Эшли Уивер - Смерть надевает маску

– Как приятно видеть вас снова, миссис Эймс, – сказал мистер Ллойд Баррингтон, поднимаясь, чтобы поприветствовать нас. Это был тучный усатый мужчина с седеющими волосами, теплыми карими глазами и обаятельной улыбкой. Он производил впечатление спокойного и уравновешенного человека, и эти черты прекрасно дополняли буйный темперамент его жены.

Миссис Баррингтон по очереди представила гостей: мистер Дуглас-Хьюз и его американка жена, – в прошлом году новость об их свадьбе облетела весь город; звезда теннисного корта мистер Найджел Фостер; племянник миссис Баррингтон, Джеймс Харкер; красивые сестры блондинки Марджори и Фелисити Эклз; сногсшибательная темноглазая леди Вивьен Гармонд, чье имя я знала, но никак не могла вспомнить, откуда.

Сосчитав гостей, я поняла, что мы ждем еще одного джентльмена. Я могла лишь гадать, кто бы это мог быть. Тем большей неожиданностью стало его появление.

– Миссис Баррингтон, я требую, чтобы вы немедленно представили меня этой очаровательной незнакомке, – негромко и шутливо произнес джентльмен, вошедший в гостиную.

– О, лорд Данмор, – сказала миссис Баррингтон с такой интонацией, что сразу стало понятно: его внезапное появление не такой уж приятный сюрприз. – Не знала, что вы уже прибыли.

Лорд Данмор. Это имя было очень знакомо. Диковинные подвиги Александра Уоррингтона, виконта Данмора, частенько становились главной темой лондонских сплетников и отвлекали их от моего маленького скандала. А недавние расточительные вечера породили особенно грязные слухи. Я не вникала в детали, так что не была уверена, в чем именно его обвиняли. И все же знала достаточно, чтобы удивиться его появлению.

– Буквально только что, миссис Баррингтон, но я вижу, что прибыл как раз вовремя.

Он двинулся прямо к нам. Обвел взглядом гостей, а я воспользовалась моментом, чтобы как следует рассмотреть его самого. Он был очень красив, хотя я не могла сказать, что именно создавало такое впечатление. Просто в нем гармонично сочетались обаяние, элегантная стать и очевидная уверенность в себе. Его темно-каштановые волосы были модно уложены на бок, а холодный взгляд бледно-голубых глаз смягчался приятной улыбкой. Я сразу же поняла, почему он пользовался успехом у женщин.

– Лорд Данмор, позвольте мне представить вам мистера и миссис Эймс.

– С мистером Эймсом мы уже знакомы. Как ты, Эймс? – спросил лорд Данмор, приветствуя Майло, а затем взял мою руку и произнес: – А вот с миссис Эймс мы до сих пор не имели удовольствия знать друг друга.

– Очень приятно, лорд Данмор.

Его взгляд задержался на мне чуть дольше, чем следовало, и он по-прежнему держал мою ладонь, когда заговорила миссис Баррингтон:

– Раз уж теперь все на месте, приступим к ужину.

– Я вижу, вы собрали привычную компанию, – заметил лорд Данмор, отступая от меня, чтобы еще раз осмотреть гостей. Его взгляд задержался на ком-то из гостей, но я так и не смогла понять, на ком именно.

– Да, наверное, это так, – отозвалась миссис Баррингтон рассеянно. – Что ж, пойдем?

Гости поднялись со своих мест. Последовал привычный общий гомон, и вдруг миссис Баррингтон схватила меня за руку, отвела в сторонку и прошептала:

– Следите за гостями, миссис Эймс. Хотелось бы услышать, какое мнение вы о них составите.

Я посмотрела на нее, должно быть, в явном смятении.

– Это деликатный вопрос. Позже я все объясню, – так же шепотом добавила она, когда лорд Данмор предложил ей руку, чтобы проводить в столовую.

Я взглянула на Майло – хотела знать, обратил ли он внимание на эту странность, но муж был слишком погружен в беседу с мисс Эклз и ничего не заметил.

В смущении я приняла руку мистера Баррингтона. Загадочная просьба хозяйки меня немало озадачила, и в смутной тревоге я осмотрелась вокруг.

Хотя просьба миссис Баррингтон и показалась мне странной, на протяжении всего ужина я внимательно наблюдала за гостями, стараясь подметить хоть малейший намек на неуместное поведение. На первый взгляд манеры собравшихся были превосходны, и я не понимала, с какой стороны ждать подвоха.

Справа от меня сидел мистер Найджел Фостер, моложавый и подтянутый, как и полагается спортсмену такого уровня. Фигура, голубые глаза и волнистые темные волосы обеспечили ему целую армию поклонниц. Глядя на быстрые и уверенные движения мистера Фостера, можно было сразу понять, сколько энергии таилось в этом человеке.

