Екатерина Вильмонт - Секрет исчезающей картины

— Да, а что было делать? Мне Олег велел, и, думаю, он был прав. Они там еще достаточно наворовали, обойдется милиция без Сислея, ничего страшного.

— Вероятно, вы и ваш друг правы. Потрясающая история. А впрочем, я знаю еще и другие истории с вашим участием.

— Степанида разболтала?

— О, слышали бы вы, с каким трепетом она говорила о вас!

— Она хорошая девчонка, — смутился Валерка.

— Без сомнения. Но она очень одинокая и ранимая, с ней надо осторожно… Девочка в таком возрасте осталась без родителей…

— Я понимаю, — кивнул Валерка. — Моя мама тоже так говорит…

В этот момент в дверь позвонили. Юлия Арсеньевна вышла в прихожую.

— Кто там? — спросила она.

— Это Егор! Юлия Арсеньевна, я на минутку!

— О! Егор, здравствуйте!

— Юлия Арсеньевна, миленькая, у меня к вам просьба громадная! Не могли бы вы перевести с французского текст, я получил его по факсу, а до переводчицы не могу дозвониться.

— Разумеется, я все сделаю! Это срочно?

— Срочно, Юлия Арсеньевна, мне жутко неудобно, но это действительно срочно. Уж будьте добры, выручите по-соседски, а я…

— Проходите на кухню, у меня там в гостях один молодой человек, пообщайтесь пока…

— Благодарю!

В кухню вошел мужчина лет тридцати, невысокий, плотный, с веселым лицом.

— Привет! — сказал он.

— Здравствуйте! — приподнялся из-за стола Валерка.

— Познакомьтесь, это Валерий, а это Егор Семенович. Егор, хотите чаю?

— Спасибо, не откажусь. Но я сам себя обслужу!

— Хорошо, — согласилась Юлия Арсеньевна и ушла в комнату, держа в руке листок с текстом.

Валерка с Егором Семеновичем вели светскую беседу о том о сем. Через десять минут Юлия Арсеньевна вернулась:

— Все готово, Егор!

Он пробежал текст глазами, и краска бросилась ему в лицо.

— Юлия Арсеньевна, милая! Вы мой добрый гений!

Он подхватил пожилую женщину на руки и поднял в воздух.

— Егор! Вы с ума сошли! — взвизгнула Юлия Арсеньевна.

— Ох, простите меня, идиота! Просто я так счастлив! Теперь вся моя жизнь должна измениться, мое предложение одобрено и принято! Юлия Арсеньевна, вам можно шампанское?

— Разве что глоток!

— Я сейчас!

Егор выскочил из квартиры, оставив дверь открытой, и буквально через минуту вернулся с бутылкой шампанского и большой коробкой конфет.

— Где у вас бокалы? Валерий, тоже выпьешь глоток! В твоем возрасте немного шампанского не повредит!

— Кто бы спорил! — засмеялся Валерка.

Егор быстро и умело открыл бутылку и разлил шампанское. Юлия Арсеньевна только пригубила, а Валерка выдул сразу весь бокал.

— Вот это по-мужски! — одобрительно кивнул Егор и тоже выпил шампанское залпом.

— Да что ж вы этот чудесный напиток как водку хлещете, — засмеялась Юлия Арсеньевна.

— Конфеты берите, вкусные, — угощал Егор.

— А ведь нам тоже есть что отметить, правда? — уже чуть заплетающимся языком сказал Валерка. — У нас сегодня тоже знаменательный день!

— Да, а в чем дело? — спросил Егор. Он был на седьмом небе. Этот факс из Франции означал новую жизнь для его фирмы, для него самого и его сотрудников, которые в него поверили и остались с ним. Он был уверен — отныне все пойдет как надо. — А знаете, Юлия Арсеньевна, я перед вами очень виноват! — вдруг сказал Егор, почувствовав, что радость его будет неполной, если он не очистит душу. Да и шампанское подействовало…

— Вы виноваты передо мной? В чем же?

— Я хочу перед вами повиниться… Я чуть было не стал вором. Более того, я им стал… Но совесть заставила меня… Ну, не смог я… Прожил вором ночь, а утром понял, что лучше вообще не жить… И вернул…

Валерка навострил уши.

— Егор, что вы плетете? Вы вор? Да я в жизни в это не поверю. Я столько лет вас знаю… Чуть ли не с детства!

— А я… Я все-таки пошел на преступление и, хуже того, использовал вас…

— Меня? — отшатнулась Юлия Арсеньевна. — Но каким образом, что все это значит? Вы пьяны, да?

— Помилуйте, Юлия Арсеньевна, я мужчина, как говорится, в цвете лет и не могу опьянеть от бокала шампанского так, чтобы возвести на себя такую напраслину! Вот послушайте меня и отпустите мне этот грех!

— Но я не священник, чтобы отпускать грехи!

— Ничего, если вы отпустите мне этот грех, с меня будет довольно. Я должен вам все сказать, иначе… мне не будет в жизни счастья!

Валерка смотрел на него во все глаза. Ну надо же! Неужели сейчас последний пазл в картинке встанет на свое место? Он уже обо всем догадался.

