Михаил Черненок - Завещание ведьмы

— Имею прекрасный замысел.

— Стоит ли торопиться?

— Душа горит, понимаешь…

Лимакин помолчал:

— Ты, кажется, сегодня на взлете, как влюбленный.

— Угадал! А ты, чувствую, уже отлетался?

— Да нет, как говорит Боря Медников, в анекдоте о крокодиле, еще маленько полетаю, но… низэнько-низэнько…

Антон хохотнул:

— Расправляй, гражданин следователь, крылья! Ну, что? Иду к Резванову?..

— Иди. Чуть позднее я тоже наведаюсь к нему.

Бирюков резко опустил трубку на телефон, шутливо махнул судмедэксперту пальцами и вышел из кабинета. Нахохленно сидящая в машине Тиунова встретила его молчаливо-тревожным взглядом.

— Тамара, Павлик курит? — сразу спросил ее Антон.

— Никогда в жизни не курил.

— Молодец Павлуша! — Бирюков показал на одну из скамеек под окнами хирургического корпуса. — Сейчас, Томочка, садитесь вон туда и отдыхайте. Из окна напротив, на первом этаже, на вас должен посмотреть Алексей Резванов. Ни слова ему не говорите. Можете только рукой махнуть, будто узнали его и шлете привет. Понятно?

На носу Тиуновой вновь выступили веснушки.

— Понятно, — еле слышно проговорила она.

— Не пугайтесь, пожалуйста. Страшного абсолютно ничего не будет. Алексей глянет на вас и мигом исчезнет. Ну, благословите меня?..

Тиунова растерялась:

— Я не умею благословлять. Я только утреннюю и вечернюю молитвы знаю.

Антон улыбнулся:

— Это, Томочка, к слову так говорится.

Резванов по-прежнему скучал в палате один. Только теперь он не покуривал тайно в окошко, а, заложив руки за волосатый затылок и вытянувшись вдоль кровати, лежал на спине. Испуганно глянув на вошедшего Бирюкова, Алексей сморщил прыщеватое лицо и уставился болезненным взглядом на загипсованную ногу. Бирюков, придвинув возле кровати поближе к окну табуретку, сказал:

— Итак, Леша, могу тебя обрадовать. Павлик Тиунов пришел в сознание и наверняка будет жить.

Резванов промолчал, словно сказанное его не касалось.

— Ты, кажется, не рад? — спросил Антон.

— Он, козел вонючий, на тот свет меня чуть не отправил, а я должен аплодисментами его выздоровление встречать, — не отрывая взгляда от ноги, пробурчал Алексей.

— В этом надо еще разобраться: кто из вас кого хотел на тот свет отправить.

— Кто за рулем сидел, тот и правил бал.

— Руль можно и со стороны подвернуть…

— Мне еще не надоело жить.

— Ты и не намеревался сводить с жизнью счеты. Ты, Лешенька, хотел другу рот закрыть.

Резванов скосил на Антона недобрый взгляд:

— Нужен мне такой друг, как козе — баян. Чего ему рот закрывать?

— Чтобы Павлик не проболтался, что ты вымогал у Тамары деньги.

— Нужны мне Томкины копейки, как…

— Попу — гармонь, икона — папуасу? Знаю я, Леша, этот набор фраз. А ты не копейки, десять тысяч рубликов хотел у Тамары на хапок сорвать. Неужели не совестно? Тамара тебе, как порядочному человеку, помогла устроиться в наемную бригаду, а ты отблагодарил ее, называется…

— Я без Томки мог дотолковаться с Асатуром.

— Асатур тебя, мошенника, близко бы к строительной бригаде не подпустил.

— Какой я мошенник?

— Самый настоящий. И мошенник, и вымогатель, и даже… убийцей чуть не стал. Мало, видно, тебе ума вкладывали на барахолке за отечественные пластинки с импортными наклейками.

— Какие пластинки?

— Которыми ты спекулировал.

Резванов ошарашенно повернулся к Бирюкову.

— Что, Леша, будто новорожденный младенец, глаза раскрыл?.. — Антон сделал паузу. — Думал, забрался в глухую деревню и все концы от городских похождений в воду канули? Нет, дружок, здесь милиция тоже не в бирюльки играет.

— Конечно, вы сейчас можете что угодно мне пришить, — обиженно пробурчал Резванов.

— Я не в ателье работаю, где шьют по заказу, — сухо сказал Бирюков.

— Павлик сам говорил, что довел Томку до самоубийства.

— А Тамара говорит, что «нечистая сила», нарядившаяся в украденное из сундучка старушечье платье, десять тысяч у нее вымогала. Кстати, в кармане этого платьишка сигаретная коробка «Космоса» обнаружена, на которой сохранились твои пальчики. У тебя следователь снимал отпечатки пальцев?

— Ну и что?..

— Экспертиза — штука точная.

— И больше ничьих отпечатков на той коробке нет? — с ехидцей ухмыльнулся Резванов.

