Эдгар Уоллес - Тайна желтых нарциссов

Священник в испуге отступил назад.

— Мой милый, — серьезно сказал он, — вы не вправе задерживать на улице людей затем, чтобы рассказывать им подобную чепуху. Я раньше никогда не встречал вас. Мое имя Джосия Дженнингс.

— Вы — Мильбург. Я уверен в этом. Он часто говорил о вас, этот удивительный человек. Послушайте-ка, — он взял священника за рукав, и Мильбург — а это был действительно он — побледнел. Неизвестный яростно вцепился в его руку и продолжал с дикой страстью. — Знаете ли вы, где он сейчас? Покоится в красивом мавзолее, величиной с дом, на Хайгетском кладбище! Две двери ведут внутрь. Они большие и красивые, как церковные, а дальше надо спуститься по небольшой лестнице из мрамора.

— Кто вы такой? — спросил Мильбург, у которого от испуга зуб на зуб не попадал.

— Вы не знаете меня? — Маленький человечек злобно посмотрел на него. Я Сэм Стей, я несколько дней проработал в торговом доме. Все, что вы нажили — это его. Каждый заработанный вами пенс — от него.

Мильбург оглянулся, не наблюдает ли за ним кто-нибудь.

— Не говорите чепухи, — тихо сказал он. — И слушайте внимательно. Если вас кто-нибудь спросит, видели ли вы меня, отвечайте — нет.

— Я хорошо понял вас. Я вас знаю. Я знаю всех, с кем он был связан. Он поднял меня из грязи. Он — мой Бог.

Они вместе направились в глубь парка. Мильбург сел на скамейку и предложил своему спутнику сесть рядом. Впервые он уверенно чувствовал себя в этом одеянии. Пастор, беседующий с оборванцем, мог обратить на себя внимание, но ни в коем случае не вызывал подозрений. Ведь это входило в обязанности духовного лица — утешать бедных и страждущих.

— С каких пор вы стали пастором?

— Не очень давно, — гладко, без запинки, ответил Мильбург. Он попытался восстановить в памяти все, что слыхал о Сэме Стее. Но тот не дал ему сосредоточиться.

— Меня заперли в сумасшедший дом. Но вы ведь знаете, что я не сошел с ума, мистер Мильбург? А вы в один прекрасный день стали духовным лицом. — Он вдруг кивнул с умным и понимающим видом. — Это он вас сделал священником? Мистер Лайн мог творить удивительные вещи. Вы произносили заупокойную речь во время его похорон? Вы же знаете, это там — в красивом мавзолее в Хайгете. Я видел его там, я каждый день хожу туда и нашел его, благодаря случаю.

Управляющий глубоко вздохнул. Он вспомнил теперь, что Сэм Стей был помещен в сумасшедший дом. И сбежал оттуда. Было не слишком приятно беседовать с беглым безумцем, но из этого можно было попытаться извлечь пользу. Мистер Мильбург был человеком, не упускавшим ни малейшего благоприятного случая. Как же использовать эту встречу? Стэй сам навел его на удачную мысль.

— Я еще доведу до конца историю с этой девушкой!

Вдруг он оборвал разговор и закусил губы, потом с хитрой улыбкой поглядел на собеседника.

— Я ничего не сказал, мистер Мильбург, не правда ли? Ничего такого, что могло бы выдать меня?

— Нет, мой друг, — ответил управляющий благожелательно. — Какую девушку вы имеете в виду?

Лицо безумца исказилось яростью.

— На свете только одна девушка, о которой можно так говорить, — злобно сказал он. — Но я еще сцапаю ее. Еще рассчитаюсь с ней! У меня здесь есть кое-что для нее. — Он неуверенно ощупал свой карман. — Я думал, что это у меня при себе, я так долго носил его с собой. У меня все лежит на месте.

— Значит, вы не скажете доброго слова об Одетте Райдер? — спросил Мильбург.

— Я ненавижу ее! — выкрикнул коротышка. Его лицо побагровело, глаза жутко блестели, руки судорожно вздрагивали.

— Я думал, что сцапал ее прошлой ночью, — начал он и вдруг осекся.

Управляющий не знал, к чему относятся его слова, так как еще не читал газет.

— Послушайте-ка, — продолжал Сэм. — Вы в своей жизни когда-нибудь искренне любили?

Мильбург молчал. Одетта Райдер для него ничего не значила, но к ее матери он был бесконечно привязан.

— О да, я думаю, что кое-кого очень люблю, — сказал он после паузы. Но почему вы спрашиваете об этом?

— В таком случае, вы можете понять, что я чувствую, — хрипло сказал Сэм Стей. — В таком случае вы знаете, почему я должен добраться до человека, который угробил его! Она подстерегла его, оклеветала… Ах, Боже мой!

Безумец закрыл лицо руками и зашатался.

