Марина Серова - Красиво жить не запретишь

Проснулась я в девять часов утра, свежая, как огурчик. Благушин — на полчаса позже меня. Если следовать той же терминологии, то он походил на вялый соленый огурец. К тому же глаз его заплыл совсем и не открывался.

Шкворчание жарящейся яичницы на кухне отвлекло меня от созерцания благушинского фингала. Я вышла из комнаты, оставив беднягу стонать на диване.

Картина, явившаяся мне на кухне, была верной иллюстрацией к песне «Утро туманное» — воздух серый от табачного дыма, на столе — неприбранные остатки вчерашнего застолья. И Стас, готовящий завтрак.

— Как настроение и самочувствие? — спросил он, щуря глаза с похмелья.

— Лучше всех! — с подъемом ответствовала я.

— А… предводитель дворянства?

— Ну-у, — протянула я и, не найдя слов, состроила чудовищную гримасу.

Мы посмеялись.

Я открыла форточку, села у окна и закурила. Вдруг мне вспомнилась моя теория об определении распутного образа жизни — просыпаться каждый день в новой постели. Я улыбнулась: да у меня уже неделю так получается! Какая я все-таки бессовестная. Даже приятно.

Зашел Вадим спросить разрешения принять душ. Стасик разрешил.

— Только вы побыстрее, а то мы завтракать собрались, — предупредил он.

Благушин от завтрака категорически отказался. По-моему, он с трудом сдерживал дурноту.

— Нужно ему похмелиться, наверное, налить, — предположил Стас, когда тот ушел в ванную. — Я сам уже принял, ему сто грамм оставил.

— Я думаю, не стоит, — сказала я, — Вадим Павлович, насколько я поняла, этим делом не увлекается. Как бы хуже не стало с непривычки.

— Ну и ладно, — легко согласился Стасик.

Он тут же достал из холодильника бутылку с плещущейся на дне жидкостью и одним глотком ее выпил. Выдохнул и бодрым голосом предложил:

— Давай завтракать.

Мы позавтракали. К этому времени из ванной вышел Благушин. Совершенно преобразившийся — причесанный, в безукоризненно сидящем костюме и — я открыла рот — без синяка на лице. Просто один глаз у него был закрыт. Присмотревшись, я поняла, что Благушин замазал фингал зубной пастой.

— Так не видно? — наивно спросил он.

Мы со Стасом буквально попадали на пол от смеха. Вадим ничуть не обиделся и тоже растянул рот в улыбке, отчего засохшая зубная паста кусочками стала отваливаться.

— Придется сегодня взять выходной, — сообщил он, наливая себе чаю, — а то я что-то не в форме.

— Не скажите, Вадим Павлович, — сподхалимничала я, — вы и сейчас хоть куда.

Стас снова хохотнул, но быстро сделал серьезное лицо. Совсем не чинопочитание говорило в нем — уж я-то Стаса знаю, — просто он не любил, чтобы на него кто-нибудь обижался.

— Н-да, — опять высказался Благушин, — давно я так не кутил. Аж со студенческих лет.

— Надо же когда-то приобщаться к молодежной культуре, — отозвалась я.

— Надо, — ответил почему-то не Вадим, а Стас.

Вадим подумал и тоже сказал:

— Надо.

Потом мы договорились, что пакет с деньгами я пока не буду брать у Стаса, только возьму немного, а когда все связанное с бандой Чумака выяснится, заберу.

На этом со Стасом мы распрощались, поблагодарили за приют и ушли. Поехали к Вадиму на квартиру, нанеся по пути визит врачу, который поменял мне пластыри на ране. Все время, пока длился прием, доктор посматривал на Вадима, сидящего рядом со мной в кресле, и в конце концов предложил ему свои профессиональные услуги.

— Мне, пожалуй, нужнее услуги косметолога, — покраснев, сказал Вадим.

Примерно к обеду мы приехали к Благушину.

Там он ушел в свой кабинет, а я направилась в ванную смыть с себя следы вчерашней попойки. Для меня был даже готов мягкий розовый халат.

Помывшись и облачившись в него, я проследовала в спальню, где с неизъяснимым блаженством вытянулась в постели и закурила.

Вошел Вадим. Я думала, он опять начнет ругаться, что я курю в закрытом помещении, но он даже не заметил табачного дыма.

— Что-то случилось? — спросила я, уверенная в том, что «что-то» действительно случилось — очень озабоченное было у Благушина лицо.

Я потушила сигарету.

— Случилось, — он присел на край кровати, — сейчас я звонил узнать, как прошел штурм дачи Чумака… — он как-то растерянно задумался.

— Ну, не тяни!

— Я и не тяну, просто… В общем, предупреждал я наших ментов, пусть лучше подготовятся, людей побольше соберут, технику. Так нет, все на авось…

— Да неужели не взяли дачу? — искренне удивилась я. Ведь не может же быть такого, чтобы власти в открытую не смогли совладать с каким-то провинциальным авторитетом?!

