Джон Макдональд - Приглашение к смерти

Александр Дойль опустился на колени, приложил ухо к спине и услышал медленное, но сильное биение сердца. Когда он выпрямился, то улыбался, как дурак, а по лицу его катились слезы.

Дойль мягко и осторожно перевернул Бетти на спину, пригладил юбку, и смахнул волосы со лба. Оторвал карман со своих брюк, ополоснул в соленой воде и смыл грязь и кусочки веток с ее лица. Потом нежно поцеловал неподвижные губы.

Алексу Дойлю показалось, что прошло очень много времени, прежде чем он вновь услышал звуки самолета, показывающего дорогу еще кому-то. Звук приближался. Он поднял голову и увидел сквозь листья «Медленную гусыню». После того, как самолет улетел, Дойль услышал рев моторов, голоса людей и двинулся им навстречу.

В первый день мая Александр Дойль вышел с Бетти Ларкин из больницы Дэвиса, куда возил ее проведать брата. Бадди грелся на солнышке в кресле на колесиках. Его раздробленное плечо было заковано в очень сложный гипс.

Хмурое выражение лица говорило о том, что он не в духе. Ему казалось, что на верфи дела без него идут из рук вон плохо.

Алекс и Бетти направились к парковочной стоянке. На Бетти было бежевое платье с пуговицами цвета морской волны на карманах. Голову она повязала шарфом, чтобы спрятать выбритые волосы на ране, которую нанес Донни Капп своей дубинкой.

Девушка была на удивление молчалива и задумчива.

После того, как Дойль свернул на дорогу, ведущую в Рамону, она сказала:

— Значит, ты уже собрался.

— Почти. Честно говоря, у меня не так уж и много вещей.

— И уже купил билет.

— Вылет завтра в десять из Тампы. Придется встать очень рано, чтобы успеть избавиться от этой колымаги и не опоздать на самолет.

— Хочешь, я провожу тебя, Алекс? Ты мог бы передать мне право собственности на машину. Я продам ее и вышлю тебе деньги.

— Не хочется доставлять тебе столько хлопот.

— И это после того, что ты сделал для нас? Господи, Алекс! Ведь ты наотрез отказался брать даже десять центов из тех денег.

— Кстати, как обстоят дела с деньгами?

— Резина в банках сгнила, и вода попала внутрь. Но адвокат сказал, что деньги повезут в Вашингтон, и там специалисты попытаются восстановить их. Почти на все сто процентов. Мы пока представления не имеем, сколько денег в этих банках. И еще адвокат сказал, что налоговые инспекторы готовы отнестись к нам с пониманием и не свирепствовать. Не исключено, что нам удастся сохранить большую часть найденных денег.

— Надеюсь.

— Вот будет замечательно наконец расплатиться с банком! Бедняга Джон много раз говорил, что когда мы в конце концов расплатимся с банком, он напьется в стельку.

— Ты по-прежнему сердишься на меня за то, что я солгал тебе в самом начале о цели своего приезда в Рамону?

— Нет. Тогда у меня просто нервы не выдержали. Я все прекрасно понимаю. Если ты помнишь, приятель, роль ушедшего на покой строителя ты сыграл небезупречно, и я сразу заметила ошибки в твоей игре.

— Верно, заметила. Ты у нас наблюдательная девочка.

— Очень приятно видеть тебя расслабленным. Алекс. Все эти дни ты был очень напряжен и даже двигался как-то нервно.

— Главным образом потому, что я приехал в Рамону, а не еще куда-нибудь. Я не хотел возвращаться сюда. Мне казалось, что этот город всегда приносит мне одни только несчастья.

— Восемнадцатилетний парень покидает родину с позором, но возвращается мужчиной и становится большим героем. Его портрет попадает во все газеты, и он превращается в знаменитость.

— Ну хорошо, сдаюсь. Мне это понравилось, черт побери! Мне нравится идти по Бей-стрит и пожимать руки всем встречным.

— Ты окончательно отказываешься брать деньги?

— Отказываюсь. Спасибо.

Она слегка повернулась на сиденье.

— Хочу тебе кое-что сказать, Алекс. Когда я пошла в банк и увидела лежащие на столе деньги, со мной что-то произошло. Может, в тот момент злые колдовские чары оказались окончательно разбиты. Я подумала о папе, представила, как он тайком плывет в ялике, заталкивает деньги в банки и закапывает в землю, дрожа от страха, как бы кто не выследил его и не поймал за этим занятием. И в этот миг у меня в голове будто что-то щелкнуло. Отец перестал быть большим холодным и пугающим глазом и превратился просто в испуганного жадного маленького человечка. Единственное, что казалось важным его съежившейся крошечной душе, были деньги. Даже не Дженна, только деньги. И злые чары, напущенные на меня, рассыпались. Мне стало жалко отца. Я попыталась понять его, Алекс. Жизнь он начинал практически с нуля, и бедность не давала ему покоя. Но почему он так близко принимал это к сердцу? Ведь у тебя было не больше, чем у него. Ты добился многого в жизни, но не съежился внутри, как он.

