Марина Серова - Преступление в двух сериях

Допив кофе, я составила для себя план на завтра — проследить за Гурьяновым, ведь он должен отдать Людмиле Масловой какие-то чертежи. Разобраться с ним и Людмилой. Потом — заняться Ручиным. Кстати, я ведь ставила в его квартире записывающую аппаратуру. Думаю, завтра стоит ее забрать, прослушать, а также потщательнее обыскать жилище Игоря Юрьевича.

Ноги непроизвольно напряглись, когда я представила, что придется снова подниматься по жуткой лестнице для самоубийц. Ну ничего, завтра я отправлюсь к Ручину в сапогах без каблуков, в такой обуви должно быть проще.

Обдумав будущие действия, я наконец поблаженствовала под душем и отправилась в спальню.

Утро встретило меня нещадным стрекотом будильника. Не самое приятное пробуждение на свете, зато сон как рукой сняло. Вскочив с кровати, я приняла контрастный душ — великолепное средство для обретения бодрости, выпила чашку кофе и оделась. А вот покайфовать, посвященнодействовать с первой утренней сигаретой не удалось. Вчера я не заметила, как выкурила последние сигареты из пачки, новых не купила, естественно, а дома запас закончился. Так что с утра пришлось обойтись одним кофе, без «ядовитой палочки с огоньком на одном конце и самоубийцей на другом», как говорится в старом добром анекдоте.

Проведя щеткой по волосам и перекинув сумку через плечо, я вышла на улицу.

За ночь подморозило. С неба сыпалась какая-то на редкость острая и противная снежная пыль. Ветер норовил швырнуть горсть этого мелкого снегольда прямо в глаза и рот.

Усевшись в машину, я отправилась к дому Гурьянова. Надеюсь, что он не успел покинуть свое жилище. Впрочем, вряд ли — ведь было всего-навсего восемь часов. Если Михаил Яковлевич и способен подняться в такую рань и отправиться по делам, то для Людмилы восемь утра — еще почти ночь.

Я остановила машину на привычном, можно сказать, месте, скрытом кустами, и наладила «прослушку». Может быть, бухгалтер, прежде чем встречаться с Масловой, додумается ей позвонить? Если, конечно, они вчера не договорились о точном времени встречи.

Окинув взглядом гурьяновский подъезд и никого не увидев, я выскочила из машины, купила пачку «Мальборо» в ближайшем киоске и уселась обратно в теплый салон, оттаивать. Закурив, снова надела наушники.

Тишина. Вот уже полчаса, как тишина. Ну, не мертвая — разрываемая шарканьем ног, шуршанием бумаг и какими-то смутными возгласами Михаила Яковлевича. Что ж, и то хорошо — он дома.

Вдруг щелчок вскрыл тишину в одном наушнике, и я услышала резкое, пронзительно-недовольное:

— Алло.

— Это я, я тебя разбудил? — прогудел голос Гурьянова.

— Да, — Людмила еще не проснулась окончательно. — А кто это?

— Гурьянов, — рявкнул, точнее, представился Михаил Яковлевич. — Если хочешь получить бумаги побыстрее — давай разберемся сейчас. Мне скоро на работу.

— Ладно, встретимся в горпарке, — пробуждаясь, бодренько откликнулась Людмила Владимировна и добавила: — Через час.

— Хорошо. — Гурьянов положил трубку.

Интересно, хватит ли Людмиле часа на то, чтобы навести макияж и добраться до городского парка? Ну, буду надеяться, хватит. Кстати, пока Михаил Яковлевич с документами — надо его изловить и на него надавить. Что толку мотаться по городу? Если он решил отдать Масловой чертежи, я не должна допустить произвола. С Людмилой можно будет разобраться потом, пока же — Гурьянов, как более слабое звено. Ведь он по крайней мере нервничал, когда рассуждал о странной слежке. Маслова же — баба непробиваемая, судя по всему, прошла огонь, воду и медные трубы. Она так просто не расколется. И вообще, с мужчинами отчего-то проще — доказано личным опытом.

Я сидела, курила и строила планы, как вывести Гурьянова на чистую воду, и время летело незаметно. Количество сигарет в пачке постепенно уменьшалось, в салоне моей «девятки» становилось тяжело дышать из-за клубов голубовато-белесого дыма.

Наконец Михаил Яковлевич появился из дверей подъезда и строевым шагом почесал к остановке. Привычный маршрут. Ну да ничего. Он сжимал под мышкой кожаную папочку, трепетно придерживая ее пальцами.

Периодически оглядывался, проявляя подозрительность. Наверное, думал, что я пристроилась за каждым кустиком на его пути. Я задумалась — можно, конечно, вцепиться в Гурьянова прямо сейчас и конфисковать бумаги. С другой стороны, может, лучше уж повязать их вместе с Масловой — она же тоже причастна.

