Марина Серова - Бриллиантовый дождь

— Ну, хорошо, — меня его речи убедили. — Что для этого требуется? Для созыва сходняка.

— Ничего, — ответил Граф с улыбкой. — Только твое согласие. В конце концов, ты должна довести дело до конца. Остальное я беру на себя.

— Считай, что моим согласием ты заручился.

— Вот и ладушки, — обрадовался он. — Кстати, я тебе еще не сказал, что мы уже едем к Комолу.

Хитрая он все-таки бестия. Ну да ладно. В одном он прав. Сейчас такая ситуация, что без помощи влиятельных людей нам просто не выгрести.

У одного из высотных зданий Мичиган остановил машину.

— Комол здесь живет? — Виолетта удивленно задрала голову.

— Нет, — ответил Граф. — Здесь он работает. Комол — совладелец нескольких фирм. Вы подождите меня в машине, а я поднимусь и переговорю с ним.

Не дожидаясь от нас ответа, Граф покинул салон и скрылся в здании. Мы с Виолеттой вышли на свежий воздух. Дождика не было, но небо по-прежнему скрывалось за обильным слоем туч. Приятная прохлада освежала лицо.

— Граф сказал, что вы были в плену, — произнесла Виолетта.

— Граф — болтун, — недовольно буркнула я в ответ. — У него язык опережает мысли.

— Так это правда?

— Да, — нехотя призналась я.

Вспоминать о встрече с Шекспиром и его людьми мне было неприятно.

— Откуда столько народу узнало про бриллианты, Женя? — не отставала моя клиентка.

— Спроси чего-нибудь полегче.

— Не злись на меня, пожалуйста, — она невинно заглянула в мои глаза. — Я прекрасно понимаю, что это дело у тебя в печенках сидит, но и я тоже лицо в этом более чем заинтересованное. Все-таки я нанимала тебя как телохранителя, а не как сыщика.

— Прости, — я поняла, что вела себя с ней довольно резко.

Граф вернулся уже минут через десять и, ни слова не говоря, сел в машину. Мы с Виолеттой не заставили себя упрашивать и присоединились.

— Поехали домой, — велел Граф Мичигану.

— Чего такой недовольный, — поинтересовалась я. — Не получилось?

— Все получилось, — ответил он. — Сходняк состоится завтра в восемь утра. Просто я сосредоточенный. Мне предстоит речь держать. А выступать перед этой публикой, поверь мне, Женечка, дело далеко не простое. Малейшее неверное слово или поступок, и меня сожрут с потрохами. Тем более не стоит забывать, что я уже не один из них.

— Не волнуйся, — утешила я Графа. — Ты справишься. Я в этом уверена.

Ответить он ничего не успел, потому как в этот момент у него в кармане буквально взорвался трелью телефон. Граф даже дернулся от неожиданности.

— Да, — сказал он в трубку, поднося ее к уху. — А, привет, Пастор. Что, есть новости? Как? Серьезно? Вот черт! Сукин сын! Да, понял тебя. Увидимся. Пока.

Разговор был кратким, но я и так поняла, что нам скажет сейчас Граф. Тут необязательно обладать телепатическими способностями.

— Глинский уже покинул страну, — мрачно бросил Граф, пряча телефон обратно в карман. — Вот ловкач!

— Информация точная? — засомневалась Виолетта.

— Точнее некуда. Люди Пастора выяснили, что он утром взял билет в аэропорту до Лондона на ближайший рейс. Глупо было бы не улететь, согласитесь.

— Да, времени у него было предостаточно, — согласилась я.

— И что же мы теперь будем делать? — Виолетта заволновалась.

— Нам, милая Виолетта, ничего не остается делать, как ждать до завтра решения сходняка, — философски изрек Граф. — Ждать и надеяться.

Я была с ним полностью согласна. Альтернативы и в самом деле не было. Даже в перспективе.

Большой воровской сходняк состоялся в том самом высотном здании, к которому мы подъезжали с Графом накануне. В большом банкетном зале собралось около пятнадцати именитых воров в законе. По России их, безусловно, было намного больше, но, видимо, сюда пришли те, кто на данный момент находился в столице нашей родины. Председательствовал сам Комол. Среднего роста и телосложения мужчина сорока двух лет, пепельный блондин с зелеными кошачьими глазами. Не знай я, что это вор в законе, могла запросто принять его за вполне респектабельного и законопослушного гражданина. Впрочем, и все остальные присутствующие внешне выглядели очень благопристойно.

