Джек Хиггинс - Ночь фламинго

– Убирайтесь! – бешено заорал Морган. – Все равно вы от нас ничего не узнаете.

– Черт побери, – вмешался Фэллон, изрыгая страшные ругательства. Если вы думаете, что я сяду на десять лет, а этот пес вонючий будет гулять на воле, вас не туда заносит. Будь я проклят, но если вы не заговорите, то я молчать не буду.

Грант обратился к Моргану.

– Видимо, сотрудничество с Верноном не приносит вам удачи? Надеюсь, не забыли историю с бриллиантами? Он наверняка не дал себя обобрать, когда вы вернулись с каторги.

– Пятьсот фунтов, – с горечью воскликнул Морган. – Пятьсот фунтов за пять лет за решеткой.

Давно сдерживаемая злость прорвалась, наконец, на волю.

– Ладно, Вернон – тот человек, которого вы ищете. Но это вам уже не поможет. Мы должны были быть в его клубе в половине второго ночи. Если он все ещё нас ждет, я готов съесть веник без приправы.

Почти в шесть утра Миллер вошел в кабинет Гранта. Старший инспектор читал протоколы допросов, подписанные Морганом и его коллегами. Взглянув на вошедшего, он спросил:

– Ну как? Успешно?

– Ничуть. Вернон удрал через черный ход. Я сразу объявил розыск и сообщил в полицию.

– Вероятно, он попытается отплыть из Ливерпуля в Ирландию, предположил Грант. – Но далеко ему все равно не уйти.

– Я в этом не уверен. Может статься, что он прячется где-то в городе.

– А зачем ему это?

– Не забывайте про Крэйга. Вернон не захочет остаться перед ним в долгу.

– Не могу себе представить, что он настолько неосторожен, чтобы не использовать возможности исчезнуть.

– И все-таки я прошу вас разрешить мне позвонить Дункану Крэйгу. Я бы удостоверился.

Грант задумчиво посмотрел на него, откинувшись на спинку кресла.

– Вам нравится этот человек, верно?

– Да.

Грант указал кивком на телефон:

– Звоните.

Ответа долго не было; наконец, на другом конце линии отозвался заспанный голос:

– Я слушаю. Кто говорит? – спросила Хэрриет Крэйг.

– Хэрриет? Это Ник Миллер.

– Ник? – пауза. Он представил себе, как она в растерянности сидит на постели.

– Ник, который час?

– Без двадцати шесть. Извините, я рассчитывал застать дома вашего отца.

– Сожалею, но он на несколько дней уехал. – Внезапно её голос изменился, сон как рукой сняло. – Ник, что случилось? Что произошло?

В голосе звучала неподдельная тревога, и он поспешил её успокоить.

– Нет, нет, все в порядке. Даю вам слово. Вы дома одна?

– Нет, со мной Дженни.

– Будьте начеку. Вы не возражаете, если я подъеду к завтраку? Тогда я все расскажу.

– Отлично. Во сколько вас ждать? У меня с десяти занятия.

– В половине восьмого. Не рано?

– Нет, в самый раз. Все равно я больше не смогу заснуть.

Положив трубку, Миллер повернулся к Гранту.

– Она одна, отец куда-то уехал. Могу я поставить охрану у дома? На всякий случай.

– На всякий случай? – со смехом повторил Грант. – Любовь – это великолепно. Отправляйтесь скорее к ней.

Когда Миллер подъехал к старинному дому, дождь лил как из ведра. У ворот стояла патрульная машина. Он вышел из своего «купера», подошел к машине. Водитель опустил стекло.

– Что-нибудь заметили? – спросил Миллер.

– Ничего особенного, сержант. Пять минут назад какая-то закутанная фигура выскочила из дома в сад. Наверное, помешана на закаливании. Вот фанатик! В такую погоду!

– Ладно, – сказал Миллер. – Уезжайте, я принимаю пост.

Машина уехала, Миллер снова сел за руль и поехал к дому. Выскочив из машины, он услышал радостное приветствие. Хэрриет спешила через лужайку ему навстречу. На ней был явно отцовский старый плащ, голова покрыта платком.

– Когда я спустилась вниз, то увидела у дома полицейскую машину, встревоженно сказала она. – Что случилось, Ник?

– Кто с вами в доме?

– Только Дженни, она на кухне.

– Она имеет представление о тех приключениях, в которые пустились вы с отцом?

Краска обиды бросилась ей в лицо, она резко отвернулась. Он взял её за руку и снова повернул, чтобы она смотрела прямо ему в глаза.

– Вы сказали, что отец уехал. Это правда?

– Ну, конечно.

– И вы не имеете понятия, что он предпринял этой ночью?

Она отрицательно тряхнула головой и испуганно подняла глаза.

– Прошу вас, Ник, не мучайте меня. Объясните подробнее!

Он внимательно заглянул ей в глаза и сказал:

– Хорошо, я вам верю.

