слова для того, чтобы уравновесить человеческую жизнь с чемоданом резаной и раскрашеной бумаги...

Остаток этого и почти весь следующий день Виноградов провел в ожидании.

Сначала пришлось немного понервничать по поводу Самошина. Сообщение о том, что спасенного журналиста и труп его напарника передали официальным российским представителям поступило только под вечер. Связь из-за грозового фронта была неустойчивая, но хозяин передал Владимиру Александровичу разговор с Шамилем: добралась колонна до Центрального аэропорта с опозданием, но без происшествий.

- Обратно в темноте не поедут. Там останутся.

- Почему? - Спросил майор.

- Людям отдохнуть надо... К тому же, ночью и в сильный дождь перевал опасен.

- Значит, - прикинул Виноградов, - ждать до завтрашнего вечера?

- Ну, может, чуть раньше.

- А кроме Шамиля меня никто до границы довезти не может?

- Вы же видите... - Хозяин подошел к окну и показал на почти пустой двор - Все ушли с колонной, здесь только резерв остался.

- Понятно. Позвонить-то хоть можно теперь? "Дяде Васе"?

- Разумеется! Почему только теперь? Разве я раньше запрещал? - Пока Виноградов по памяти диктовал номер, во взгляде начальника республиканской гвардии читалась неприкрытая издевка:

- Прошу, говорите...

- Алле, дядя Вася? - Прижал трубку к уху майор.

- Его сейчас нет дома, - ответил молодой женский голос. - Что передать, кто звонил?

- Это Володя. Племянник, блин! А когда он будет?

- Дядя Вася на выходные уехал. Так что-нибудь передать? - Заученно поинтересовалась далекая собеседница.