— Может, и съежился, только по-своему.

— Ерунда!

— Нет, серьезно. Я ведь избегаю чувств, избегаю эмоциональной ответственности, Бетти. Они пугают меня. Пожалуй, этот страх частично и заставил меня вернуться в Рамону. Сам бы я никогда не вернулся.

Бетти промолчала.

— Завезти тебя домой? — спросил Дойль.

— Пожалуйста. И если не возражаешь, позже я приеду на джипе покупаться, заберу назад второй ключ и проверю, чтобы ты ничего не забыл, даже зубной щетки.

Бетти вела себя очень весело и казалась возбужденной. Накупавшись, они переоделись и вышли с коктейлями на крыльцо любоваться закатом солнца. Девушка сбегала к джипу и вернулась с маленьким свертком. Как ни протестовал Александр Дойль, ему пришлось взять подарок и развернуть.

— Это тебе от мамы, Бадди и меня, но покупала и выбирала я их сама. Самые модные, какие были в магазине. По-моему, они могут показывать время, если только найти нужные стрелки… Ты только посмотри, сколько на них маленьких кнопочек и разных штучек! С их помощью можно делать все, что угодно. Но лучше сначала все равно прочитать инструкцию.

— Очень красивые часы. Спасибо. Пожалуйста, передай маме и Бадди мою благодарность. — Алекс надел часы на руку.

— Что будешь делать со старыми?

— Наверное, выброшу.

Бетти взяла старые часы и сунула в карман юбки.

— Пожалуй, сохраню их. Ничего не поделаешь. Видимо, я сентиментальная девушка. Буду хранить их вместе со старым дневником, в котором написала о тебе так много хорошего. Не возражаешь?

— Пожалуйста, храни, если хочешь. Только никак не пойму, зачем тебе это нужно. Они показывают лишь время, да и то не очень хорошо.

— Хочешь, я поеду с тобой завтра в аэропорт?

— Спасибо. Я справлюсь сам.

— Тогда проводи меня до джипа, Алекс, и попрощаемся.

Они обошли коттедж и направились к голубому джипу, терпеливо, ждущему в сгущающихся сумерках.

— Ты будешь хоть изредка возвращаться в Рамону?

Александр Дойль посмотрел на девушку. Ему так хотелось ответить ласково, попытаться освободиться от сковывавших его пут. «Я приеду в Рамону, чтобы увидеть тебя. Обязательно приеду, поскольку мне кажется, что я не смогу жить без тебя».

Но он услышал свой равнодушный ответ:

— Наверное, вернусь посмотреть на городок. Только не знаю когда, Бетти.

— О, Алекс! — произнесла Бетти Ларкин задыхающимся голосом и робко протянула к нему руки.

Алекс Дойль крепко обнял ее, и из его горла вырвался звук, похожий на сдавленное рыдание. Только сейчас он смог произнести нужные слова. О том, как ему было страшно, когда он считал ее мертвой, как часто будет приезжать в Рамону, но только для того, чтобы немного побыть с ней.

Бетти посмотрела на него широко открытыми и сияющими от счастья глазами, из которых текли слезы. Губы ее дрожали.

Уф! У меня голова идет кругом. И я ни капельки не боюсь. Все прекрасно.

— Я люблю тебя. — Алекс нежно поцеловал девушку.

— Не говори глупости! Разве это может быть чем-то другим, кроме любви? Конечно, я тоже тебя люблю… А теперь еще, пожалуйста.

Потом Бетти Ларкин уехала домой, но скоро вернулась. Они бродили и разговаривали до самой зари, делая маленькие перерывы для поцелуев. Утром Бетти поехала с Алексом в Тампу, потому что он должен был вернуться в Вашингтон, по крайней мере в этот раз. Они уже договорились, что раз она стала завидной невестой, то он поступит очень умно, если женится на ней. Дойль вернется на работу, выполнит следующее задание и предпримет меры, чтобы можно было взять с собой жену. Еще он выкроит время, чтобы вернуться в Рамону, жениться и увезти ее с собой. А она пока должна подыскать себе замену, найти какую-нибудь умную девушку для конторы, чтобы Бадди не так сильно скучал по ней. После того, как Бетти насытится путешествиями по далеким странам и родит много детей, которые помешают ей вести кочевой образ жизни, у Алекса как раз подойдет к концу двадцатилетний срок службы, необходимый для выхода на пенсию. Они вернутся в Рамону, купят участок на берегу, построят большой дом и сведут Бадди с ума, помогая ему управлять «Верфью и мариной Ларкин-Дойль».