Андрей Константинов - Дело о «Красном доме»

Смутные намеки в мой адрес раздавались все чаще. Шумевшие за дверью кабинета Скрипка и Зудинцев при моем появлении стали как-то чересчур вежливо замолкать. Тягостную недосказанность месяц спустя бесцеремонно нарушил Спозаранник. В шесть утра он поднял меня с постели телефонным звонком:

— Не разбудил? Обязательно к утренней летучке разузнай все о вице-губернаторе, задержанном вчера в одиннадцать вечера в ресторане. Он жил на Сикейроса. Позвони тетке, свяжись с родственниками…

Перспектива объясняться в шесть часов утра на тему взаимоотношений с именитыми родственниками не прельщала. Легче было сонно хмыкнуть в трубку: «Угу». Если некоторые мужчины мечтают жениться на сиротах, то я с этого момента предпочла бы вырасти беспризорницей. По крайней мере, при знакомстве не слышала бы участливых вопросов: «Не родственница ли тому самому» или «той самой». Спрашивали бы прямо:

— Не вы ли, гражданка Железняк Нона Евгеньевна, 1969 года рождения, город Ленинград, в феврале 1918 года по личному распоряжению Владимира Ильича закрыли Учредительное Собрание первого созыва, явившись в зал Таврического дворца в матросском бушлате?

С каким облегчением я бы ответила:

— Не я! Это сделал мой прадедушка.

Я решила появиться в агентстве раньше всех, чтоб успеть поработать с архивом. Но уже на пороге услышала громкий разговор. В коридоре сцепились Скрипка и Зураб.

— Ты вообще-то смотришь, куда едешь? — ехидно спрашивал завхоз.

— Меня в армию брать не хотели, сказали — дальтоник. Аномальная трихромазия, слышал? — Гвичия в спорных случаях предпочитал не отвечать на вопросы прямо. — Едет грузин на машине, не справился с управлением, перевернулся в кювет. Подъезжает гаишник.

ГАИШНИК: Предъявите права! Ездить не умеете — не садитесь за руль!

ГРУЗИН: Слюшай, дарагой, мой машина, хачу еду, хачу переворачиваюсь.

— Ага, — ядовито оборвал Зураба Скрипка. — Только машина не твоя, а общая, принадлежит агентству.

Самые худшие предположения оправдывались. Старухи небольшого микрорайона, ограниченного проспектами Художников и Луначарского, совсем ослабли. Они скоропостижно умирали или вовсе исчезали.

Примерно полгода назад в агентство пришла интеллигентного вида дама средних лет и поведала загадочную историю смерти своей матери. Впрочем, начала она с извинений, сказала, что истории, которую нам предстоит услышать, скоро исполнится полгода, ее переживания давно похоронены, до правды докопаться она не надеется.

— Материально я не нуждаюсь, живу в хорошей квартире на зеленой улице, недалеко от центра, — предупредила наши вопросы дама. — Мне ничего от вас не нужно, только чем больше я думаю о гибели матери, тем более странными и необъяснимыми кажутся мне некоторые обстоятельства, которые могут вас, журналистов, заинтересовать, — дама определенно внушала доверие.

Дочь поссорилась с матерью несколько лет назад, когда старуха, забыв о внуках, все свободное время посвятила своему здоровью. Где хилая и больная (как ей казалось) старуха черпала силы для реализации нового метода оздоровления, неизвестно. Выбирая «диетические продукты», она доводила до дрожи закаленных в словесных баталиях продавщиц из углового продмага. Она «моржевала» в проруби у Петропавловки с октября по апрель, а летом невская вода казалась ей слишком теплой, и бабка обливалась водой из крана со льдом из морозильника. В общем, готовила себя, как йог, к нирване. В свободное от физических моционов время занималась самокопанием и всякими оккультными упражнениями — вроде столоверчения и заклинания духов. Дочь махнула рукой на бабкины «поиски», за домашними делами забывала звонить.

Поэтому узнала о трагедии слишком поздно и не поверила: мать готовилась пережить собственных внуков. Соседи по лестничной клетке позвонили, чтоб упрекнуть: даже на 40 дней не явилась. Она прилетела, а в квартире уже прописаны молодожены, в прихожей разбросаны детские игрушки. Хотя выяснить, что случилось, не у кого. Соседи вспомнили, что ходила к покойной какая-то парочка: девушка очень красивая и парень видный. Приезжали на машине. Но заняли жилплощадь другие, а тех и след простыл.

Собираясь уходить, посетительница еще раз добавила, что никаких конкретных доказательств насильственной гибели матери у нее нет.

— Но только я убеждена, что у мамы было абсолютно здоровое, «бычье», сердце, которому завидовали все доктора, — задумчиво закончила посетительница. — А в документах сказано, что причиной смерти стал инфаркт, происшедший от слабости сердечных клапанов.