— Господи, я даже не знаю, как начать… Дело в том, что у меня были плохи дела, с меня требовали дань…

— Дань? Кто? Рэкет?

— Ну, что-то вроде того… Мой долг рос с каждым днем, мне уже грозили смертью и тут… Я зашел к вам, чтобы позвонить, у меня не работал телефон, помните?

— Помню.

— И я споткнулся в передней и уронил ключи, которые висели на гвоздике, вы сказали, что это ключи от квартиры Истоминых… И я вдруг подумал — если взять эти ключи, забежать на одну минутку в их пустую квартиру, я буду спасен. Одна небольшая картина, кусочек холста спасет мою жизнь… Разве жизнь не стоит кусочка холста?

Он налил себе шампанского и опять залпом выпил его. Признание давалось ему с трудом.

«А я все-таки умный, — с удовольствием подумал Валерка. — Сразу понял, куда он клонит».

— Ну и я… Я это сделал… Взял ключи у вас, а вечером, когда Натка ушла к матери в больницу, зашел к ней и унес Сислея. Утром ко мне должны были прийти за долгом, это был последний срок…

— И вы надеялись, что они согласятся взять картину? — удивленно осведомился Валерка.

— Да. Среди них был один вполне образованный человек, я рассчитывал, что он поймет ценность этой картины…

— И что же? — дрожащим голосом спросила Юлия Арсеньевна.

— Я не смог… Я вдруг понял, лучше умереть честным человеком, чем жить вором… Пусть даже меня никогда бы не заподозрили в этой краже, все равно… Я дождался, когда Натка уйдет в школу, вошел и повесил картину на место. Кажется, она так и не заметила исчезновения…

— А что же было с вами? — спросил Валерка.

— А меня бог спас! Тот человек, что давил на меня, погиб в автомобильной катастрофе в ту самую ночь.

— Боже мой! — прошептала Юлия Арсеньевна. — Вот так история!

— А сегодня я понял, что должен, просто обязан излить душу… Может, надо было в церковь пойти, к исповеди, но я не умею… Не знаю, как… А вы, Юлия Арсеньевна, я был уверен, поймете меня.

— Я не знаю… Но вы раскаялись, и раскаялись вовремя, не потом, а сразу, и вернули украденное, рискуя наутро быть убитым… Если бы я могла, я бы отпустила вам этот грех…

Егор схватил ее руку и благоговейно поцеловал.

— И вы по-прежнему будете пускать меня к себе, не прогоните?

— Нет, не прогоню. Потому что вы честный человек, Егор. Это было искушение, и вы его выдержали…

— Но я все же поддался ему, хоть и ненадолго.

— Все, Егор, мы закрываем эту тему, иначе… И вот еще что. Никогда и никому больше не рассказывайте об этом. Валерик, я очень надеюсь, что вы тоже похороните в душе эту тайну и ничего не расскажете ни Наташе, ни Степаниде.

— Степанида? Кто такая Степанида? — встрепенулся вдруг Егор.

— Степанида — очень славная девочка, подруга Наташи и Валерика.

— Хорошо, — кивнул Валерка, — я никому ни слова не скажу.

— Юлия Арсеньевна, вы — само великодушие! — воскликнул Егор. — И у меня просто нет слов…

— И не надо! Не надо больше слов!

— Слушаю и повинуюсь! — Егор вдруг взглянул на часы и вскочил. — Ох, мне пора, дела, дела, знаете ли… Я бесконечно вам благодарен! И удаляюсь, удаляюсь!

Он ушел. Юлия Арсеньевна вздохнула.

— Валерик, вы сумеете промолчать об этом?

— Сумею! Я же мужчина.

— Подумать только, причиной скольких драм стала маленькая картина…

Егор распрощался с Юлией Арсеньевной и Валерой и ушел.

— Юлия Арсеньевна, у вас, значит, есть ключи от Наташиной квартиры?

— Есть, а что?

— А давайте сделаем ей сюрприз!

Степанида и Наташа медленно брели домой из школы.

— Знаешь, Степка, если б ты у меня не жила, мне одной было бы очень плохо.

— Плохо? Почему? От страха?

— И от страха, и от тоски.

— А чего тосковать? Картина-то твоя нашлась, маме лучше, у тебя все хорошо, Натка.

— Нет, пока нет. Я ужасно боюсь, что они выследят Костю или Валерку… Опять заберут Сислея и, не дай бог, еще что-нибудь с ребятами сделают. Да, Степка, я совсем забыла, мама хочет с тобой познакомиться. Я ей про тебя сказала. Пойдем сегодня к ней, ладно? А Юлия Арсеньевна, наверное, согласится, чтобы ты один день пропустила…

— Зачем пропускать, я все успею, я к ней прямо сейчас побегу, все равно в больницу только к пяти можно… Ну, побуду сегодня поменьше у нее, и все дела. Надо вот только, как придем, Валерке от нее позвонить, про вчерашнее рассказать и про звонок этого Витковского. Знаешь, Натка, давай бегом, а то тащимся как черепахи.