Сантьяго Пахарес - Без обратного адреса

Какая-то женщина с начесом на голове, звякая многочисленными бусами, кинулась к нему на шею:

– Салют!

Она поцеловала его в щеку, сказала что-то, чего он не понял, и ушла, протискиваясь между людьми в коридоре. Приняла за кого-то другого, смущенно подумал Давид.

Он искал взглядом Лео или его подругу Инес. Еще один звонок на мобильник остался без ответа. Давиду радушно предложили банку пива, от которой он отказался, покачав головой. Коротышка в рубахе с короткими рукавами положил руку ему на плечо и спросил на чистейшем кастильском:

– Пойдешь со мной, красавчик? Ты как любишь?

Давид лишился дара речи, потом пробормотал:

– Как-нибудь в другой раз…

Коротышка улыбнулся, пожал плечами и тоже исчез в толпе.

Давид устроился в уголке и принялся искать Лео среди присутствующих. На него озадаченно посматривали, не понимая, кто он такой. Все это напоминало Давиду институтские вечеринки. Вскоре показался Лео – он выходил из другой комнаты, ссорясь с какой-то женщиной. Оба яростно жестикулировали и повышали голос так, что он прорывался сквозь музыку. Давид злился на Лео, но все же подождал, не стал вмешиваться в спор. В конце концов, допустил он, и эта особа может внушить возвышенную страсть, хотя с виду не скажешь. Лео тоже не казался героем-любовником в своей черной рубашке и с нечесаными волосами. Зазвучала знаменитая тема «Депеш мод», под которую Давид в молодости столько раз танцевал на вечеринках. Кое-что, значит, осталось в мире неизменным.

Лео и его спутница кричали друг на друга, Давид не понимал, что именно, но удар, который Лео получил от нее по лицу, говорил сам за себя. Лео попробовал защититься, но не успел перехватить ее руку. Она замахнулась еще раз, однако ограничилась криком, потом вернулась в комнату, из которой они вышли. Лео двинулся за нею, но вдруг остановился, сделал жест, словно отбрасывающий в сторону весь этот эпизод, и пошел по коридору, обходя стоявших там людей. Давид шагнул ему навстречу. Лео в это время принял из чьих-то рук банку с пивом и жадно пил.

Давид тронул его за плечо. Лео обернулся и вздрогнул от изумления – несколько секунд он словно не понимал, как Давид здесь оказался.

– Давид! Ты уже здесь? Давно? Я тебя ждал.

Он потер руками лицо, поморщился, трогая пятно – будущий синяк, который ему только что поставила ушедшая женщина. Давиду было неловко, будто ему пеняли за опоздание.

– Довольно давно. Я тебе несколько раз звонил.

– Да тут с этой музыкой… ничего не слышно.

– Ты закончил тут свои дела? – спросил Давид.

– Какие дела?

– Когда я тебе звонил из ресторана, ты сказал, что у тебя неотложное дело…

Лео смотрел на него застывшим взглядом. Он обильно потел, зрачки были расширены. Припав к банке с пивом, сделал жадный глоток.

– Ну… да. Откуда я знаю… Закончил, наверное.

– Может, поищем более спокойное место?

– Да, пошли отсюда! Тут не с кем разговаривать.

Лео обнял его за плечи и повел по коридору к выходу. На ходу сделал кому-то прощальный жест, возможно, хозяину дома.

– Ты без пиджака? Там прохладно.

– Да… Без… Все равно…

Они спустились на булыжную мостовую улочки и двинулись по ней.

– На следующем углу бар, он должен еще быть открыт, – произнес Лео.

– Ужинать-то не будем?

– Зачем?

– Ты сегодня обедал, Лео?

– Ну… да, что-то ел.

Давид остановился перед Лео, загородив ему дорогу.

– Ты сколько выпил?

– Сколько, сколько… Ведь праздник!

– Давай позвоним Инес, чтобы она отвезла тебя домой, а завтра спокойно поговорим?

Давид вспомнил, что на завтра у него билет в Мадрид.

– Нет уж, не будем ей доставлять такого удовольствия. – Лео тихо засмеялся. Звуки, которые он издавал, были какими-то болезненными: свистящими, хриплыми.

– Инес знает, куда ты ушел?

– Давид, Инес уже давно ничего не хочет обо мне знать.

И он снова двинулся вперед. Давид вдруг заметил, что Лео с трудом держится на ногах. Он поддерживал Лео, пока они шли к площади Мартима Мониса, где его высадил таксист. Легкий бриз, приятный, хотя и холодный, помог отдышаться и успокоиться. Давид довел Лео до фонтана на площади, усадил на бортик и пошел искать такси. Должно же быть хоть одно на такой огромной площади.

Он почти поймал машину – уже поднимал руку, когда заметил, что Лео сползает с бортика и его рвет прямо в фонтан. Давид поддерживал его, а люди топтались у них за спиной. Рвало его только жидкостью – никакой еды. После рвоты Лео стало легче. Бледный, покрытый по́том, он поднял на Давида глаза – кротко, как ребенок, которого учитель похвалил за выученный урок.

