Алексей Макеев - Нежная улыбка смерти

Катя Буевич – девушка не местная. Кочевала на перекладных по многочисленным «крыжополям» – папа был военный, мама – при папе. В Западную Сибирь принесло в середине девяностых – как раз скончался отец, а мама осела в крупном городе, «удачно» обретя работу дворничихи (времена были те еще) и полуподвальную квартирку в рабочем районе. Девчонка самостоятельно выбивалась в люди – поступила в аграрную академию, записалась в секцию… Вузовский диплом получала на заочном отделении, но спортсменка, откровенно говоря, из Катюши получилась лучше, чем специалист по мелиорации. Из странностей – повышенная задумчивость. Любит уходить в себя. Плохо вписывается в шебутную женскую среду. А девчонки тем не менее относятся к ней неплохо – и она к девчонкам относится неплохо. Добрая, невздорная. Венки из одуванчиков, говорите, заплетает? Так это еще ничего – она и с мягкой игрушкой в сумке может на тренировку заявиться. Недавно котенка приблудного подобрала – уверяла, что сделает из него человека, да такого, что профессор Преображенский вздрогнет…

Соня Малышева – девушка, без устали и самозабвенно отданная спорту. О причинах можно не гадать. Нет у Сони никого. У остальных с любовной темой полный порядок – то появятся кавалеры, то пропадут. Девицы не монахини. А у Сони это полностью исключено, на нее никто не смотрит. Но Соня заявляет на каждом углу, что парни ее нисколько не интересуют (как и девочки), главное в жизни карьера, а свое скупое женское счастье она еще обретет – поскольку девушка не бедная, живет в трехкомнатной городской квартире, имеет простенькую иномарку, и с мозгами у нее, в отличие от некоторых, не совсем тухло…

Кстати, о некоторых. Возмутительная история. Зухра Гурчоева – уроженка хлебного Татарстана – залетела в прошлом году, как первокурсница. Рассказала по отчаянию девчонкам, и история, естественно, вылезла за стены спортзала. Провела-то с молодым человеком всего одну ночь – но какую! Проскочил ловкий сперматозоид. Молодой же человек исчез в неизвестном направлении, а Зухра умом немного тронулась, выплакала море слез и понуро побрела на аборт. А потом два месяца глотала дорогие лекарства, что, естественно, не лучшим образом сказалось на ее спортивных показателях. И спасло девчонку только то, что сумела взять себя в руки, не сломалась… хотя и неизвестно, что творится с тех пор у Зухры на душе…

Подробностей было много, и все их предстояло аккуратно разложить по полочкам.

– Павел Сергеевич, – Максимов заторопился, видя, как нетерпеливо подпрыгивают сопровождающие тренера. – Вы можете неоценимо помочь следствию. Раскопайте, пожалуйста, медицинскую карту Алины. Нельзя ли сделать запрос в Павлодар – по месту предыдущего места жительства? В общем, покрутитесь. Не болела ли Алина в детские годы лунатизмом? Вопрос не праздный.

– А разве это болезнь? – удивился тренер.

– Наверное, да, – сделал неопределенный жест Максимов. – И даже по-своему опасная. Для больного. Многие из нас бродили по чердакам и родительским спальням, но в детстве с этой напастью же и простились. Возможны ли рецидивы в сознательном возрасте? Дело в том, что одна из девушек занималась по ночам гулянием. Имеется подозрение, что она и стала жертвой. Ей было что вспомнить.

– Хорошо, – пообещал рыжий тренер. – Я постараюсь выяснить. А вы уверены, что убийца притаился в женской команде? Но это же типичный пошлый детектив…

Но даже в пошлом детективе нужно работать головой. Вопрос повестки дня – не страдала ли Алина психическим расстройством, связанным с нарушением сна? Этот факт не обязан отражаться в медицинских картах, она могла скрыть, могла не знать, могла переболеть в детстве и не ведать, что болезнь таится в организме, как диверсант под мостом, и в один прекрасный день станет косвенной причиной гибели… Если так, то он расставит все по местам. Прекрасно зная, кого застукали в простыне посреди барака (ее же и застукали!), Алина слышала комментарии подруг, и один из них ей сильно не понравился. Долго думала, недоумевала, провела осторожную беседу с этим человеком. И человеку осведомленность девушки так же сильно не понравилась. Возможно, она выкрутилась, но червячок беспокойства за свою шкуру принялся точить воспаленное воображение…

Он должен вспомнить позапрошлую ночь. Перебрать по минутам. Были в показаниях спортсменок какие-то несуразности…

