Шарль Эксбрайя - Ведите себя прилично, Арчибальд!

Баронет изумленно воззрился на мисс Вулер. С каким хладнокровием она намекала, будто ее неудачливый поклонник и есть тот предатель, которого так упорно разыскивает Рут! Подобная бесчеловечность просто пугала.

— Это очень тяжкое обвинение, мисс Вулер, — не выдержал сэр Арчибальд.

— Поэтому я не повторила бы его при ком-нибудь другом… Если, как я опасаюсь, Малькольм и в самом деле виновен, пусть бы он лучше поскорее подал в отставку и уехал в Лондон, пока другие ничего не заподозрили…

— Вы разговаривали об этом с Лаудхэмом?

Эннабель удивленно захлопала глазами.

— Конечно! У меня нет от него тайн!

— А вы уверены, что Лаудхэм не шепнул словечко мистеру Фернсу, как того требует, насколько я понимаю, его служебный долг?

— Если подумать… возможно…

— Ах вот как? Если подумать! Мисс Вулер, мне кажется, вы сыграли с Малькольмом Райхоупом очень скверную шутку…

— О, сэр Арчибальд! Неужели вы станете укорять меня за то, что я защищаю интересы своей страны?

— Тем более что они так чудесно совпадают с вашими собственными!

— Ну и что? — Эннабель с детской обидой смотрела на баронета. — Вы же сами заметили Малькольма в Граце, сэр Арчибальд! Что он там делал?

— А Фернс?

Удар, очевидно, попал в цель.

— Да, Джим Фернс тоже очень странно себя ведет… — согласилась мисс Вулер. — Но он так любит Малькольма… О, сэр Арчибальд, но ведь не может быть, что они сговорились, правда?

Лаудер допил вино.

— Послушайте, мисс Вулер, зачем вам понадобилось рассказывать все эти мерзости мне?

— Да просто… просто мне хотелось, чтобы вы передали Малькольму, какие над ним тяготеют подозрения… Сама я не могу этого сделать. Я же на службе, понимаете? А вы не связаны никакими обязательствами.

— Короче, если я правильно понял, мисс, вы не желаете обманывать доверие начальства, однако находите вполне естественным взвалить неприятное поручение на меня?

— Только ради спасения Малькольма…

— Мистер Райхоуп мне совершенно безразличен, равно как мистер Фернс и, уж простите великодушно, мистер Лаудхэм.

— О, как вы можете?!

— Надо полагать, очарование мистера Лаудхэма не тронуло моего сердца.

— Я… я ненавижу вас!

— И это тоже меня нисколько не волнует, мисс.

Эннабель вскочила. Сейчас она больше всего напоминала избалованного ребенка, чей каприз неожиданно для него отказались выполнить.

— Я заранее знала, что вы мне не поможете!..

— В таком случае могли бы избавить себя от разговора, крайне тяжелого для вас и в высшей степени неприятного для меня.

— И все-таки я спасу Малькольма!

— А мне-то какое до этого дело?

Мисс Вулер вышла из бара с таким оскорбленным видом, что кое-кто из посетителей косо посмотрел на Лаудера. Вероятно, они подумали, что баронет сделал девушке неприличное предложение.

Из кабинета Фернса Терри и Рут вышли вместе. Обоих потрясло то, что они сейчас услышали от консула.

— Как по-вашему, Фернс ошибается? — спросила леди Лаудер.

— Не знаю…

— А мне кажется, он объяснял странности в поведении Райхоупа вполне правдоподобно…

— Это потому, что вы его не знаете! Малькольм сто лет работает в контрразведке и всегда слыл первоклассным агентом. Любому профессионалу ясно, что это не пустой звук. Нет, человек, тысячу раз рисковавший жизнью в самых тяжких условиях, только потому что верит в свое дело и не считает присягу бессмысленным набором слов, не предаст родину и товарищей из-за любовных огорчений.

Рут с удивлением смотрела на Терри и невольно любовалась классической четкостью его профиля. Лаудхэм напоминал бывшей мисс Трексмор одну из тех греческих статуй, которые она видела в Британском музее.

— А я-то думала, вы терпеть не можете друг друга! — заметила она.

— Личные симпатии и антипатии не имеют ни малейшего отношения к профессиональным качествам, которые мы сейчас обсуждаем. Малькольм меня действительно на дух не выносит, да и я не испытываю к нему особой нежности, но как профессионалу доверяю на все сто!

— Однако если так думаете даже вы, Терри, почему же тогда Фернс не разделяет вашей уверенности?

— Я не понимаю многих поступков Фернса… — немного поколебавшись, сказал молодой человек. — Они меня удивляют и даже смущают… Например, то, как он объяснил причины собственного присутствия в Граце, по-моему, притянуто за уши… Меня он послал туда под первым попавшимся предлогом и без определенного задания. Защищать вас? Но когда и как? В каких пределах? Почему Фернс не предупредил меня, что за Райхоупом установлена слежка? Он спокойно мог бы поручить мне приглядывать за парнем в Граце, а сам сидел бы в Вене.