— Нет, дачу взяли. Вернее то, что от нее осталось, — там все почти до основания разрушили во время штурма. Дело в том, что Чумака не удалось задержать, — сообщил мне Благушин.

Да, это осложняет дело. Заметно осложняет. Этот Чумак просто вурдалак какой-то. Ну, вурдалак вурдалаком, а как же мне теперь жить дальше? На улицу совсем, что ли, не выходить? Он же теперь злой как черт.

Хотя если подумать, то Чумаку сейчас не до меня. И людей у него осталось, насколько я поняла, немного. Еще со мной ему возиться, и так проблем сколько…

Несмотря на то, что все это пока вилами по воде писано, в суть дела надо вникнуть. Рано из игры выходить, меня еще не исключили из списка игроков.

— Его, Чумака-то, на даче совсем не было, что ли? — спросила я у задумавшегося Благушина.

Он встрепенулся:

— Что? А… нет, на даче он был, но… как-то свалить умудрился. Мне по телефону пытались объяснить, правда, я ничего не понял. Похоже, что и они сами до конца не разобрались.

Он помолчал.

— Тут еще один момент: почему их не сразу взять-то смогли — почти все бандюги чумаковские обколотые были. Точно пока не известно — экспертиза не закончена, но те, кто штурмовал дачу, страшные вещи рассказывали. Про то, как раненые люди Чумака в драку лезли. Одной рукой кишки из разорванного брюха придерживает, чтоб по земле не волочились, а другой — на курок жмет. Вот так. Где они столько дури нашли?

— Известно где — в варенье, — сказала я.

— Где?! Ах да…

— В варенье, — повторила я. — Думаю, не один Никуленко, царство ему небесное, из Киева с такими баночками ездил. Все ведь только случайно обнаружилось.

— Да-а, — протянул Благушин, — как теперь с моими конференциями будет — неизвестно еще. А там же такие бабки гуляют, у-у-у, — завыл он, словно от боли.

«Может, мне тоже свалить», — подумала я. А что это Благушин не поднимает вопроса о путевках? Соблазнял ведь ими. Забыл он, что ли?

— Вадим, — начала я, — а когда мы поедем в Ялту? Помнится, ты обещал. Две путевки, тебе и мне.

— В Ялту?.. — переспросил он, отрываясь от своих мыслей. Ох, не до Ялты было ему! — Боюсь, Таня, ты туда одна поедешь. Планы у меня меняются. Работы много, придется мне разрешения на эти конференции второй раз выбивать. А политика у властей простая — если тебе выгодно, значит, и нам плати побольше. Не хочешь платить — нет тебе никакой подписи, никакой печати. А в моем случае — к чему придраться есть…

Он еще что-то объяснял про свой бизнес, но я не слушала. Неинтересно. А ехать в Ялту одной? Да ради бога! Тем более, бабки у меня есть. Оторвусь, курортный роман какой-нибудь закручу. Сейчас там не жарко, на юге-то…

Тут я спохватилась. Ведь мне же нужно сделать вид, что я очень огорчена и обижена. А то нехорошо как-то, не по-товарищески получается.

Но Благушину, чувствуется, было глубоко плевать, какое у меня выражение лица, — он все о своих финансовых делах думал. Бизнесмен хренов, «новый русский». Ну и черт с тобой, не хочешь со мной общаться — не надо. Поеду к Стасу, заберу свои бабки, а потом… А потом придумаю.

Я встала и начала одеваться. Благушин молча сидел, шевеля губами, видимо, что-то подсчитывал. На меня даже не смотрел. Нет, в самом деле обидно!

Потом он вдруг вскочил, сбегал в свой кабинет, принес мне ключи от моей новой двери, мою квартиру уже отремонтировали. Я обрадовалась, кинулась ему на шею, но он что-то пробормотал, вынул из кармана калькулятор и начал рассеянно тыкать пальцами в кнопки. Я снова перестала для него существовать.

Одевшись, я подошла к Благушину и положила руку ему на плечо.

— Я поеду, Вадим, мне к Стасу нужно вернуться.

— Что? А, да-да, езжай, я как раз занят буду сегодня по горло.

Ну и пожалуйста. У нас собственная гордость. Не попрощавшись, я покинула квартиру.

И хлопнула дверью.

Я вышла на улицу в препаршивейшем настроении. Чтобы оправдать перед Стасом свое вторичное появление, по дороге я купила упаковочку пива «Бавария». Дескать, опохмелять иду. Хоть мы со Стасиком и друзья давние, близкие, еще со школы, но… всегда надо прислушиваться к народной мудрости. А народная мудрость что гласит? Хорош тот гость, который редко ходит. Вот что гласит народная мудрость.