Максимов слонялся по лагерю угрюмой зыбью, фиксируя ускользающие ранее нюансы, не замечая, как минутная стрелка сорвалась с места, а ей вдогонку спохватилась часовая, как солнце побежало рысью. Демаков, не дождавшись от Максимова вразумительных действий, погрузился в «параллельное» расследование – время от времени от его общения с девушками округу сотрясали гневные крики. Заставь мента богу молиться… Он достал практически всех – в том числе Ольгу Юрьевну, давно опустошившую свой «стратегический запас» и запершуюся в административном домике. Единственный, кто благосклонно отнесся к молодому лейтенанту – это Карина. Они сидели на пороге беседки и общались явно дольше необходимого. В глазах Карины светились холодные звезды. Но отшивать настойчивого «следователя» она не торопилась – много говорила, а по губам бегала загадочная, немного саркастическая улыбка. На любимой лавочке прозябал в одиночестве Валентин. Взгляд пустой, водянистый – вылитый наркоман, заколотый до бесчувствия.

– Я посижу, не прогоните? – Максимов опустился на свободный край. – Надоело, знаете, бродить, ноги не казенные.

– Да сидите, не моя это лавочка, – вздохнул Валентин.

Как и прошлым утром, они сидели, ни о чем не говорили. Максимов достал сигареты, предложил Валентину. Боксер затянулся, закашлялся, поблагодарил. Молчали дальше.

– И так всегда, – с философской грустью заключил Валентин. – Дурной глаз во мне, не иначе. Не успею познакомиться с хорошей девушкой, как с ней обязательно случится беда.

– Система? – осторожно поинтересовался Максимов.

– Выходит, так, – пожал плечами Валентин. – На выпускном балу с девчонкой сошелся из параллельного класса. Оторвались от своих, всю ночь бродили по городу. А наутро клещ ее цапнул. Температура за сорок поднялась, «Скорая», все дела… Заболела энцефалитом в острой форме. Ноги отнялись, речь сломалась. Родичи проконсультировались с врачами и отправили девчонку на юг к родне – на вечное, так сказать, поселение. Там вроде климат поцелебнее… А в девяносто пятом жениться надумал – на полном серьезе. Хватит, думаю, членствовать в клубе одиноких сердец. Праздника душа просила. Заявление подали… Перебегала Лариска железнодорожное полотно – она учетчицей в депо трудилась – и сунулась по слепоте под маневровый… Вместо загса на кладбище поехала.

Максимов с сосредоточенным видом выпускал дым.

– Теперь Алинка… А я ведь с ней почти незнаком был. На чаепитие пару раз заходил, в беседке посидели, потрещали… Слушай, Константин, – встрепенулся боксер. – А может, у меня и впрямь, того… глаз дурной?

– А кто тебя знает? – вздохнул Максимов. – Можно накликать беду и без дурного глаза… Не-е, Валентин, в гибели Алины ты точно не виноват. Здесь другие силы потрудились.

Напрягся телефон, собираясь выплюнуть тревожную трель. Это мгновение до звонка, когда вибрация доходит до печени, он выучил наизусть.

– Здравствуйте, – раздался из трубки глуховатый мужской голос. – Это Носков, тренер.

– Слушаю вас, Павел Сергеевич, – оживился Максимов.

– Вы знаете, нам крайне повезло. Однокашник работает в райздравотделе одной из районных администраций Павлодара. Он связался с детской поликлиникой, где по месту жительства наблюдалась Алина. В архиве нашли старую медицинскую карточку – при переезде в Сибирь родственники девочки почему-то ее не забрали…

– Я слушаю вас, Павел Сергеевич, продолжайте.

– Э-э… Вы знаете, прямых диагнозов никто не ставил, но в возрасте 13 лет невропатолог неоднократно прописывал Алине… минутку, у меня тут записано… Мелаксин и нитразепам. Первый – синтетический аналог гормона шишковидной железы; способствует организации биологического ритма организма и нормализации ночного сна. Второй – своего рода снотворное, расслабляющее, снижает функциональную активность центральной нервной системы. Прописывают при различных нарушениях сна, невротических расстройствах, эпилепсии…

Последнее – явно не про Алину. Но в целом разве не попадание? Максимов в невероятном возбуждении слетел с лавочки.

– Вы жутко помогли нам, Павел Сергеевич, спасибо. При случае обязательно напомните – я вам должен бутылку хорошего коньяку…

– Да бес с ним, коньяком, – фыркнул тренер. – Разберитесь уж поподробнее, что там у нас в команде происходит…

Он должен хорошенько раскинуть мозгами. В свете новых открывшихся данных. Одержимость идеей захлестнула Максимова. Он ушел, не попрощавшись, а Валентин смотрел ему вслед пустыми глазами…