Ольга Оболенская - Одна против целого мира

Мириам нашла отца в сарае, где они держали коз. Одна из козочек по кличке Зульфия повредила ногу, и теперь отец оставлял ее дома, а не выгонял вместе с остальными на пастбище. Зульфия уже почти поправилась, но отец продолжал осторожничать и целыми днями возился с ней. Таскал ей охапками траву, отпаивал какими-то целебными настоями, которые добавлял ей в питьевую воду.

– Па-а-па! Па-а-ап! – Задохнувшись от быстрой ходьбы и переполнявших ее чувств, Мириам остановилась в дверях сарая.

Отец не обращал на дочь внимания и продолжал возиться с козой.

– Папа, смотри, что у меня! – крикнула Мириам и протянула отцу ладонь, на которой золотом блеснула ее награда.

– Тише ты! Чего кричишь. Вот шальная. Животное перепугаешь, – недовольно буркнул отец и тяжело поднялся с колен.

– Пойдем в дом, – позвал он дочь.

Мириам покорно последовала за ним. Всю ее решимость как ветром сдуло. Она засомневалась: стоит ли сейчас начинать разговор об отъезде? Кажется, отец сегодня не в настроении. Она безошибочно определила настрой отца по тому, как он шел широким размашистым шагом, словно торопился куда-то. Он всегда так ходил, когда его отрывали от какого-нибудь важного дела, как он говорил, всякие бездельники. В разряд бездельников чаще всего попадали они с братом, если были замечены праздно слоняющимися по двору или по дому. На самом деле таких моментов было по пальцам перечесть. Отец всегда строго и неукоснительно следил за тем, чтобы его дети были заняты какой-нибудь работой по хозяйству. А когда выпадали свободные минуты, он обучал детей хождению по канату.

Сам он был большим мастером этого дела. Хождение по проволоке стало для него наваждением, болезненной страстью после того, как он похоронил жену. После ее смерти в его сердце образовалась огромная саднящая пустота, которая властно требовала своего заполнения. Проволока помогла ему. С ее помощью он справился и с болью потери, и с невыносимым ощущением одиночества. На высоте он снова почувствовал себя счастливым.

– Чего там у тебя, показывай. – Отец грузно опустился на стул и строго уставился на дочь.

Мириам с гордостью протянула ему медаль. Отец долго вертел ее в руках, бросая недоверчивые взгляды то на медаль, то на Мириам, как будто сомневаясь в том, что его дочь удостоилась такой высокой награды.

Мириам ожидала, что отец будет восхищаться ею, но он только скупо похвалил ее и попросил спрятать медаль куда-нибудь подальше.

– Вот ты и выросла, дочка, – грустно вздохнул отец, – совсем взрослая стала. Школу закончила. – Отец помолчал немного и добавил: – А твоя мать в твоем возрасте тебя уже грудью кормила… Ох, чувствую я, увезет скоро какой-нибудь лихой джигит мою Мириам из отцовского дома и назовет своею женой.

Щеки Мириам полыхнули огнем.

– Нет, отец, не будет этого. – Голос ее дрогнул. Она собралась с духом и выложила все-таки отцу свои планы по поводу учебы и поездки в Москву.

Отец слушал ее нахмурившись. Когда Мириам закончила, он мрачно посмотрел на нее и глухо произнес.

– Выброси все эти глупости из головы. Ты уже свое отучилась. Теперь тебе замуж пора. Я уже и мужа тебе подыскал. Достойный человек, из хорошей семьи…

– Но, отец, – из глаз Мириам брызнули слезы, – я не хочу замуж, я хочу учиться дальше.

– Не перебивай отца! – прикрикнул на нее отец. – Все уже решено. Завтра уже и сваты придут. Ты должна не ударить лицом в грязь. Смотри, не опозорь меня, дочка.

Отец поднялся, считая разговор оконченным.

Всю ночь Мириам проворочалась без сна, а наутро у нее созрело решение. Она решила не ходить на смотрины, а это значит, что сговор не состоится. Она еще надеялась, что с отцом ей все же удастся договориться…

Марианна застонала, воскрешая в памяти события того дня. Даже спустя годы она не могла без содрогания вспоминать об этом.

Она не вышла к сватам, а вместо этого убежала в горы и вернулась домой поздней ночью. Отец не спал, он ждал ее. Взглянув на отца, Мириам похолодела, таким она его еще никогда не видела. Его лицо было страшным. Увидев дочь, он ничего не стал говорить ей. Молча снял с пояса ремень и со всего размаху отхлестал ее по спине. Закончив расправу, он бросил ремень на пол и скрылся в своей комнате, оставив Мириам лежать на полу.

