Марина Серова - Забавы высших сил

– Простите, Анастасия Валентиновна, сразу спрошу вас, – опередила я ее излияния, – кто вам посоветовал ко мне обратиться? Если не секрет, конечно.

– Нет, не секрет, – довольно бойко отозвалась она. – Это Луговичная Мальвина Васильевна. Мы соседи по двору.

Я прекрасно знаю и помню Луговичную, вполне достойная женщина. Мне пришлось выручать, вернее, даже спасать ее сына, а заодно и моего бывшего одноклассника от большой неприятности, которая грозила парню очень долгим сроком заключения. Там была довольно мощная подстава в мокрухе… Простите, его подозревали в убийстве, которое он не совершал, но все улики были против него. Кстати, надо бы и эту историю определить в мои будущие мемуары.

– А ваша соседка по двору вас проинформировала насчет оплаты моего труда? – не постеснялась спросить я, чтобы зря не тратить свое время.

– Да-да, вы не беспокойтесь, Татьяна Александровна. Деньги у меня теперь есть. Правда, совершенно не понимаю, откуда они пришли.

– Что ж, тогда давайте начнем. Все по порядку, без нервов, желательно четко и ясно. Я вас внимательно слушаю.

Костромская чуть подалась вперед, стул под ней скрипнул и наклонился вместе с ней. Я ловко подхватила клиентку под локоток и усадила на место, посоветовав устроиться поудобнее и откинуться на спинку стула. Не хватало мне тут еще несчастного случая. Вообще, на край присаживаются люди неуверенные в себе. Это знаю из тех же курсов психологии. Почему же не уверена в себе Костромская? Скорее всего, ожидает отказа с моей стороны. Значит, я ей очень нужна, рассудила я, пока она охала и извинялась.

– Ну и? – поторопила я ее, сев через стол напротив.

– Ах да, – спохватилась Анастасия Валентиновна, будто забыв, зачем сюда пришла. – Я насчет моего сына Аркашеньки. Он у меня… – и, не договорив, она стала сотрясаться в беззвучных рыданиях.

Я немедленно налила ей прямо из крана воды и протянула стакан:

– Может, валидол еще?

У меня на такие случаи всегда под рукой эти пахучие таблетки. Нередко приходится ими угощать моих посетителей. Но, сделав отрицательный жест, Костромская отпила пару глотков, поправила свой берет и, снова глубоко вздохнув, приступила к рассказу:

– Дело в том, Татьяна Александровна, что мой Аркашенька два месяца назад попал под машину. Насмерть. На месте умер, прямо у нас во дворе, – при этих словах она расстегнула свою черную сумку, которую до сих пор не выпускала из рук, и выудила оттуда носовой платочек. Смачно высморкалась, скомкала его и поднесла к глазам, которые снова слезились. – Свидетелей они не нашли. Темно было.

Народу, наверное, уже никого. Девять часов. Вечер. А, может, и не искали совсем.

«Ну-у-у, ДТП», – разочарованно подумала я, чаще всего, если полиция не разобралась, дело почти безнадежное. Но все-таки продолжала слушать клиентку.

– В полиции мне сказали, что разбираться тут нечего, потому что это несчастный случай и более ничего, – подтвердила она мои умозаключения. – Вы же знаете, как там у них, особо работать не хотят, если есть возможность все списать на несчастный случай. Но я не верю им! – горячо возразила Анастасия Валентиновна, погрозив кому-то пальцем. – Ведь вы знаете, как там?!

Я знала. Да, работать особо не хотят. Зато я чаще всего при работе. Спасибо им за праздность их бытия!

– И что же вас насторожило? – не очень надеясь на успех нашего с ней совместного дела, спросила я.

– А дело в том, что Аркашеньку не просто сбила машина. Она его сбила, а потом еще и переехала! – почти выкрикнула Костромская.

– Вот как? – немного удивилась я, почуяв носом ищейки, что дело может и впрямь оказаться куда интереснее, чем предполагалось. – А откуда вам стало известно об этом? От вас в полиции этот факт даже и не пытались скрыть? – спросила я, прекрасно зная, что вот к таким простушкам, какой казалась на первый взгляд моя клиентка, отношение в нашей полиции весьма особенное: поскорее отправить восвояси, ничего толком не объясняя. Дел и так невпроворот, и они гораздо важнее, чем подобные.

– Поначалу да, вообще со мной не церемонились. Но когда я получила на руки свидетельство о причине смерти моего сыночка, то ужаснулась. Там все было изложено! – опять перешла почти на крик Костромская. – И то, что на правом бедре обширная гематома от сильного ушиба, и то, что раздроблена грудная клетка с последующими повреждениями жизненно важных органов, то есть сердца и легких… – Тут она запнулась, громко всхлипнула и снова поднесла платочек к лицу. – И головной мозг…

– А кем вы работаете, Анастасия Валентиновна? – перебила я ее вновь зарождающиеся рыдания, поскольку меня некоторым образом удивили ее познания в медицине.