– Знаете, мне немного неудобно сидеть рядом с такой знаменитостью, – сказала я ему. – Сколько раз я видела вас на корте и как восхищалась вашей игрой!

Это была очень скромная похвала. Найджел Фостер обладал исключительным мастерством, и даже несмотря на проигрыш в прошлогоднем Уимблдоне, его имя стояло в ряду величайших спортсменов.

С заученной улыбкой он отмахнулся:

– Я люблю теннис, только и всего. Впрочем, эта любовь сослужила мне хорошую службу – я много путешествую, что тоже всегда любил. В этом мне очень повезло.

– Вы были в турне, не так ли?

– Да. А затем в долгом отпуске в Греции и Италии. Почти год не ступал на родную землю. Приятно наконец оказаться дома.

– Прошло немало времени после моей поездки в Грецию, – сказала я.

– Уверен, вам там понравилось, – улыбнулся мистер Фостер.

– Мы с Фелисити тоже очень хотим путешествовать, – вступила в разговор Марджори. – Никогда не уезжали из Англии, но однажды отправимся посмотреть мир.

Сестры Эклз были очень похожи, но мне не составило труда различить их. Милая беззащитная Фелисити с широкими зелеными глазами и золотистыми волосами была полной противоположностью дерзкой голубоглазой Марджори – взгляд у нее был пристальный и живой, и мне она показалась, может, даже чересчур напористой. Это было ясно по одной лишь интонации Марджори; сестра же ее говорила иначе – мягко и как будто с придыханием.

– Я бы не решился ехать в Грецию прямо сейчас, – сказал мистер Баррингтон. – Политическая обстановка там не самая подходящая.

– Ллойд, давай не будем о политике, – вздохнула его жена.

– Почему же! Уверен, мистер Дуглас-Хьюз меня поддержит.

– Безусловно, последнее время политическая обстановка в Греции не для праздных поездок, – откликнулся мистер Дуглас-Хьюз. – Но посмотрим на результаты выборов. Трудно делать прогнозы, тем более что Венизелос премьер-министром может и не стать.

Мистер Сандерсон Дуглас-Хьюз работал в Министерстве иностранных дел и хорошо ориентировался в вопросах политики. Впрочем, они с супругой были интересны не только своим высоким положением: их свадьба стала мишенью для журналистов и сплетников – так же, как и наша. Мистер Дуглас-Хьюз происходил из старинного и богатого рода, и я прекрасно помню, как прогремела его женитьба на американской танцовщице Мэйми Аллен.

О ней ходили разные слухи. По самым гнусным, она была танцовщицей в каком-то нью-йоркском кабаре. Но я слышала, что на самом деле Мэйми Аллен занималась бальными танцами на Бродвее… Ее белую кожу оттеняли ярко-рыжие волосы, без сомнения, натурального цвета. Она была высокой, очень стройной и такой грациозной, что даже самые решительные сторонники чистоты рода Дуглас-Хьюзов должны поутихнуть при одном ее виде. Словом, прекрасная женщина. К тому же она казалась сердечной и открытой, и потому понравилась мне с первого взгляда.

– Знаете, а ведь на свете очень мало мест, куда Сэнди мог бы меня повезти, а все из-за страха перед бунтарями и восстаниями, – сказала она задиристо. – Я и вправду начинаю верить, что в неведенье счастье.

Я не сразу поняла, что она говорит о своем муже. Элегантный мистер Сандерсон Дуглас-Хьюз сидел прямо передо мной – и вдруг это ласковое и забавное «Сэнди».

– Счастье иметь такую жену, как ты, моя дорогая, – ответил он с улыбкой, – так что осторожность не помешает.

Мистер Дуглас-Хьюз тоже производил приятное впечатление. Он был дружелюбен, спокоен и нисколько не скрывал любовь к супруге. Кажется, они прекрасно дополняли друг друга. Думаю, в Министерстве иностранных дел искали именно таких, как он – любезных и рассудительных джентльменов.

– Мистер Эймс, как я понимаю, вы знакомы с Элен Рено – один мой приятель видел вас вместе на прошлой неделе. Очаровательная женщина, не так ли? Я не знаком ни с одной кинозвездой… Будьте добры, расскажите о ней.

Этой внезапной речью нас ошеломил мистер Джеймс Харкер, племянник миссис Баррингтон. Повадками и сложением он был похож на свою тетю. Его приятное круглое лицо светлело от улыбки, а улыбался он, надо сказать, очень часто. Когда нас представили, мистер Харкер показался мне, несмотря на свой возраст, счастливым любознательным ребенком, и он с таким невинным видом ждал ответа на собственный вопрос, что это впечатление только усилилось.

Гости были заинтригованы, но в смущении старались скрыть свой интерес. Самой мне, впрочем, тоже было весьма и весьма любопытно, ведь о знакомстве Майло с французской актрисой я не знала ровным счетом ничего…