Марина Серова - С дальним прицелом

— Да ты не бойся, — с понимающим выражением лица закивал сторож. — Мест, конечно, нет, но до утра можешь прямо тут — рядом с будкой оставить. Я посмотрю, как за своей.

— Хорошо. Но только смотри — чтобы все было в полном ажуре. И вообще, как у вас тут — иномарки не «раскулачивают?».

— Да нет, вроде. Но без присмотра лучше не оставлять. А так иномарок полно тут разных ставят.

— А этот красный «Опель», что только что выехал, давно тут паркуется? — совершенно невинно, как бы в порядке интереса о безопасности собственной машины, спросила я.

— Красный-то? Давно — год уже. Как Жора поменял его, так и ставит здесь.

— Жора? — слегка «удивилась» я. — Это такой с лысинкой?

— Угу, — согласно кивнул сторож.

— Я и смотрю — машина знакомая. У друга моей хорошей знакомой точно такая же. А смотрю — мужик там какой-то другой сидит. Я уж думала, обозналась — что не Жоркина она.

Если бы сторож спросил, какой подруги, то я, не задумываясь, назвала и описала бы Ларису.

— Нет, Жоркина. Только вчера он — Жорка, с этим парнем пришел и говорит, мол, «дядя Леша, Гена моей машиной попользуется».

— Гена? Что-то не помню я такого. Я, вроде, всех его друзей знаю. Ты, дядя Леша, ничего не путаешь?

— Нет, — энергично замотал головой дядя Леша, — ничего не путаю. Они при мне доверенность написали. Сейчас ведь, знаешь, ее можно хоть на туалетной бумаге писать. Этот Гена еще пошутил, что свидетелем буду. Он живет в соседнем доме от свояка моего — Летняя, 31–40. Это недалеко отсюда. Вот я и запомнил, когда доверенность писали. Этот Гена диктовал, а Жора писал.

— А-а-а, ну ладно. А то уж я думала, что или путаю чего, или машину у Жоры уводят.

— Да нет. Правда, не нравится мне этот Гена. Телефон тут у нас в будке есть. Ну, пользуются водители иногда — мало ли, когда чего нужно бывает. Но спрашивают всегда. А у этого, значит, сейчас пейджер в кармане запикал, так он как к себе домой заваливает и требует, телефон ему давай. И говорит так непочтительно, словно я и не человек вовсе. А с тем, что по телефону, — совсем по-другому. Вежливо так — «меня не будет часа два, ты мне на автоответчик надиктуй». Видишь, автоответчик и пейджер есть, а совести, уважения к старшим — совсем никакого.

Я внимательно слушала, умело поддакивая в нужных местах, чем вызывала его постоянно растущее расположение.

— Это точно, — согласилась я с последним выводом сторожа.

— Значит, договорились, дядя Леша? Если что — я машину оставлю?

Сторож закивал головой и выразительными жестами глухонемого показал, что все будет в самом лучшем виде.

— Ну а если не приеду — оставь себе, — добавила я.

С этими словами я протянула ему еще одну бумажку. За то, что я узнала, он был достоин большего, но такая щедрость могла показаться подозрительной, а я не хотела запоминаться ему слишком хорошо. Мы сердечно попрощались, и я дала своему «Фольксвагену» задний ход.

Состоявшийся разговор оказался на редкость удачным: я не только узнала, что Жора кому-то одолжил свою машину, но и где этот парень живет. Что ж, я не зря отказалась от слежки за «Опелем». Теперь я могла совершенно безопасно «сесть ему на хвост» около подъезда его собственного дома. Я заехала домой, захватила свой гримерный набор и отправилась по адресу Летняя, 31.

Вскоре моя машина стояла поблизости от нужного дома на таком месте, с которого хорошо был виден подъезд с квартирой номер сорок. С помощью своего походного гримерного набора я изменила внешность в той мере, чтобы Гена не мог узнать меня при встрече. На этот раз я превратилась в студентку-старшекурсницу с широко распахнутыми глазами и волосами, собранными в пышный хвостик на затылке.

Медленно потекло время ожидания. Если Гена отличался пунктуальностью, то ждать мне оставалось приблизительно минут сорок. Я еще точно не решила, как буду действовать дальше. Здесь я полностью полагалась на свою интуицию и способность к импровизации. Ясно пока было только одно: Гена как-то связан с Жорой и почти наверняка замешан в неприятностях «Изумрудного сада». Последнему не было точных доказательств, но, как говорится, дыма без огня не бывает.

Конечно, было бы очень неплохо узнать про этого Гену побольше. Особенно о его взаимоотношениях с Жорой. Но приходилось довольствоваться тем, что стало известно из разговора со сторожем автостоянки.