— Но тогда… зачем Фернсу понадобилось навлекать подозрения на Райхоупа?

— Честно говоря, пока я предпочитаю не задавать себе таких вопросов.

Рут и Терри, не сговариваясь, дошли до Бурггартена и сели на лавочку у подножия статуи Моцарта. Стояла чудесная, теплая погода. Детишки играли в саду, а их матери весело болтали на скамейках. Здесь, в Бурггартене, особенно чувствовалось, как хорошо жить на свете. Но Рут тяжело вздохнула:

— Невыносимо грустно, что нельзя доверять даже тем людям, на которых, казалось бы, можно положиться…

— Ну, меня уже не раз предавали друзья… Хотя должен признать, что в нашем тесном мирке, таком суровом и безжалостном, где постоянно ощущаешь присутствие смерти, я искренне верил, что все мы вправе до конца рассчитывать друг на друга.

— И что вы собираетесь делать теперь?

— Уехать.

— Уехать?

— Видите ли, я не могу жить в постоянных сомнениях. Работа нравилась мне до тех пор, пока я верил, что меня окружают необыкновенные люди… А раз они ничуть не отличаются от прочих, какой смысл тянуть лямку? Это уже не интересно… В определенном смысле не исключено, что наши задачи вообще не для простых смертных.

— Именно об этом я все время думаю, Терри, после того как увидела тело Крукеля.

Рут, сама того не заметив, назвала спутника по имени. Лаудхэм взял ее за руку, и она не стала противиться.

— Я получил наследство от дяди… долгие годы он ни разу не вспоминал о моем существовании и на старости лет, видать, почувствовал угрызения совести. Это маленькая ферма в Дорсетшире, неподалеку от Йевола, называется она «Три березы». Прекрасное место для фермера-джентльмена… Я хотел спокойно дожить там до гробовой доски в полном одиночестве, но с тех пор как познакомился с вами, понял, что это будет нелегко…

— Замолчите… — пробормотала Рут. — Вы не должны так говорить… я ведь замужем…

— Вы не любите мужа, а такая женщина не станет жить с человеком, к которому не испытывает хотя бы уважения.

— Эннабель…

— О, она быстро утешится! Девушки вроде мисс Вулер не умеют долго переживать. Нет, Рут, вы должны выслушать меня! Я предлагаю вам не приключение-однодневку, а прочный, надежный союз. По-моему, мы можем счастливо дойти вместе до конца пути…

Сопротивление леди Лаудер ослабевало на глазах.

— У меня нет ни гроша.

— Ни слова об этом! Моего состояния хватит на двоих, а кроме того, вы поможете мне управляться с «Тремя березами». Если хотите, Рут, я в ближайшие дни попрошусь обратно в Лондон и, отгуляв отпуск, подам в отставку.

— А вы уверены, что не пожалеете о…

— Рядом с вами — нет… И потом, не стану скрывать, в какой-то мере я спешу бежать отсюда из малодушия. Предпочитаю не видеть ни окончательного падения Райхоупа, ни возможных разоблачений Фернса. Может, я сам поговорю с сэром Арчибальдом?

Баронет задумчиво глядел в пространство. Раздумывая, что за бес толкает то одного, то другого сотрудника консульства исповедоваться перед ним, сэр Арчибальд незаметно осушил два бокала виски и принялся за третий. И зачем, черт возьми, крошка Эннабель явилась к нему со своими излияниями? Неужто и в самом деле воображала, будто он, сэр Арчибальд Лаудер, станет учить патриотизму и верности едва знакомого человека? И это — после вчерашней драки? И в качестве кого он должен давать Райхоупу советы? Сэр Арчибальд пожал плечами. Очевидно, он окончательно пришел к выводу, что за пределами Британии мир являет собой картину невообразимого хаоса, в котором истинному джентльмену нечего делать.

Баронет уже решил, что жена, видимо передумав, сразу вернулась в гостиницу и ему тоже пора поспешить в «Кайзерин Элизабет», но в бар неожиданно вошел Райхоуп. Сэр Арчибальд снова сел. Он не желал, чтобы у Малькольма создалось впечатление, будто один его вид обращает недавнего противника в бегство, и предпочел подождать, пока тот подойдет к бару и закажет виски, а уж потом тихонько испариться. Однако, к удивлению Лаудера, Малькольм сразу направился к его столику. Выглядел он трезвым как стеклышко. Правда, еще не было и часу пополудни.

— Вы не разрешите мне присесть на минутку, сэр Арчибальд? Я хотел бы поговорить с вами…

Баронет невольно застонал: