Марина Серова - Добро пожаловать в ад

– Вы к Соне? А ее нету! – сообщила она мне с готовностью и явным желанием быть полезной.

Я решила на нее припустить немного строгости и сухо сказала:

– Я по другому делу. Этот товарищ в зеленой машине со второго этажа дома?

Бабка была ценнейшим осведомителем; не из нужды, видимо, а из любви к искусству. Знать все возможные факты из жизни жильцов вверенного ей местным ЖЭУ дома было делом чести.

– Да нет его, как уехал утром рано часов в семь, так и не появлялся. С бабой был – черная вся из себя такая. Тьфу, ирод проклятый – управы на их нету, бандитов! Чует сердце мое: бандит он и есть бандит! Меня скрипкой-то не проведешь! Интеллигента строит!

Да, сердце бабы Маши чует не зря. Вооруженный киллер где-то рыскает со своей напарницей!

Я обогнула не без труда всезнающую бабку и, не реагируя на ее вопросы типа «А вы к нему по делу али как?» – взлетела по ступенькам на его этаж. Не дожидаясь, пока бабка догонит меня в своих галошах, моментально перебрала отмычки. Нашла нужную и проникла в квартиру Абзаца.

Собственно, меня интересовало только одно: мой «жучок», записавший все, что происходило в квартире за два дня. Ура! – черный «жук» сидел как приклеенный в дверном проеме. Ну, Абзац, век живи – век учись, и дураком помрешь! Я подключилась к прослушиванию:

– Вставай, придурок рыжий! – без сомнения, голос принадлежал Свете. – Я тебе пожарила яичницу!

– Сама ее ешь – у меня кусок в горло не полезет после вчерашнего!

Дальше продолжался очень милый семейный разговор в том же духе. Без сомнения, эта парочка состояла в более чем деловых отношениях. Наличие Светиного мужа, как бы уехавшего на три дня, вставало под вопрос. Некоторые определенного характера звуки отметали последние сомнения. Потом утро, видимо, прошло – и у бандитов начался рабочий день. До следующего утра, то бишь сегодняшнего, я промотала тишину и дошла до следующей яичницы.

– Пожалуй, сегодня я поем, – сказал Абзац, – а то башка не варит!

– А когда она у тебя варила? – спросила спутница жизни.

– Че делать-то будем?!

– Че-че! Искать две вещи в темпе вальса. Кто врача замочил и где весь антик?

– Она его из своей квартиры вывезла. И сама у мамаши сидит, – сказал Абзац, уже осведомленный о перемещениях Сони. – И антик у мамаши.

– Значит, «кидаем» мамашу?

– Значит, так!

Ну это мы еще посмотрим, мои дорогие кидалы!

– А где она живет, ее мамаша-то? – задала Света существенный вопрос.

– А черт ее знает, щас будем искать.

– Ну ты еще тот разведчик! – сказала она. – Сколько с этой дурындой валандался – не мог материн адрес на крайний случай узнать! Только одним местом, видимо, интересовался, кобель паршивый! Как ее хоть девичья фамилия?

– Не знаю.

– Будем искать, будем узнавать! Нашел самое время – светиться-то!

– Ну а че делать-то?! – сказал Абзац. – А «кидать» как будем – налетом? Чтобы времени даром не тратить – че с ними чикаться-то! Чулки твои на голову, и вперед с песнями! Сами все отдадут – вот увидишь!

– Ну ладно, – решила Света. – Наверное, так и сделаем. Не в первый раз, как говорится, замужем. Но стрелять не разрешаю. Только пугать. И собери всю нашу форму. Маски в шкафу на верхней полке. Ну ладно, я внизу, в машине. Стволы не забудь, скрипач хренов. Хотя нет, Дато велел без лишнего шума. Это ты у нас только и умеешь стрелять, пугать да мочить! А лучше без людей в квартиру проникнуть. Дождаться, пока они уйдут, и влезть без шума.

– Ну ладно, раз уж ты у нас такая умная, сама руководи, что и как!

– Да уж, конечно, я, а то кто же еще будет руководить, не ты же, рыжий недоумок? Ну ладно, пошли быстрее, хватит тут заседать!

На сем запись завершилась.

Господи, да что же я стою-то здесь в коридоре, как баран перед новыми вратами! Срочно эвакуировать Сонину мамулю из ее квартиры!

Не помня себя, помчалась я к ее маме, чтобы устроить ей дополнительную встряску в день похорон зятя. Дверь мне открыла очень полная, немного усатая женщина с такой же черной высокой шишкой, как и у ее стройной пока дочери.

– Что вам угодно? – произнесла матрона пикантного возраста таким низким и зычным голосом, каким можно было строить солдатский взвод.

– Мне угодно депортировать вас и вашего мужа, – который виднелся, лежа на диване с рукой у сердца, – в целях сохранения вашей личной безопасности. Только на один день! – вспомнила я и переступила через порог.

Затем, не давая опомниться внушительной тетке, выложила ей все, что считала нужным, то есть сильно приукрашенную правду в розовых и голубых цветочках.

Сонина мама долго глотала воздух, как рыба без воды, затем слабо вскрикнула:

– Сеня, Сеня! – и рухнула на пол со страшным грохотом.

О боже!

Но это оказался совсем не глубокий обморок, потому что она тут же подняла с пола голову и сказала подскочившему привычному, видимо, Сене:

– Я так и знала, с нашей Соней вечно одна беда за другую цепляется. Вона Володька куда ее втравил!

Вместе с Сеней мы подняли ее с пола и водворили на тахту. Сеня изо всех сил махал над ней «Тарасовскими вестями». В общем, все было как полагается. С помощью титанических усилий и воззвания к мобилизации душевных сил во спасение удалось мне наконец сдвинуть Сонину маму с насиженного места. Стеная и возмущаясь бездействиями властей, погрузила она свое внушительное тело на заднее сиденье. Узнав, что я частный детектив, она, по-моему, вообще утратила способность управлять ситуацией и решила покориться неожиданной судьбе.

И вот вся оставшаяся семья в составе Сони, ее сына, ее мамы и папы водворилась в моей квартире. Никитка куролесил, разбрасывая в коридоре бог весть откуда взявшийся серпантин и ниточные катушки, – все это производил с оглушительным визгом, и я возрадовалась в душе, что все это ненадолго, и возблагодарила бога – ведь он покамест уберег меня от такой напасти, как свои дети.

Соня к моменту моего появления уже опрокинула вторую бутылку коньяку в моем баре, предназначенного мною для особых гостей, таких, как, например, хозяин «Морского конька» в моей спальне! Дедушка Сеня засел за телефонный справочник и вознамерился оповестить все мыслимые и немыслимые инстанции о творящемся криминале и бездействии властей.

По-моему, он раньше возглавлял какие-то бесчисленные оргкомитеты по борьбе со всевозможными безобразиями – пьянством, воровством и прочим. Мне пришлось незаметно отключить телефон и пресекать его попытки позвонить от соседей на телефонную станцию, чтобы нажаловаться ее начальнику.

А Сонина мама, Лидия Марковна, перерыв содержимое моей аптечки и приняв дозу разнообразных медикаментов, к моему ужасу, в лошадином количестве, вместо того чтобы после этого мирно лечь и, не беспокоя никого своим присутствием, отдаться всецело страданию во вкусе Достоевского, принялась мощно метать свою фигуру туда и сюда, громыхая басом:

– Танюша, ты нам гарантируешь, что в нашей квартире останется порядок? Ты, может, расскажешь, что ты там задумала! Как бы хуже чего не вышло, знаешь ли! А то, может, лучше отец позвонит в соответствующий отдел, всех там вздрючит как следует, да всех этих бандитов живо за ушко да на солнышко!

Словом, в моей квартире возникла обстановка примерно такая же, как в курятнике, когда туда провалился волк из «Ну, погоди!», – везде летят пух и перья, визг, писк, паника и бестолковщина.

Между тем времени у меня было в обрез, но я, поминутно глядя на часы, контролировала ситуацию. У меня давно уже созрел совсем наивненький такой планчик, весь секрет которого заключался в его бесхитростности.

Бандитов в первую очередь интересовала голова Дианы. И подобных голов я им могла предоставить сколько угодно. Немного ретуши – я им из бюста Ленина Диану слеплю!

Я захватила дома краски: настоящий театральный грим, и акварель, и гуашь, все сразу. Там был и бронзовый цвет, и серебряный, и золотой. Взяла еще одну нужную вещицу – фен – и покинула свою квартиру-курятник, похоронив за дверью бешеное кудахтанье и кукареканье.

...Игорек Шемякин был алкоголиком-интеллигентом. Давно уже прочно поселившийся в просторном каменном гараже, где раньше, в его удалые годы, стояла личная «Волга», а теперь был продавленный диван, стол, да стул, да унитаз за ширмой, который он присобачил, когда потерявшая последнее терпение жена указала ему на дверь. Но главной достопримечательностью его нехитрого жилища было не это.

Там находилась совершенно необыкновенная коллекция, не имеющая вовсе никакой цены, но потрясающая своим подбором и тематикой. Это были исключительно предметы советского культа – бесчисленные бюстики и скульптурки в рост, алые стяги, предназначенные для целования на параде, и небольшие флажки «за лучшие надои» и «передовику пятилетки». Были также значки, картинки и композиции типа «Ленин в шалаше».