– Прости меня, Давид.

– Да ладно. Не за что.

– Нет, есть за что.

Он пришел в себя, и они вместе отправились ловить такси. Машина быстро нашлась – на сей раз бежевого цвета. Лео на отличном португальском назвал адрес своего дома. Таксист, наверное, спросил его, есть ли деньги, потому что Лео показал ему бумажник.

Поплутав по кривым улочкам несколько минут, они выбрались на то же шоссе, по которому Давид приехал. Теперь он двигался в обратном направлении и с Лео на борту. Таковы были итоги дня.

Лео открыл окно и жадно дышал. Холодный ветер высушил пот на его лице и волосах. Давид, боясь, что приятель простудится, укрыл его своим пиджаком.

– Я не послал тебе пятую главу, – наконец выговорил Лео.

– Да. Ты ее не прислал.

– Я ее не написал.

– Из-за этой женщины? Ну, на вечеринке.

Лео кивнул.

– Кто она?

– Каролина. То самое срочное дело, которое у меня было.

– И что, разобрался ты с ней?

Лео покачал головой. Они молчали, пока ехали под мостом, молчали всю дорогу до дома Лео. Там он вынул ключи и попытался открыть дверь, не попадая в замочную скважину. Давид должен был расплатиться с таксистом, хотя бумажник демонстрировал не он. Внутри дом был грязным и запущеным. Давид помог Лео раздеться и лечь на грязные простыни.

– Спасибо, Давид. Прости меня.

– Не за что.

Заснул он мгновенно. Давид поискал гостевую комнату. Он помнил ее опрятной и красивой, а теперь нашел в омерзительном запустении. Закончилось тем, что Давид взял одеяло и лег на софе в гостиной. Живот подводило от голода, он ведь ничего не ел весь день. Хотел поискать холодильник, но, судя по состоянию дома, в холодильнике тоже нет ничего хорошего. Засыпая, успел с досадой подумать: как вышло, что с автором и его плачевной ситуацией возится он сам, а не агент Лео? Ведь тот, между прочим, получает процент с продаж.

Давид проснулся утром с болью в спине. Встав, поискал Лео – того нигде в доме не было. Опять исчез. Очередной звонок ему на мобильник отозвался гудением телефона на тумбочке у кровати. Давид сел и попытался, отбросив досаду, продумать план действий. От Сильвии было два пропущенных звонка. Еще бы, ведь самолет улетел сегодня утром в Мадрид без него, а он Сильвию даже не предупредил. Жена ждала его в зале прибытия, все пассажиры с его рейса прошли, а его нет. Он тихонько чертыхнулся. Чем скандалить по телефону сейчас, лучше появиться позже с хорошим подарком, который смягчит ситуацию. Давид медленно потянулся к полу пальцами рук, слушая, как поскрипывают позвонки.

Когда он мучительно распрямлялся, вошел Лео. Выглядел он теперь получше. Небрит, конечно, но хоть душ принял и больше не походил на мертвеца. На скуле – синяк, воспоминание о беседе с Каролиной. Было видно, что он подыскивает слова и не находит их. Повисла неловкая пауза. Лео все-таки нашел, как из нее выйти:

– Ну что, позавтракаем?

Они прошлись по улицам квартала вниз, к шоссе и трамвайным путям. Утро выдалось солнечное, и множество пар наслаждались прогулкой на своем ежеутреннем пути в булочную. Проходя мимо ресторана, где накануне сорвался их деловой обед, Давид показал на него Лео.

– Ах вот оно что, – произнес тот. – Да, я о нем слышал. Хороший?

– Вино просто прекрасное, – ответил Давид.

Позавтракать Лео предложил в каком-то кафетерии на углу. Они уселись за сверкающий металлом столик. Любезный официант, который явно был Лео знаком, принес два двойных кофе и настоящие португальские «вифлеемские» пирожные – слоеное тесто и взбитые сливки.

– У них они всегда свежие, – заметил Лео. – Сюда меня Инес таскала по воскресеньям. – Он глотнул кофе и, помрачнев, замолчал.

– А что у вас вышло-то? – спросил Давид.

– Да дурак из меня хороший вышел. Я тут два месяца подряд портил все, что только можно испортить, она и ушла. Ушла она сама, но виноват я. Не оставил ей выбора. Я был невыносим.

– Из-за книги?

– Да. Из-за этой чертовой книги. Сначала я убедил себя, что не могу писать, потому что мне мешает Инес, а когда она ушла, не мог писать, потому что ее не было, а я только о ней и думал. Ну не кретин?

– Творческий кризис. Обычное дело.

– И все мои дела вот такие обычные.

– Просто ты писатель. Они живут с подобными трудностями. За все надо платить.

– И почему-то тебе. Часто ты таскаешь на себе пьяных писателей?