Попала я на сходняк лишь благодаря Графу. Посторонние сюда, как правило, не допускались. Только те, кому и положено присутствовать. Каждый вор в законе имел право явиться на сходняк в обществе телохранителя. И то одного-единственного. Вот потому-то Мичиган и остался охранять Виолетту Стрельникову, а я по воле Графа заняла его место. Единственное, что от меня требовалось, так это помалкивать и слушать. Было и еще одно неудобство. Воры в законе вольготно расположились вдоль длинного полированного стола, а их телохранителям суждено было топтаться за спинами боссов. Так что я стояла сейчас за стулом, на котором восседал Граф, подобно другим пятнадцати истуканам.

Надо заметить, что Шекспир тоже присутствовал здесь. Он буравил нас с Графом ненавидящим взглядом, смешанным со страхом перед расплатой за содеянное. Такое же чувство отражалось на лице Листа, стоящего за его спиной. Перед началом сходняка Граф добился через Комола, чтобы они вернули нам оружие и другие личные вещи.

— Друзья, — начал Комол, когда приветственные возгласы смолкли, а рукопожатия прекратились. — Я собрал вас сегодня по просьбе одного уважаемого всеми нами человека. Я говорю о Графе, которого все вы знаете как недавнего смотрящего по Москве.

При этих словах Граф встал со своего места и слегка поклонился.

— Минутку, — тут же подал голос Шекспир, поднимаясь со своего места. — Мне кажется, я что-то недопонял. Мало того, что раскоронованный вор сидит с нами за одним столом на сходняке, так еще и получается, что мы все пришли сюда по его желанию. Что же это такое, свояки?

— Сядь, Шекспир, — резко прервал его Комол. — И ты, Граф, сядь пока. Я объясню всем ситуацию и одновременно отвечу на вопрос Шекспира. Во-первых, вы пришли сюда не по желанию Графа, а по моему желанию. А во-вторых, я бы никогда не стал злоупотреблять вашим драгоценным временем, если бы не посчитал то, что хочет сообщить нам Граф, выгодным для всех нас. И наконец, в-третьих, довожу до вашего сведения, если кто-то, как Шекспир, этого не знает, что Граф — не раскоронованный вор, а человек, ушедший от дел по собственному желанию и с моего личного одобрения.

— Не трать времени зря, Комол, — произнес сидящий рядом с ним старец с огромными залысинами. — Все это прописные истины, и мы их знаем не хуже тебя. Мнение одного Шекспира — это еще не общее мнение. Давай ближе к теме.

— Спасибо за поддержку и понимание, Альпиец, — улыбнулся ему Комол. — Ты прав, не стоит терять времени. И я предлагаю, чтобы Граф сам изложил вам суть предлагаемого им дела. Я, в общем-то, уже в курсе и давно дал бы добро, но тут требуется именно общее решение. Решение сходняка.

— Хорошо, послушаем, — высказался довольно моложавый мужчина, сидевший за столом напротив Пастора. — Говори, Граф.

— Уважаемые свояки, — Граф медленно поднялся и вытянулся во весь рост. — Я, с вашего позволения, буду краток. Суть излагаемого мною дела заключается в пополнении общака.

Графа слушали внимательно и не перебивая. Он же спокойно поведал воровскому сообществу о бриллиантах, положенных в свое время в один из сейфов «Инвестбанка» известным партработником, о махинациях, задуманных Карпом Глинским, и, наконец, об их осуществлении. Только после этого Граф перешел к изложению непосредственной просьбы к ворам в законе. Он клятвенно заверил собравшихся, что как только Глинский и двое его исполнителей будут найдены, весь бриллиантовый запас отойдет общаку.

— На этом у меня все, — завершил он и сел на прежнее место, с завидным смирением ожидая решения недавних собратьев.

— Что скажете, свояки? — нарушил молчание Комол.

— На мой взгляд, дело стоящее, — первым отреагировал Альпиец.

— Не могу с этим согласиться, — тут же вклинился Шекспир. — У нас нет никакой гарантии, что Граф не улизнет с бриллиантами, оставив нас всех с носом.

— Я предлагаю проголосовать, — решил Комол. — Кто за то, чтобы поддержать Графа?

Руки подняли все воры в законе, кроме Шекспира и еще двух человек. Результат голосования и так был ясен, но тем не менее Комол продолжил:

— Кто против?

Шекспир был в гордом одиночестве.

— Воздержавшиеся?

В воздухе повисли две оставшиеся руки.

— Ну что ж, — подвел резюме председательствующий. — Большинством голосов решение принято. И решение это в твою пользу, Граф.

Граф встал и вновь поклонился.

— Спасибо, свояки, — сказал он.

Шекспир от злости кусал себе губы.

— Кто-нибудь еще желает высказаться? — спросил Комол скорее для проформы.

— Я желаю, — поднялся Пастор.

Даже для нас с Графом это было полнейшей неожиданностью. Пастор не говорил, что собирается выступать на сходняке.