Джон Болл - Душной ночью в Каролине

— Да, — протянул Ральф. — Мне плевать на этого длинноволосого и его музыку, но если из-за этого наш город включат в путеводители, как обещают, и сюда поедут туристы потратить деньги, тогда властям придется привести этот хлев в порядок и жизнь станет лучше.

Сэм встал.

— Сколько с меня?

— Пятнадцать центов. Пирог за счет заведения. Последний кусок. Доброй вам ночи, мистер Вуд.

Сэм положил на стойку четвертак и собрался уходить. Однажды бармен обнаглел настолько, что обратился к нему по имени. Пришлось проучить парня. Нет, Сэм ничего тогда не сказал, лишь посмотрел строго, со значением. И этого оказалось достаточно. Теперь он для хлюпика бармена только «мистер Вуд», как и положено.

Сэм сел в машину, коротко переговорил по рации с дежурным в участке и двинулся по шоссе обратно в город, поудобнее устраиваясь. Остаток ночи не обещал никаких сюрпризов.

Ночной воздух не стал прохладнее, даже когда автомобиль набрал скорость. Сэм не удержался и выругался. Эта мерзкая духота его достала. Значит, предстоящий день будет таким же жарким, как и вчерашний. А следующая ночь такой же душной. Перед въездом на центральные улицы он притормозил по привычке, но вокруг по-прежнему не было ни души. Вдруг вспомнилась Долорес Парди. Еще год, может, два, девчонка выскочит замуж, и кто-то получит уйму удовольствия, завалившись с ней на сеновале. Неожиданно Сэм заметил, что впереди на дороге что-то лежит.

Он прибавил скорость, и машина рванула вперед. Освещаемый четырьмя фарами предмет рос на глазах. Миновав квартал, Сэм затормозил и остановился. Теперь уже было видно, что это человек. Лежит, распростершись на мостовой.

Сэм включил красный проблесковый маячок и выскочил из машины. Осторожно огляделся, держа руку на кобуре с пистолетом, на случай если придется действовать. Но вид темных домов и пустынной улицы его успокоил. Он опустился на колено и внимательно посмотрел.

Человек лежал на спине, забросив руки на голову и раскинув ноги. Лицо повернуто налево, так что правая щека оказалась прижатой к грубой бетонной мостовой. В глаза бросились необычно длинные волосы, покрывающие шею и завивающиеся в том месте, где касались воротника пиджака. Неподалеку, метрах в двух, лежала трость с серебряным набалдашником, выглядевшая странно неуместной здесь, на середине дороги.

Сэм приложил ухо к груди лежащего, пытаясь услышать, бьется ли сердце. Но плотно застегнутый жилет — и это при такой духоте — не позволял определить, жив человек или мертв. Он начал вспоминать все, что ему доводилось читать о подобных случаях. Сэм не проходил никакой специальной подготовки. Его просто приняли на службу в полицию, коротко проинструктировали и отправили патрулировать улицы. Однако предписывали самостоятельно ознакомиться с законами и уложениями города, округа и штата. В дополнение он прочитал пару учебных пособий, завалявшихся у них в полицейском участке. У него была хорошая память, и сейчас она не подвела. Относительно подобных случаев там говорилось следующее:

«Человека нельзя считать мертвым до тех пор, пока факт смерти не констатирует врач. Человек может находиться без сознания по разным причинам: обморок, контузия и прочее. Иногда умершими считали диабетиков в инсулиновой коме, и те приходили в себя уже в морге. Если человек не имеет тяжелых увечий, несовместимых с жизнью, таких, например, как ампутация головы, его следует считать живым».

Сэм побежал к машине и вызвал дежурного. Как только тот ответил, он быстро и четко сообщил суть происшествия. Место, где лежит неизвестный, и все остальное.

— Да, прямо на дороге, на середине, похож на мертвого. Вокруг никого, и машины тоже не проезжали, во всяком случае, последние несколько минут. Срочно вызывай «скорую».

Сэм вдруг замолчал и задумался, правильно ли он все изложил. Подобное случалось с ним впервые, и он хотел быть на высоте. От размышлений его отвлек голос дежурного:

— Ты знаешь, кто он такой?

— Нет, — ответил Сэм. — Этого человека я никогда прежде не встречал. У него длинные волосы, жилет, трость. Рост небольшой, примерно метр шестьдесят.

— Это Мантоли! — воскликнул дежурный. — Дирижер. Главный в этих делах с фестивалем. Если это он, и к тому же мертвый, то шуму будет много. Оставайся на месте. Жди.