– Сейчас я на пенсии, уже два года. По возрасту сразу ушла, – всхлипнула она. – А раньше работала медсестрой в нашей первой градской больнице, что на улице Репина.

– Понятно, дальше, – попросила я, прикинув, что ей всего пятьдесят семь.

– И с этим заключением я пошла в свою больницу, к знакомому патологоанатому, и Сергей Владимирович мне сказал, что по этому заключению определенно понятно, что Аркашеньку машина не только сбила, но еще и переехала потом. Будто специально. Да вот оно у меня, взгляните сами, – полезла она в свою сумку, извлекая соответствующий документ.

Я бегло прочитала написанное и поняла, что доля правды в сказанном клиенткой существует. Она между тем продолжала:

– Вот видите, сначала его по ногам машина ударила. Он у меня высокий, длинноногий… был. Удар сначала пришелся по середине бедра, а уж потом… Это что ж за изверг такой был?! За что?

– Успокойтесь, соберитесь, – посочувствовала я ей, возвращая заключение судмедэксперта. – И что же вы предприняли дальше? Сразу – ко мне?

– Нет, сразу пошла опять в милицию, или полицию, черт их разберет. Говорю: так, мол, и так, не может быть, чтобы случайность такая, тычу им этим заключением. А они объясняют мне, что, скорее всего, водитель сбившей моего сына машины был в сильном алкогольном опьянении. Сначала сбил как будто, а потом стал разворачиваться и случайно наехал на него лежачего. Случайно! Вы представляете, каким это надо быть пьяным, чтобы так… Это как?!

– Ладно, допустим, это невозможно. Хотя в жизни возможно и не такое. Но есть ли у вас основания полагать, что ваш сын кому-то так сильно насолил, что его захотели убить? – резонно поинтересовалась я.

Анастасия Валентиновна поморщила мясистый нос, задумалась на минуту, а потом выдала:

– Боюсь, что мог он нажить себе врагов. Характер у него был задиристый. С детства еще. Но это потому, что не терпел несправедливость! А так мальчик он был порядочный, трудолюбивый и честный, – поспешила она оправдать сына. – Мне всегда помогал. Животных очень любил. Вот притащит какого-нибудь котенка полудохлого и выхаживает его или голубя подраненного. Даже мышонка почти слепого в подъезде нашел и домой притащил! В банке трехлитровой его выкармливал, а когда тот подрос, выпустил. В лес специально ездил! А я никогда не возражала. Да и отец его – тоже. Шутил, правда, иногда: «Тебе надо было девочкой родиться или стать ветеринаром, когда вырастешь». Добрый был ребенок, добрый. Ничего не скажешь. А как повзрослел, ну, чуть пожестче стал. А как еще в нашем-то мире прожить?.. Да вот все одно, не прожил. Враги, видно, хитрее оказались.

В кухне воцарилась тишина. Я обдумывала, стоит ли браться за это сомнительное дельце. Ведь вполне может быть так, как предположили в полиции. Сейчас ведь часа полтора уйдет на то, чтобы опросить Костромскую по всей форме, не упуская по возможности даже самых мелких деталей. Ладно, посмотрим, что она скажет насчет своих подозрений относительно недругов Аркадия.

Она же, наверное, вспоминала их всех поименно.

– Итак? – первая прервала я возникшую паузу.

– Ну-у, это могли быть… могла кто-нибудь из его девиц, мог быть бывший друг его – Анатолий, ну-у… – не совсем уверенно начала перечислять Костромская.

– Так, хорошо, – остановила я ее, чувствуя, что можно попробовать. Даже если все окажется банальным, деньги я все равно получу. Да и клиентку в любом случае успокою. Очень часто таким, как она, просто необходимо докопаться до истины, чтобы отомстить обидчику. В принципе, я с ними согласна. Зло должно быть наказано. – Я возьмусь за ваше дело.

Костромская облегченно выдохнула и затеребила платочек.

– Только хочу сразу вас предупредить, что все может и на самом деле оказаться банальным наездом пьяного водителя. И вполне может статься, что я его в таком случае не найду. Сами понимаете. Если нет свидетелей… – и я многозначительно развела руками. – Но твердо могу обещать: если берусь выполнять работу, то делаю ее очень добросовестно.

– Спасибо! Спасибо вам большое! Я вам верю. Мальвина Васильевна зря не посоветует, – рассыпалась в благодарностях моя клиентка, словно я пообещала воскресить ее сына. Мне даже неудобно стало.