Следом прошел слух о похожей истории. И опять с «улицы». Правоохранительные органы судьбой безродных старух не интересовались. Никто не писал заявлений, прокуратура не возбуждала дел, старушки исчезали тихо. К тому времени, когда пропажа обнаруживалась, все возможные улики бывали тщательным образом выметены.

Когда мы с Зудинцевым обсуждали второй случай, Аня Собрлина сидела рядом и с интересом прислушивалась.

— Ну, что ты об этом думаешь? — обратился к ней Зудинцев.

— А старушки все падали и падали… — флегматично процитировала Хармса сердобольная Аня.

Значит, дело — глухое. Никому не нужное.

Но наутро рассвирепевший от неизвестности происходящего Обнорский при полном параде, в сверкающих штиблетах и белоснежной рубашке, явился к знакомой чиновнице и буквально вырвал у нее обещание сообщать о всех случаях регистрации смерти с участием дальних родственников и знакомых. Это было в апреле. А сейчас июнь. «Главный» ждет. Видимо, клюнуло.

Обнорский вынул из аккуратной папки фотографию:

— Ползункова Вера Игнатьевна. 1931 года рождения.

На фотографии у Вечного Огня на Марсовом Поле стояла среднего роста пожилая женщина.

— Вышла вечером из дома и не вернулась, — продолжал Обнорский. — Можешь познакомиться с ее сестрой.

Понятно, что старушка — не подросток, убежавший на месяц-другой на волю от родительского гнета. По чердакам искать ее с клеем и наркотиками бесполезно. Скорее всего, Ползунковой уже нет в живых.

Я приняла и «старушечье» дело. И помочь мне было некому, начинался сезон отпусков.

Встреча с сестрой Кирой Игнатьевной была назначена на десять утра. Но когда я без пятнадцати десять подходила к дверям кабинета отдела расследований, Спозаранник уже успел сварить кофе и любезно нес его на подносе. Старушка, сидевшая спиной к входу, благодарно закивала Глебу, пытаясь выхватить поднос, и обернулась…

Боже правый! Кто не верит в привидения, тот ошибается. Передо мной стояла та самая женщина, которую мне предстояло найти. Точнее, ее труп… в лучшем случае.

— А вы Нонна? — обрадовалась посетительница. — Очень приятно, Кира Игнатьевна.

Выходит, это не галлюцинация. Новая знакомая из плоти и крови, и даже кофе пьет. Не растворяется.

— Вам Андрей, наверное, показывал фотографию Верочки? — прочитала мои мысли и смущение несостоявшееся привидение. — Мы с ней близнецы, в детстве только родители нас различали. Даже над друзьями иногда шутили, переодевались. Может, поэтому и замуж удачно ни одна из нас не вышла. Привыкли друг к другу, пугала мысль о расставании. А потом нечаянно разъехались — и виделись не чаще чем раз в год,

Кира Игнатьевна рассказала, что неделю назад приехала из Сланцев навестить сестру. Послала телеграмму, час прождала на вокзале, встревоженная, примчалась к сестре на такси. Звонила — никто не открывал. К счастью, захватила с собой ключ от квартиры… Прождала до вечера, убралась, испекла пирог, а сестра так и не вернулась.

На следующий день начала звонить соседям, справляться, не предупреждала ли сестра об отъезде. Но все только недоуменно разводили руками: сыщиков ищите в отделении. Пошла в милицию, и там отказали: посоветовали зайти через три дня.

— Срок пропажи слишком малый, домашние старухи просто так не пропадают, — объяснил дежурный в РУВД, — Может, под машину попала…

Кира Игнатьевна в ужасе обзвонила все больницы и травмапункты. Безрезультатно. Потом вспомнила про агентство. Оказывается, все наши книги она читала, покупала их на скудную пенсию и прибавляла к домашней библиотеке.

— Верочка такая доверчивая, такая добрая, — переживала сестра. — О себе никогда не вспомнит, все другим старалась помочь.

Кира Игнатьевна задумалась на минуту:

— Да, соседи сказали, что последнее время к ней часто ездили какие-то молодые ребята. Парень и девушка на блестящей синей машине.

Назавтра планировалась зарплата, поэтому Скрипку ждали с плохо скрываемым нетерпением.

— Где этот главный по тарелочкам? — стуча кулаками по столу, сопел Володя Соболин.

Завхоз появился с тыла, из глубины коридора, ведущего на черный ход. Схватив меня за локоть, он загадочно поманил в темноту пустой курилки.

— Жильцы с первого этажа совсем озверели, — внушительно зарокотал Алексей. — Обещали гвоздей насыпать под колеса. И насыплют непременно. Машина по часу под их окнами греется. Ангельское терпение лопнет. Я и сам на их месте хлопушку придумал бы. А что делать? — и Скрипка выжидательно уставился на меня.