Когда она пришла в себя от боли и унижения, первой ее мыслью было повеситься на том самом ремне, которым отец так жестоко избил ее. Но это было минутной слабостью. Собравшись с силами, она поднялась на ноги, кое-как дошла до своей комнаты и рухнула на кровать. А утром отец пришел к ней в комнату и объявил свою волю:

– Ты выйдешь из этой комнаты только женой. Я приведу тебе мужа, который заберет тебя в свой дом. А чтобы ты больше никуда не убежала, я запру тебя на ключ.

Мириам зарыдала и бросилась к ногам отца, умоляя изменить свое решение, но отец не стал ее слушать. Он молча оттолкнул дочь и вышел из комнаты. Звук ключа в замочной скважине привел Мириам в чувство.

– Бежать, бежать, бежать, – лихорадочно билась в ее голове одна-единственная мысль. Мириам бросилась к окну и посмотрела вниз. Ее комната находилась на втором этаже, и сбежать через окно было невозможно. Мириам охватило отчаяние. Но она была не из тех, кто так просто сдается. Дождавшись момента, когда отец отлучился из дома, она позвала брата и через закрытую дверь поведала ему о своем несчастье. Арсен любил свою младшую сестренку, и жестокость отца по отношению к ней возмутила его. С юношеским максимализмом он осудил отца и решил помочь Мириам. Забравшись на чердак, он бросил ей в комнату канат, и вдвоем они соорудили нечто вроде мостика, по которому Мириам смогла выбраться из заточения. Внизу ее ждала лошадь, которую привел Арсен из конюшни.

– Скорее. Торопись, отец обещал скоро вернуться, – подгонял Арсен сестру, помогая ей взобраться на лошадь.

– Спасибо, Арсен. – На глазах Мириам блеснули слезы. – Я никогда не забуду, как ты помог мне.

Она натянула поводья, лошадь рванула с места и помчалась по дороге, унося Мириам из родного селения. Арсен долго смотрел вслед удаляющейся всаднице, пока она не скрылась из виду.

Мечтам Мириам суждено было осуществиться. Она легко поступила в московский университет и успешно закончила его. Где-то на втором курсе она скоропалительно выскочила замуж и с удовольствием сменила фамилию отца на фамилию мужа, став по паспорту Долгоруковой. Заодно она поменяла и имя-отчество. Теперь ее величали Марианна Романовна Долгорукова.

Брак Марианны оказался не очень удачным и быстро распался, но этот факт мало огорчил ее. Почувствовав свободу, она с удовольствием принялась делать карьеру в одном из московских банков, куда устроилась сразу после института. И ее усилия принесли свои плоды. Теперь она занимает один из ведущих постов в банке. Жалко только, что отец так и не узнает об этом. Ведь с тех самых пор, как она покинула родной дом, они больше не виделись.

Резкий звонок во входную дверь грубо вмешался в воспоминания Марианны. Он бесцеремонно вклинился между нею и ее прошлым, принудительно заставив вернуться в день сегодняшний. Марианна вздрогнула, как от удара. Было что-то враждебное и глубоко тревожное в беспардонной наглости этого внезапно прозвучавшего звонка, тем более что Марианна сегодня никого к себе в гости не ожидала.

Она соскочила с кровати и накинула халат. Осторожно ступая босыми ногами по полу, подошла к двери и посмотрела в глазок. На площадке маячила какая-то незнакомая пожилая женщина. Ее вид успокоил Марианну.

– Наверное, женщина ошиблась квартирой, – подумала Марианна, но на всякий случай спросила через закрытую дверь: – Вам кого?

– Откройте, вам телеграмма, – ответила женщина.

Марианна открыла дверь, расписалась за телеграмму и быстро прошла в комнату. Развернув послание, она заинтересованно впилась в него глазами. В тексте было всего четыре коротких слова:

– Приезжай. Арсен погиб. Отец.

Стены комнаты перекосились и поплыли перед глазами Марианны. Стало трудно дышать, а пол начал куда-то проваливаться. На подгибающихся ногах она кое-как добралась до кровати, упала лицом в подушку и зарыдала. Надрывно, жутко, страшно. Это был скорее и не плач даже, а звериный вой, вопль души, навсегда и навеки осиротевшей.

– Арсе-е-н! Братик мой родной, – кричала от горя и слез Марианна. – Почему! За что!

Она не понимала, как такое могло случиться. Почему смерть так рано забрала его. Ведь он такой еще молодой, ее любимый и единственный брат.

Через час Марианна совсем обессилела от рыданий. Ей казалось, что вместе со слезами из ее тела исторглись все силы, вытекла вся кровь и ушла жизнь. На смену истеричным рыданиям пришли вялость и апатия. Марианна лежала на кровати, уставившись сухими невидящими глазами в потолок, и с ожесточением вспоминала, вспоминала, вспоминала… Тот, кто навсегда покинул этот мир, оживал в дебрях ее памяти. Ей казалось, что пока она думала о нем, он был еще жив. Он улыбался ей, дотрагивался до нее, разговаривал с ней…