— Есть Павлика Тиунова, — спокойно ответил Антон. — Но, во-первых, Павлик не курит, и, отправляясь на «дело», ему брать с собой сигареты никакой необходимости нет. Во-вторых, старушечье платье Павлику — за глаза и выше, а тебе — в самый раз. Соображаешь, что к чему?..

Резванов долго молчал. Наконец опять ухмыльнулся:

— Как Томка могла рассказать, что у нее, вымогали деньги, если Павлик довел ее до самоубийства?

Антон грустно посмотрел в тревожно бегающие бесцветные глаза Резванова:

— Ну и настырный же ты, Леша. Ничего подобного Павлик тебе не говорил. Ты сам видел через окно, как при свете лампадки Тамара хотела повеситься и упала на пол. Утром следующего дня до Серебровки донеслись разговорчики, что вроде бы она утопилась в Потеряевом озере. И тут ты с перепугу решил пустить в речку с Крутихинского моста Павлика, чтобы он тебя не выдал. А Тамара, кстати говоря, жива и здорова… — Бирюков, поднявшись с табуретки, подошел к окну. — Вон она сидит на скамейке. Приподнимись, погляди…

Резванов, мучительно морщась, придвинулся на край кровати и высунул косматую голову в окно. Напряженно застывшая Тиунова, увидев его, побледнела так, что веснушки на ее курносом лице стали видны издали. Но у нее все-таки хватило силы натянуто улыбнуться и махнуть Резванову рукой. Тот отшатнулся от окна, будто ему залепили хлесткую пощечину.

— Убедился? — спросил Антон.

Резванов вытащил из-под подушки измятую пачку сигарет, пошарив по карманам полосатой пижамы, нашел коробок спичек и бесцеремонно закурил. Несколько раз подряд жадно затянулся.

— Все равно в вымогательстве вы меня не запутаете, — хрипло проговорил он.

Бирюков нахмурился:

— Поверь, я не собираюсь ни в чем тебя путать. Ты сам запутаешься на допросе у следователя. Но тогда, Леша, будет поздно. Отвечать, дружок, придется не за вымогательство, где, в общем-то, пустяковое наказание. Будешь ты нести ответственность, говоря юридическим языком, за умышленное причинение Павлику Тиунову тяжкого телесного повреждения, опасного для жизни. По этой статье потолок — восемь лет. Благодари судьбу, что Павлик остался жив, иначе ты мог бы достукаться до двенадцати годиков лишения свободы. Сколько тебе сейчас лет?

— Двадцать скоро будет.

— Рановато свернул на обочину жизни. Неужели ты на самом деле верил в успех своей авантюры? Ну, какой чудак, скажи откровенно, преподнесет тебе десять тысяч на красивом блюдечке?

— Томка трусиха, могла и преподнести колдовские деньги. Они ведь шутя ей достались от ведьмы.

— Это пенсия Гайдамаковой за погибшего сына. Почти сорок лет старушка копила, чтобы добрая память о сыне на земле осталась.

Резванов исподлобья посмотрел на Бирюкова:

— Откуда я знал про пенсию? В Серебровке только и болтали о ведьмином завещании. Дескать, вот отвалился Томке Тиуновой дармовой кусок.

— У завистников длинные языки.

— Ну и что мне теперь, капитально сидеть?

— Пока лежи, поправляйся, — Бирюков встретился с Резвановым взглядом. — Скажи, Алексей, где твой крестик?

Резванов нехотя сунул руку в карман пижамы и вытащил оттуда тонкую золотую цепочку с небольшим крестиком.

— Почему снял с шеи? — спросил Антон.

— Не хотел перед следователем козлом выглядеть.

— Значит, понимаешь, что такие штучки не совместимы с грязной совестью?

Резванов промолчал. Словно легок на помине в палату вошел следователь Лимакин с неизменным своим портфельчиком.

— Не наговорились еще? — спросил он.

— Все, мы с Алексеем нашли общий язык, — ответил Бирюков. — На этом свою миссию заканчиваю.

Лимакин посмотрел на мрачного Резванова:

— Будете менять показания?

— Буду, — чуть помолчав, тихо ответил тот.

Следователь повернулся к Антону:

— Предупреди Тиунову, чтобы подождала меня. Тоже надо допросить.

— Тамара уже предупреждена.

Остаток дня Бирюков провел в райотделе. Настроение было приподнятое. Радовало, что начавшееся столь загадочно происшествие обошлось без трупов. Лишь перед концом работы он почувствовал тревожное беспокойство и тут же поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет обещанного звонка Зорькиной. Однако Марина почему-то не звонила. Антон полистал телефонный справочник и стал набирать номер экономиста Березовского колхоза. Телефон оказался занятым. Антон накрутил цифры вторично — в трубке опять зачастили короткие гудки. Он опустил трубку на аппарат, чтобы чуть позднее сделать третью попытку, но телефон вдруг зазвонил сам.