«Стоп! — яркой вспышкой мелькнула мысль в моей голове. — „Скажи мне, кто твой друг — и я скажу, кто ты“, „покажи свой дом — и я скажу, кто ты есть“.»

Я опять посмотрела на часы. До Гениного прихода оставалось как минимум полчаса. Взглянуть на его жилище было бы очень неплохо. Во всяком случае разговаривать с ним потом будет значительно проще. При мысли об опасностях, ожидавших меня при несанкционированном проникновении в чужую квартиру, сердце забилось сильнее в радостном возбуждении. Порция адреналина, выброшенная в кровь, остро защекотала нервы.

Я вышла из машины и не спеша направилась к подъезду. Около двери лениво лежала серо-рыжая дворняга с перемазанным зеленкой боком, что придавало ей необычайную колоритную пестроту. При моем приближении дворняга медленно повернула морду в мою сторону и вяло — так, на всякий случай — вильнула хвостом. Я кивнула ей, как старой знакомой, прошла в подъезд и остановилась перед дверью лифта. Сороковая квартира находилась на четвертом этаже. После непродолжительного подъема я оказалась на лестничной площадке с четырьмя квартирами. Они были попарно отделены от свободного пространства дополнительными дверями.

Я нажала на кнопку звонка под цифрой «сорок». В ответ где-то в глубине раздалось неприятное дребезжание. Я подождала несколько секунд и надавила кнопку еще раз. Никакой ответной реакции не последовало. Для надежности я позвонила и в соседнюю квартиру тоже. Результат был тот же. Тогда я оглянулась на дверь сзади, отгораживавшую две другие квартиры, внимательно посмотрела в черное дуло глазка и определила, что в него никто за мной не подглядывает. Потом я быстро достала из сумочки шпильку, вставила ее в замочную скважину и отворила дверь.

В щели между дверью и косяком соседней квартиры торчала бумага. Я аккуратно вынула ее, развернула и прочитала. Кто-то, судя по почерку, женщина, сообщала некоему Леше, что будет не раньше семи. Итак, со стороны соседей побеспокоить меня никто не должен. Я вложила записку обратно на старое место и занялась двумя импортными замками Гениной квартиры. Они были посложнее замка на предыдущей двери, но не могли представлять для выпускницы Ворошиловки особой сложности. К тому же, как показывала практика, благодаря качеству изготовления открывать зарубежные замки оказывалось проще, чем отечественные. С последними всегда оставался риск наткнуться на производственный брак, когда что-нибудь просто заест.

Щелкнул первый замок. Еще несколько секунд, и я справилась и со вторым. Я повернула ручку — и дверь медленно отворилась. Прежде чем войти внутрь, я внимательно осмотрела косяки. Следов сигнализации не было. Я перешагнула через порог и прикрыла за собой дверь. Квартира, где я оказалась, была стандартным однокомнатным жильем. Но первое, что бросалось в глаза, — это ее чудовищная захламленность и пошлость отделки, из-за чего она больше всего была похожа на шкатулку с дешевой бижутерией.

Я заглянула в комнату и на кухню. Обстановка красноречиво свидетельствовала, что Гена жил здесь один и не очень-то утруждал себя уборкой. Но, судя по наличию видео—, аудио— и другой бытовой техники, а также по количеству пустых бутылок из-под дорогого спиртного, в средствах он особенно стеснен не был. Я подошла к журнальному столику в углу комнаты, на котором стоял телефон. На нижней полке была навалена груда журналов с глянцевыми обложками. По соседству с ними лежала более аккуратная стопка блокнотов, ежедневников и записных книжек.

Это было самое ценное, что можно получить при обысках и досмотрах. Я переложила всю стопку на крышку стола и принялась быстро перелистывать их, выискивая упоминания Жоры, Алика или других знакомых имен. И вскоре мои поиски увенчались успехом. В записной книжке-алфавите я обнаружила телефон Жоры и не совсем разборчивую пометку о клубе «Черный лотос». В другом блокноте, напоминавшем по записям хозяйственную книгу, также значились имена Жоры и Потапа. Напротив них стояли какие-то закодированные знаки, а строчка Жоры заканчивалась записью сегодняшней даты. Имя Алика нигде не упоминалось.

Неожиданно зазвонил телефон. После нескольких звонков аппарат щелкнул и заработал автоответчик. Я подождала, пока кассета остановится, а затем перемотала и включила ее на воспроизведение.

— Значит, слушай сюда, Гендос, — заговорил из динамика неприятный голос, растягивая слова. — Есть парни, которые могут взяться почистить твоего богатенького Буратино. Но пятьдесят процентов — это ты загнул. Это — борзо. Ты ничего не делаешь и не рискуешь. Наше слово — тридцать тебе. И все. Если устраивает — сбрось координаты мне на пейджер. Нет — значит, свободен. Пока.