Ирина Градова - Вскрытие покажет

– Товарищ капитан, кажется, нашли – только их не трое, а двое!

Запыхавшись, подбежал сержант Строев. Руденчик с удовольствием окинул взглядом его приземистую, ладную фигуру и круглое веснушчатое лицо. Может, он и не похож на кинозвезду, зато армия для Строева – дом родной. Он-то точно не сбежит, а скорее всего, останется на сверхсрочную. Седьмой ребенок в многодетной семье, он мечтал о поступлении в военное училище, где больше никогда не пришлось бы думать о куске хлеба, а родное государство обеспечивало бы его всем необходимым, включая каждодневные инструкции о том, как следует жить. Таким, как Строев, нужны приказы и распоряжения, зато он отлично умеет их исполнять. В училище Строев не поступил, зато уж в армию рвался, как диссиденты прошлых лет не рвались за границу! И ему здесь нравится – капитан готов спорить на что угодно. Руденчик любил знать о своих подчиненных все, в отличие от начальника заставы – тот и любовников собственной жены затруднился бы назвать поименно, хотя вся округа знает, что Людмила Терентьевна – большая любительница мужчин в форме. Исключение составляют разве что ее собственный муж, полковник Акиньшин, да сержант Теличкин, самый старый военнослужащий на заставе.

– И где они? – спросил он Строева.

– Там, за оврагом, прячутся, – быстро восстанавливая дыхание, ответил парень, с обожанием глядя на командира. Еще не пожилой, но уже седовласый, стройный и подтянутый, Руденчик, так непохожий на обрюзгшего, лысеющего Акиньшина, являлся для Дмитрия образцом для подражания – кадровый военный, не мыслящий жизни вне армии. С годами Строев надеялся стать похожим на этого человека и мечтал о том, что солдаты будут так же раболепно и беспрекословно подчиняться ему, как подчиняются капитану. Руденчик жесткий, но не жестокий; именно ему удалось наконец победить дедовщину, пышным цветом цветущую на заставе до его появления. И чего этим идиотам надо, спрашивается – какого черта они бегут отсюда, из этого благословенного, сытого и чистого места?! Опять же, природа кругом, леса, живность всякая – чем не рай?

– У них оружие, – предупредил капитан, когда поисковая группа находилась всего в двухстах метрах от беглецов. Они залегли в кустах и пытались уловить малейшее движение листвы и травы на той стороне оврага. Вода в овраге в это время года была достаточно глубокой, а дальше на несколько километров простирались болота. Если парни попадут туда, то вряд ли сумеют выбраться!

– Что делать будем, товарищ капитан?

– Постараюсь уговорить их сдаться, – вздохнул Руденчик, приподнимаясь.

– Нет, товарищ капитан! – попытался остановить его Строев. – А вдруг они палить начнут?

– Ну, если они не совсем спятили, думаю, не начнут, – ответил капитан. И, обращаясь к беглецам, громко крикнул: – Рядовые! Это капитан Руденчик! Предлагаю сложить оружие и выйти из укрытия – в этом случае я гарантирую вам честное разбирательство. Если вы сумеете внятно объяснить причину побега и она окажется уважительной, наказание будет не слишком суровым! В противном случае вас ожидает незавидная участь!

Ветки кустов на другой стороне оврага шевельнулись, словно кто-то пытался получше разглядеть говорящего.

– Сколько человек с вами, товарищ капитан? – раздался срывающийся голос, и Руденчик узнал его.

– Достаточно, чтобы скрутить вас, Бероев! – спокойно ответил он. – Не дурите, чего вы надеетесь добиться?

– Мы хотим, чтобы нас отправили в Хабаровск!

Это уже Макаров кричал.

– Именно туда вас и отправят для разбирательства, – ответил Руденчик.

– Вы можете гарантировать, что мы не останемся на заставе, товарищ капитан?

– Какого черта ты спрашиваешь, Макаров?

– Просто ответьте на вопрос!

– Вот засранец! – чертыхнулся Руденчик едва слышно. – На вопросы ему отвечай… Ладно, отвечаю! – громко крикнул он. – Даю слово: вас отправят в Хабаровск!

На короткое время наступило затишье.

– Товарищ капитан, – вполголоса произнес Строев, – мы можем их обойти…

– Не надо, сержант, – покачал головой Руденчик. – Думаю, мы договоримся.

– Хорошо! – раздался крик с другой стороны оврага. – Мы выходим!

В этот момент раздался громкий шум за спинами капитана и его маленького поискового отряда.

– Какого черта… – пробормотал он, завидев подполковника Крыласова, за которым через лес ломились человек десять солдат. Такое впечатление, что эти люди только вчера прибыли с гражданки и понятия не имеют о том, как себя вести на границе: они, похоже, считают, что находятся на экскурсии!

