Юлия Латынина - Ничья

– Двести, – сказала Елена. Семин удовлетворенно улыбнулся.

– Ну, хорошо, двести.

Елена молниеносно поднялась. Ее тонкая рука хлестнула Семина по щеке. И раньше, чем Сыч успел открыть рот, кассета исчезла в черной дамской сумочке и Елена выскочила из ресторана.

Спустя пять минут Семин прибежал в небольшой кабинет на втором этаже, где должен был ждать его Рындя. Эфесбешника в кабинете, однако, не было: Семин принялся звонить ему, и мобильник Рынди весело отозвался ему из кармана свалившейся на пол кожаной куртки. Второй мобильник был брошен на стул.

Семин заметался по кабинету, кинулся к окну и тут же обернулся на стук двери. Рындя снова появился в кабинете. Зам уполномоченного ФСБ по краю стоял, прислонившись спиной к косяку, и невозмутимо прихлебывал из баночки с безалкогольным пивом. Глаза у Рынди были цвета пива – желтые и жидкие.

– Ты где был? – спросил Семин.

– Надо было распорядиться, – ответил Рындя.

Пустая баночка с пивом полетела в угол и попала точно в корзинку для бумаг.

– Где машины? – резко спросил Семин.

– Какие?

– С твоими уродами. Которые ты вызвал за Леной следить.

– Они не уроды, а нормальные люди. Только очень-очень сильно мне обязанные.

– Где машины?! – вскрикнул Семин. Рындя отлепился от косяка и подошел к коммерсанту В эфесбешнике было два метра роста и центнер весу, и Семин, человек, в общем-то, немаленького размера, увидел, что на него смотрят сверху вниз.

– Послушай, Витя, ты все испортил, понял? Она брала кассету с собой, а ты не смог ее уболтать. Как только она вернется, она отдаст ее Малюте.

Семин стал белый, как пенопласт.

– Девочка допустила ошибку, – сказал Рындя, – девочка приехала на важную встречу, совершенно не проложившись. Когда дело перейдет в руки серьезных людей, они уже не сделают таких ошибок.

– Малюта подумает на нас, – пробормотал Семин.

– Малюта никогда не подумает на нас, если не найдет кассеты, – ответил чекист. – С какой тебе стати убивать свою бывшую любовницу, с которой ты не виделся полтора года? Она приехала на машине Миши-кимоно, в этом городе найдется полтора десятка людей, которые пристрелят Мишу с большой радостью. Малюта посчитает, что охотились за Мишей.

Семин хлопнул дверью и вышел в коридор, на ходу вытаскивая мобильный телефон. Он уже закончил набирать цифры, когда за его спиной возник Рындя.

– Кому ты звонишь?

– Лене.

Рындя молча вывернул боссу запястье. Телефон оказался в его руках и даже как будто хрустнул, а Семин с грохотом свалился на пол. Рындя сел на него сверху и принялся обшаривать в поисках второго мобильника. Дверь в конце коридора распахнулась, ив ней возникли два охранника Семина.

– Снимите его с меня! – заорал Сыч. Один из охранников поддел Рындю ногой под подбородок, а другой схватил его за руки и потащил в угол. Семин, на карачках и тяжело дыша, ползал по полу в поисках мобильника. Рындя сидел в углу, и изо рта его стекала тонкая струйка крови. Глаза эфесбешника были закрыты. Семин наконец нашарил мобильник и убедился, что тот работает. В этот миг веки у Рынди поползли вверх, и на Семина глянули желтые, как у совы, зрачки.

– Ну, звони, – с усмешкой сказал Рындя. – У тебя хороший случай доказать, что ты только что говорил ей правду.

Семин поглядел на мобильник в своей руке и, замахнувшись, запустил его в мусорную корзину.

– Я говорил ей правду, – сказал Семин.

Семин не ложился в эту ночь. Он поехал в казино, где выиграл пять тысяч и полюбовался девочками без лифчиков, и пока он стоял у игорного столика и приветствовал знакомых, он ждал новостей.

Первые новости образовались в два часа ночи. Городское радио «Четвертая скорость» сообщило, что на загородном шоссе Нарым-Челябинск обстреляна дорогая иномарка. Шофер убит, иномарка потеряла управление, свалилась с шоссе и загорелась.

Радио похвалило высокую оперативность ментов и чекистов, которые появились на месте происшествия буквально через десять минут. О судьбе пассажиров не сообщалось ничего – предполагали, что это либо гости, либо приближенные Малюты, направлявшиеся к нему на дачу.

Казино загудело, как растревоженный улей. Нарым был город маленький, все спали под одним одеялом – и посетители схватились за мобильники, выясняя подданство иномарки. Кто-то сказал, что все пассажиры живы, один шофер убит, потом прошел слух, что машина сгорела как свечка, и только через полчаса по казино вспыхнуло и пошло гулять: «Миша-кимоно».