Я осторожно тронула машину, не собираясь покидать уютный салон, — мало ли, вдруг придется преступников скрутить и отвезти в милицию? Не на общественном же транспорте это делать.

Да, городской парк — место безлюдное, одно это утверждало меня в подозрениях. Где еще, как не в горпарке, производить обмен денег на документы? Особенно на важные чертежи?

Оставив машину у входа в горпарк, я последовала вглубь, вслед за Гурьяновым. Людмила еще не явилась — наверное, красится и вообще наводит марафет на свою красоту несказанную. Ну ничего, я терпеливая. Дождусь — и возьму эту преступную парочку со всеми их чертежами. Кармишин, думаю, будет обрадован. Кстати, узнаю, зачем Гурьянову или Масловой понадобилось убивать Глеба Денисовича Шолонского. Хотя с Гурьяновым ясно — деньги. А Маслова? Или у нее с Шолонским в прошлом были трения, или ее сильно уязвила недоплата денег.

Я скрылась под раскидистой кроной пушистой ели, присев на корточки, и отвела от лица колючую ветку. Приготовилась ждать. Нетерпение мурашками бегало по спине, щекотало нервы. С этими двоими я, безусловно, справлюсь без проблем. Гурьянов слабоват, Маслова — тоже не Шварценеггер.

Наконец появилась и Людмила. Она стремительно подошла к переминавшемуся с ноги на ногу Михаилу Яковлевичу, с ходу спросив:

— Принес?

— Разумеется. Деньги с тобой? — в свою очередь осведомился Гурьянов.

Мой взгляд скользнул по сумке, которую Людмила сжимала с таким же трепетом, как Гурьянов свою папку.

— Конечно. Только дай я сначала посмотрю, — хищно усмехнулась Людмила Владимировна. Не доверяет.

Я нашарила в сумке газовый пистолет — «ПМ» не ношу с собой без особой надобности. И приготовилась к рывку.

— Как будто что-то понимаешь, — съязвил Гурьянов, но папку подельнице все же протянул.

И тут я выскочила из-под ели, рявкнув вмиг ошалевшим злоумышленникам-подельникам:

— Ни с места, господа!

«Баста, карапузики, кончилися танцы», — как-то отрешенно пропело в сознании. Я уже воочию видела, как явлюсь к Кирьянову и передам ему субчиков-голубчиков из рук в руки. Вот он будет рад… Опять Таня Иванова его выручила…

Жужжа, перематывалась пленка в диктофоне, размещенном в кармане. Надо вытянуть чистосердечное признание именно здесь — в милиции Гурьянов и Маслова могут запереться, раскручивай их потом. Я же… В общем, у меня свои методы.

— Какого черта вам здесь надо? — возмущенно пропищала Маслова, устремив испуганный взгляд прямо на черный ствол пистолета. Она же не знала, что оружие газовое.

Из рук Гурьянова чуть не вылетела так и не переданная Людмиле папка. Он тоже изумленно-напуганно уставился на меня. Его бесцветные глаза просто пульсировали страхом. Он не произнес ни слова, только побледнел. Я даже испугалась — вдруг придется «Скорую помощь» вызывать? Но ничего страшного не произошло. Михаил Яковлевич продолжал стоять молча.

— Господа, не желаете ли со мной поговорить? Прежде чем беседовать с сотрудниками милиции? — осведомилась я хладнокровно.

Парочка взирала на меня, как на самого Вельзевула, выпрыгнувшего из клубов дыма и серы. И оба молчали.

— Ну так что решите? — подтолкнула их я кивком, поеживаясь от пронизывающего ветра.

— Что вам надо? Кто вы вообще такая? — возмущенным фальцетом выпалил главный бухгалтер престижной фирмы. Одно слово — мужчина, обрел способность к связной речи несколько раньше представительницы слабого пола.

Впрочем, Маслова не намного отстала от него:

— А с чего это мы должны разговаривать с вами да еще с милицией?

— Будьте так любезны, передайте мне вашу папку, — проигнорировав вопросы, предельно вежливо потребовала я.

Гурьянов ошалел, глаза его расширились. Он явно не понял. Маслова переводила взгляд с меня на Михаила Яковлевича и обратно.

— С какой стати? Почему я должен демонстрировать вам свои личные вещи? — все еще трепыхался бухгалтер.

Он оказался смелее, чем я думала. Впрочем, под угрозой тюремного заключения любой бы стал прикидываться непорочной Девой Марией.

Маслова мрачно молчала, прижимая к бедру свою сумочку.

— Не хотите? Хорошо, давайте отправимся в милицию, — равнодушно пожала я плечами. И кивнула в сторону расположившегося неподалеку от парка поста ГИБДД. — Могу даже предоставить возможность прокатиться на служебной машине. Как вы думаете, это неплохо отразится на вашей репутации, Михаил Яковлевич? И вам посещение милиции тоже не повредит, не правда ли, Людмила Владимировна? — пренебрежительно взглянула я на крашеную блондинку.