– Дальше мы сами, капитан! – рыкнул Крыласов, уперев руки в бока, полагая, что так выглядит более внушительно. При его невысоком росте и плотном телосложении он сильно проигрывал своему подчиненному и знал об этом. Руденчик даже в худшие свои дни выглядел как заправский вояка, а вот он, Крыласов, скорее напоминал владельца булочной с нависающим над ремнем животом, который, по идее, должен был не позволить ему сдавать спортивные нормативы, положенные для командного состава. Тем не менее он как-то справлялся. Все это промелькнуло в голове сержанта Строева при виде незваных гостей.

– Мы уже со всем разобрались, товарищ подполковник, – прошипел сквозь зубы Руденчик, разозленный неожиданным вторжением. – Ребята выходят.

– Это, товарищ капитан, не ребята, – делая ударение на последнее слово, авторитетно заявил подполковник. – Это – дезертиры, и они должны понести серьезное наказание!

– Сначала надо разобраться, почему они сбежали, – возразил капитан. – Бероев, конечно, бузотер, но вот Макаров – парень нормальный…

– Ваши нормальные парни, Михаил Богданович, удрали, избив часового и прихватив оружие! – перебил подполковник, не любивший, когда с ним начинали спорить. – Это – серьезное преступление, и еще надо выяснить, не натворили ли они чего похлеще! В общем, вы можете идти!

Тон Крыласова не оставлял других вариантов. Руденчик посмотрел на солдат, стеной стоящих за спиной подполковника. Все они являлись контрактниками – огромные, злые парни в форме, считающие, что им платят именно за свирепость. Капитан знал, что на его родной заставе планируется оставить только их и убрать срочников, так как начальство мечтает превратить ее в образцово-показательную. Но у Руденчика имелись свои соображения на этот счет. Он знал о ситуации в тех местах, где полностью перешли на контрактную основу, и она отнюдь не радовала. Контрактники месяцами отсутствовали в своих частях, а деньги и довольствие за них получало начальство… Э, да что тут говорить: все катится в тартарары, а он, Руденчик, ничего с этим поделать не может – вот как и с подполковником Крыласовым, которому он обязан подчиняться.

– Товарищ капитан? – раздался крик со стороны оврага.

– Подполковник Крыласов здесь! – отстранив рукой Руденчика, ответил вновь прибывший.

– Товарищ капитан, вы же обещали!

Голос Бероева сорвался.

– Капитан Руденчик отстранен! – рявкнул подполковник. – Теперь я здесь командую и требую, чтобы вы сложили оружие и вышли с поднятыми руками!

Бероев ничего не ответил. Дальнейшие попытки поговорить с дезертирами ни к чему не привели.

– Ну, сами виноваты, – пожал плечами Крыласов. – Давайте, ребята, как договаривались! – обратился он к сержанту Ожегову, здоровенному мужику со складчатым затылком.

– Есть, товарищ подполковник! – лениво отозвался тот. – Берем их, ребята!

Руденчик мог лишь стоять в сторонке рядом со Строевым, наблюдая за происходящим. Когда кольцо контрактников уже смыкалось за оврагом, почти одновременно раздались два выстрела.

– Зачем они палят, товарищ капитан?! – испуганно спросил Строев, глядя на встревоженного Руденчика.

– Понятия не имею… Идиоты! За мной, сержант!

Подбегая к краю оврага, капитан уже представлял, что его ожидает. Тем не менее вид тел двух ребят, с которыми он только что разговаривал, произвел на него неизгладимое впечатление: Руденчик не сомневался, что до конца жизни это зрелище будет стоять у него перед глазами вечным укором.

– Зачем?! – спросил он, поднимая глаза на Крыласова. Тот, похоже, и сам был ошарашен не меньше капитана.

– Что – зачем? – пробормотал он. – Это не мы стреляли!

– Вы хотите сказать, что они – сами?..

– Да, черт подери – застрелили друг друга! И где, мать его, Кочарян?!

Арсен Кочарян был третьим в группе беглецов.

– Что делать-то, товарищ подполковник? – спросил сержант Ожегов.

– Что делать, что делать… А вот что: никакого побега не было.

Как ни потрясен был Руденчик случившимся, но слова Крыласова подействовали на него не хуже холодного душа.

– Как… не было? – переспросил не менее озадаченный сержант.

– А вот так. Произошел несчастный случай… во время выполнения… учебного задания! – сочиняя на ходу, ответил подполковник. – Солдаты Бероев и Макаров неправильно обращались с оружием, в результате чего и случилась трагедия. Всем ясно? – спросил он, обводя грозным взглядом присутствующих.