Управляющий центральным универмагом, тоже кайфовавший в казино, всплеснул руками:

– Боже мой! Я видел Мишу всего три часа назад, он встречался с какими-то пацанами из Лесноречья! Они чуть не подрались!

Какой-то отдельной частичкой разума Семин отметил это как необыкновенную удачу: Миша Корытов не повез Елену обратно домой, Миша Корытов заехал на деловую встречу. Наверняка пацанам из Лесноречья придется долго объяснять разъяренному Малюте, о чем шла речь на стрелке с Мишей-кимоно. Если, конечно, они успеют что-то объяснить.

А потом, почти сразу же после того, как на сцену выбежали полуголые девицы и конферансье объявил розыгрыш «мерседеса», по залу пошло гулять второе имя: Елена Ратмирцева.

Кто– то из людей Малюты велел девкам убираться со сцены, розыгрыш «мерседеса» перенесли на послезавтра, и, когда бледный и сонный Семин вернулся к своему столику, к нему подошел хозяин казино, некто Шубин.

– Слыхал? – сказал с усмешкой Шубин, – Похоже, Малюта приревновал свою жену к своему помощничку…

Семин уехал из казино, не забыв поменять выигранные фишки на доллары.

В офисе он появился в семь утра. Все это время он не имел ни малейших известий от Рынди. Это было бы опасно, а смысла не имело.

Сотрудники не ждали его так рано. Семин заперся в кабинете, принял душ и сменил одежду: свежий костюм всегда висел у него в шкафу. Сон сморил его, и на час Семин заснул прямо в кресле.

Проснулся он от щелканья замка в двери-в кабинет через комнату отдыха вошел Рындя. Зам уполномоченного ФСБ по краю был небрит, и рукав его пиджака украшала темная полоса копоти. Судя по всему, Рындя лично выезжал на место происшествия, на что, кстати, имел полное законное право. Семин встряхнулся и протер глаза.

– Кассета? – спросил Семин. Рындя молча развел руками.

– Сгорела?

– Машина не сгорела, – ответил Рындя, – черт знает почему, но она не сгорела. Так, аккумулятор немного оплавился. ФСБ было на месте покушения через двадцать минут, мои люди обыскали все. Там была кассета в бардачке, но это была обыкновенная порнушка, наверное, Корытов для себя купил. Я думаю, она тебя обманывала, Витя. У нее не было с собой настоящей кассеты, она давно отдала ее Вырубову. Поэтому она и взяла на стрелку Мишу-кимоно. А тебе она показала эту самую порнушку, хотела посмотреть на твою реакцию.

Семин молчал. Грустный, взъерошенный, он сидел за столом, расставив локти, в одной белой рубашке с раздернутым галстуком, и глаза его были пусты, как граненый стакан, в который он глядел.

– Так что если мы сейчас удавимся, – с усмешкой сказал Рындя, – мы сильно сэкономим Малюте расходы на боеприпасы. В эти игры он играет лучше тебя.

– Ты думаешь, он нас пристрелит? – спросил Семин.

– Ну, ради разнообразия посадит, – усмехнулся Рындя, – хотя вряд ли. Ему будет недосуг объяснять, что случилось с Тахирмуратовым.

Развел руками, как бы извиняясь, и вышел через комнату отдыха.

В кабинете стало очень тихо, только было слышно, как тикают часы. Семин встал и, поправив галстук, подошел к окну. За тонированным стеклопакетом текла жизнь: далеко внизу сновали спичечные коробки автомобилей, над администрацией края реял государственный флаг цвета пасты «Аквафреш», и за зданием администрации блестел, как змеиная кожа, серый от низко нависших облаков, широко разлившийся Нарым.

Кабинет Семина располагался на верхнем этаже самого высокого здания в городе. Здания, выстроенного им самим. Зримого воплощения всей империи Семина. И теперь Семину казалось, что золотые часики Фа-берже, распятые на стене, отсчитывают последние секунды до взрыва, который разнесет все это здание в пух и прах.

Скрипнула дверь. Семин обернулся, и увидел, что у дверного проема стоит секретарша с длинными ножками и с короткой юбочкой.

– Ваша почта, Виктор Павлович, – сказала секретарша.

Сгрузила бумаги на стол и неслышно ушла.

Семин подошел к рабочему столу. Почта была скудная: несколько официальных писем от адвокатов, одно письмо из Австрии, и небольшая ценная бандероль, отправленная, судя по дрянной упаковке, из Нарыма. Адрес на бандероли был написан рукой Елены.

Семин, не торопясь, разорвал бечевку и распечатал коричневую бумагу. Он уже понял, что это за посылка. И что именно делала Елена, пока Миша-кимоно разбирался с пацанами из Лесноречья. И не ошибся. Из-под бумаги показалась белая кассета фирмы «сони» и безо всяких опознавательных меток. Из-под кассеты выпал белый листок бумаги. Семин посмотрел на листок, но внимательно вчитываться не стал. Кажется, там было что-то насчет того, что Елене не нужно его денег, и что за все эти годы он так и не понял, что именно нужно женщинам.