Мистер Мильбург оглянулся. И вдруг ему пришла в голову мысль. Одетта была главной свидетельницей против него, а этот человек смертельно ее ненавидел. Он обдумал все хладнокровно, как купец, оценивающий шкурку зверька. Управляющий знал, что Одетта лежит в одной из лондонских больниц, но не знал, какие обстоятельства привели ее туда. Утром он позвонил в фирму, чтобы узнать, не наводили ли о нем справки, и при этом узнал, что для девушки в госпиталь была послана кое-какая одежда, и таким образом узнал адрес. Хотя и очень удивился ее болезни, Мильбург объяснил это волнением, которое она пережила последней ночью в Гертфорде.

— А если бы вы встретили теперь мисс Райдер?

Стей оскалился.

— В ближайшее время вы ее не увидите, потому что она лежит в госпитале на площади Кевендиш, номер 304.

— Площадь Кевендиш, 304! — повторил Сэм. — Это поблизости от Риджент-стрит, правда?

— Точно не знаю, — ответил Мильбург. — Но она в госпитале.

Безумец дрожал всем телом от нечеловеческого возбуждения.

— Площадь Кевендиш, 304! — Он молниеносно удалился.

Священник поглядел ему вслед, поднялся и пошел в другую сторону. Он решил, что может взять билет на континент как на станции Ватерлоо, так и на вокзале в Чаринг-Крос. Второй вариант был даже безопаснее.

Тарлингу следовало выспаться. У него ныли кости и мышцы. Он сидел в своей комнате и изучал дневники Лайна. Иногда одна книга охватывала два или три года. Наконец, осталась последняя, запертая на два бронзовых замка, вскрытые специалистами Скотленд-Ярда. Сыщик стал перелистывать ее страницу за страницей. Здесь Торнтон Лайн делал записи до самого дня своей смерти. Тарлинг читал, не ожидая особых результатов, — в прежних не было ничего, кроме великого самомнения.

Вдруг он взял записную книжку и начал выписывать выдержки. Это был рассказ о предложении, сделанном Лайном Одетте Райдер, которое она отвергла, — очень субъективный, с прикрасами и малоинтересный. Потом Тарлинг дошел до места, написанного день спустя после выхода Сэма Стея из тюрьмы. Здесь Торнтон Лайн подробнее описывал свое унижение.

«Стей вышел из тюрьмы. Просто трогательно, как этот человек почитает меня. Иногда мне хочется повернуть его на истинный путь, но если бы это мне удалось, и я сделал его порядочным человеком, то лишился бы тех прекрасных переживаний, которыми наслаждаюсь, благодаря его обожанию. Ведь это так приятно — купаться в лучах обожания. Я говорил с ним об Одетте. Это странно — говорить о таких вещах с преступником, — но он так внимательно прислушивался. Я далеко вышел за рамки своей цели, но искушение было слишком велико. Какой ненавистью пылали его глаза, когда я окончил рассказ…

Стей составил план, как изуродовать ее красивое лицо. Дело в том, что он сидел в тюрьме вместе с одним заключенным, который был осужден за то, что облил девушку серной кислотой… Сэм собирался сделать то же самое. Сперва я пришел в ужас, но потом согласился с ним. Он сказал также, что может дать мне ключ, при помощи которого можно отпирать все двери. Если бы я пошел туда… в темноте… и мог бы оставить там что-нибудь… Да, это идея… Предположим, я принес бы что-нибудь китайское. Тарлинг, по-видимому, в очень хороших отношениях с девушкой… Если у нее будет найдено что-нибудь китайское, то и он заодно будет заподозрен…»

Дневник заканчивался словом: «заподозрен». Это был замечательный конец! Джек снова и снова перечитывал последние фразы, пока не выучил их наизусть. Потом захлопнул книгу и запер ее в письменном столе. Он просидел целых полчаса, подперев подбородок. Записки, оставшиеся после Лайна, значительно облегчили ему задачу.

Торнтон Лайн пошел к девушке на квартиру не по телеграмме, а с исключительным намерением скомпрометировать Одетту и навредить ее доброй репутации. Он собирался оставить у нее клочок бумаги с китайскими иероглифами, чтобы попутно опорочить и Тарлинга.

Мильбург же был в квартире Одетты по другой причине. Там они встретились, разругались между собой, и управляющий выстрелом убил его наповал.

Таким образом объяснялось также, почему Торнтон Лайн надел войлочные туфли и почему эта китайская бумажонка оказалась в его жилетном кармане.

Затем сыщик вспомнил о Сэме Стее, который бросил в него бутылочку с серной кислотой. Да, это и был человек, составивший садистский план изуродовать девушку.

Мильбург должен быть найден во что бы то ни стало! Он был последним недостающим звеном в цепи.

Тарлинг приказал начальнику полицейского поста Кеннон-Роуд известить его, как только получит какое-либо новое сообщение. Но так как звонка долго не было, он лично направился в Кеннон-Роуд, чтобы получить последние сведения из первых рук. Джек, впрочем, узнал немногое. Но в то время как он беседовал с полицейским инспектором, на пост примчался взволнованный шофер с заявлением о краже его автомобиля. Такое происходит в Лондоне ежедневно. Шофер подвез господина с дамой к одному из театров в Вест-Энде, и ему было приказано ждать до конца представления. Высадив своих пассажиров, он отправился в маленький ресторанчик поужинать, а когда вышел оттуда, его автомобиля уже не было.