Сэм закрепил микрофон на держателе и быстро вернулся к лежащему человеку. Больница находилась в девяти кварталах отсюда, значит, «скорая» прибудет минут через пять. Он снова наклонился над человеком. Вспомнилась раздавленная собака, но данный случай в тысячу раз хуже.

Сэму вдруг захотелось подбодрить и успокоить этого несчастного, и он мягко, почти с нежностью, прикоснулся к его затылку: «Потерпи, дружок, еще чуть-чуть, ты теперь не один, тебе уже недолго осталось лежать на этой жесткой мостовой, скоро прибудет помощь». Поглощенный этими мыслями Сэм не сразу осознал, что его пальцы погрузились во что-то густое и липкое. Он инстинктивно отдернул руку. Жалость мигом улетучилась, сменившись нарастающим гневом.

У постели шефа городской полиции Билла Гиллеспи зазвонил телефон. Он встрепенулся, взглянул на часы: четыре минуты пятого, — полежал несколько секунд и потянулся к трубке. Явно случилось что-то серьезное, иначе дежурный в такой час не позвонил бы.

— Да, — буркнул он в трубку.

— Шеф, мне не хотелось вас будить, — проговорил дежурный, — но если Сэм Вуд правильно разобрался, то у нас убийство, скорее всего преднамеренное.

Гиллеспи заставил себя сесть и спустил ноги с кровати.

— Турист?

— По описанию Сэма, убитый похож на Энрико Мантоли. Того самого, который собирался провести здесь музыкальный фестиваль. Понимаете, шеф, пока я даже не уверен, что человек мертв, но если это так и кто-то действительно прикончил такую знаменитость, то все планы насчет музыкального фестиваля лопнут.

Теперь Билл Гиллеспи окончательно проснулся. В полицейской школе в Техасе его научили, какие распоряжения следует отдавать в подобных случаях. Он нащупал ногами тапочки.

— Слушай меня. Я выезжаю. На месте должна быть «скорая» и фотограф. Разыщи еще пару наших ребят. Вуд пусть дожидается меня. Ты ведь знаешь порядок?

Дежурный, которому никогда прежде не доводилось сталкиваться с убийством, ответил, что знает. Гиллеспи, положив трубку, распрямился во все свои два метра десять сантиметров и начал быстро одеваться, попутно соображая, как ему вести себя на месте происшествия. Дело в том, что он стал шефом полиции Уэллса всего шесть недель назад и столько же времени живет в этом городе. И вот теперь ему представилась первая возможность проявить себя. Нагнувшись завязать шнурки, он подумал, что постарается сделать все как надо, но одновременно желал, чтобы те неприятности, которые только что случились, каким-то образом разрешились сами собой до его приезда.

Несмотря на сравнительно молодой возраст, тридцать два года, уверенности Биллу Гиллеспи было не занимать. Он не сомневался, что способен справиться с любыми трудностями. Благо рост позволял ему в прямом, а не переносном смысле, смотреть почти на каждого свысока. А настойчивость и упрямство, приведшие к разрыву отношений с девушкой, на которой Билл хотел жениться, помогали сметать с пути почти все обычные препятствия, словно они и не существовали. Теперь вот ему предстояло разобраться с убийством, и он с этим справится, пусть никто не сомневается.

Гиллеспи сердито схватил трубку, вдруг вспомнив, что дежурный не доложил, где именно произошло убийство. В спешке набрал не тот номер и, не дожидаясь ответа, швырнул трубку на рычаг. На пару секунд замер, пытаясь успокоиться, после чего снова набрал номер.

Дежурный сразу ответил, будто ждал его звонка.

— Где? — спросил Гиллеспи.

— На шоссе, шеф, недалеко от аптеки. «Скорая» уже там, и врач факт смерти подтвердил. Личность убитого пока окончательно не установлена.

— Ладно. — Гиллеспи положил трубку, недовольный тем, что пришлось перезванивать и узнавать, куда ехать. Дежурный должен был сразу обо всем доложить.

Он влез в свой персональный автомобиль, положенный ему как шефу городской полиции, оборудованный сиреной, красным проблесковым маячком и рацией, и через пять минут быстрой езды затормозил на шоссе перед местом, где стояли полицейская машина, «скорая помощь» и несколько человек.

Гиллеспи выскочил из автомобиля и широким шагом направился к лежащему на мостовой. Он молча присел на корточки и обыскал его.

— Бумажника не было? — Он повернулся к Сэму Вуду.

— Нет, — ответил тот. — По крайней мере я его не нашел.

— Кто-нибудь знает, кто он такой?

— Погибший — Энрико Мантоли, дирижер, — ответил молодой врач «скорой помощи». — Организатор музыкального фестиваля, который у нас намечался.