Вкратце он изложил ей, что произошло. Когда он закончил, вид у неё был бледный и подавленный.

– Я просто не могу в это поверить.

– Но вы же знали о других его проделках?

Она вопросительно взглянула на него.

– Ник, вы пришли как друг или как сыщик?

– Как друг. Вы же знаете. Вы должны мне верить, – сказал он, взяв её руки в свои.

– Да, я знала о других его поступках. Нам казалось несправедливым, что Макс Вернон останется безнаказанным после того, что натворил. Мне очень жаль, – добавила она, печально глядя ему в глаза.

– Но вам будет ещё больнее, если что-то случится с вашим отцом.

– А вы считаете, ему грозит опасность?

– Нет, сейчас вряд ли. Вернону предстоит решить слишком много важных проблем. Но люди такого сорта непредсказуемы. И я считаю разумным по крайней мере предупредить вашего отца по телефону.

– Но мы не можем позвонить ему, – возразила она. – Он на лодке вблизи Гримсдайка.

– Среди болот?

– Да, он там охотится.

– Это около двадцати миль отсюда… Я правильно себе представляю?

– Да.

– Ладно. Тогда едем туда и поговорим с ним. Еще раннее утро, машин на улицах немного. Поездка займет не больше получаса.

– Я только скажу Дженни. Сейчас вернусь.

Она поспешно бросилась к террасе, а Миллер пошел к своей машине.

Не прошло и десяти минут после их отъезда, как зазвонил телефон. Дженни сняла трубку.

– Дом полковника Крэйга. Кто говорит?

Голос звучал приветливо.

– Доброе утро. Меня зовут Фуллертон – Грегори Фуллертон. Я сотрудник полковника Крэйга. Он сказал, что уедет на несколько дней и дал мне свой адрес, чтобы я его нашел, если будет что-то срочное. А я нечаянно адрес куда-то засунул.

– Он поехал на охоту. Это на реке неподалеку от Гримсдайка. Примерно полторы мили к югу от Каллерс Бенд, – доложила Дженни.

– Большое спасибо.

– Не стоит благодарности.

Она положила трубку и ввернулась на кухню.

Выйдя из одинокой телефонной будки на обочине узкой проселочной дороги, Макс Вернон ехидно усмехался и довольно потирал руки. Он открыл дверцу своего старого «форда» и сел на переднее сиденье рядом с Карвером.

– Все в лучшем виде, Бенни. Прошло, как по маслу, – сообщил он. – А теперь посмотрим на карту…

Болота в окрестностях Гримсдайка, где река расширяется перед тем, как влиться в море, – нетронутый уголок природы и места очень пустынные. Тонкие ручьи пробиваются сквозь торфянники; камыши в человеческий рост простираются до горизонта. С доисторических времен в эти Богом забытые места пробивались по очереди римляне, саксы, норманны, англы. Но и теперь, в двадцатом веке, здесь угнетающе пустынно. Тут живут только птицы да прилетают с севера дикие гуси, чтобы перезимовать в более мягком климате.

Миллер направил свой «купер» с широкого шоссе на узкую боковую тропинку. Они только что миновали Каллерс Бенд. По обе стороны дороги тянулись пустынные болота, придорожные камыши гнулись под порывами ветра.

Хэрриет опустила стекло и вдыхала свежий соленый воздух.

– Как странно, что я люблю эти места. Во всем мире таких не найдется. Как будто на другой планете.

– Должен сказать, что я потрясен, – сказал Миллер. – Я никогда здесь не бывал.

– Когда кто-нибудь заблудится здесь в тумане, выбраться можно с трудом, натерпишься страха, – заметила Хэрриет. – Встречаются такие глубокие топи, что в них может уйти целый автомобиль.

Чем ближе они подъезжали к устью реки, тем плотнее становилась пелена тумана и испарений с моря. Видимость была не больше двадцати ярдов. Наконец заросли камыша раздвинулись и тропинка превратилась в широкую просеку. Там стоял «ягуар» Крэйга. Миллер нажал на тормоз.

– Отсюда пойдем пешком, – сказала Хэрриет. – Тут недалеко.

Они зашагали по узенькой дорожке в камышах. Дикие утки взлетали, потревоженные их появлением. Ландшафт становился веселее. Вода булькала, выступая из топкой почвы, а в маленьких лужах черной воды лопались пузыри газа.

– Если мы не поспешим, то упустим его, – сказала Хэрриет. – Сейчас время отлива, это лучшее время для охоты на уток.

Она прибавила шагу, Миллер поспешил за ней. Ветер, дувший им навстречу, стал внезапно очень холодным. Голос Хэрриет пробивался сквозь шум дождя, она махала ему рукой. Туманная завеса немного рассеялась. Уже видны были река, лодка и плот с шалашом, который стоял на якоре в сорока ярдах от берега.