Александр Колин - Мужики что надо

Когда любовь народная достигла своего апогея, кто-то не только предложил, но и начал сбор средств на... постройку памятника героям старины. В углу коноваловского кабинета, накрытый тряпкой, стоял макет будущего шедевра, причем лица казаков подозрительно напоминали лица самого Василия Андреевича и его друга. Кто и когда принес этот макет домой к Коновалову, оставалось загадкой. В квартире его в тот день "дежурила" Ирма Медне, Васина школьная любовь, которая никогда не интересовалась мужчинами, приходившими в гости к её другу, у неё была очень плохая память на лица... Впрочем, если дело касалось женщин, картина совершенно менялась.

- Я просто пожалел этого мужика, он так переживал из-за своей собаки, признался Маркиз. - Он уже везде обращался...

- И везде его послали! - не дав Омару договорить, рубанул капитан. - Умные люди, между прочим! Ну вот дурак и нашелся. Хотел бы знать, как зовут эту суку...

- Кассандра. Он говорит, что на ней ошейник, а на нем имя написано, оживился Маркиз. Если Вася задавал вопросы, значит, собирался делать дело, а это в свою очередь означало, что буря миновала.

- Я имею в виду не собаку, - ощерился Коновалов. - Я говорю о той суке, которая дала этому козлу-собачнику мой адрес!

- А-а... - только и протянул Омар, сника вновь. Он понял, что экзекуция ещё далеко не закончилась.

- Бэ, - передразнил его Коновалов. - Кассандра, - добавил он, произнося имя животного нараспев. - "Без умолку безумная девица кричала: ясно вижу Трою павшей в прах, но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах".

- Что-что"? - вытаращил глаза Омар.

- Что-что! - снова не преминул передразнить его Коновалов - Высоцкий, вот что. Это тебе не твой нежно-голубенький Фредди, понимать надо.

- Высоцкого я тоже люблю, - недовольно буркнул Омар.

Капитан открыл было рот, чтобы ответить, но тут зазвонил телефон и Василий Андреевич быстро схватил трубку.

- Алло! - закричал он все так же сердито. - Коновалов слушает... - Лицо его вдруг приобрело кислое выражение, но тон он заметно сбавил: - Здравствуй, Ирма... Дорогая... Что?. Нет, я очень рад твоему звонку... Да я не рассержен...

Ну дай же мне сказать! Я просто кое-что объяснял Омару. Как, кстати, твоя Пэгги... Да, конечно, Сью, Пэгги-Сью, я помню. Не сбежала?.. Ну почему издеваюсь? Просто собаки иногда сбегают... Я знаю, что надо хорошо обращаться! Послушай, милая, у меня тут очень серьезное дело... При чем здесь это?.. Понимаешь... Жена одного человека... Ты будешь слушать или нет?

Да я не с ней время проводил! Просто она думает, что её муж ей изменяет, и попросила нас с Омаром последить за ним... В конце концов, должен как-то зарабатывать себе на жизнь?.. Почему это я не подхожу к телефону?.. Ирма, сколько можно??! Я не... Ах, Омар... Ну да, ну да, на месте, но у него сейчас другая работа, он заделался собаколовом, - при этих словах Василий Андреевич слегка хихикнул, а Маркиз поднялс и медленно вышел в соседнюю комнату, взял стоявшую на столе полупустую бутылочку минеральной воды и сделал несколько жадных глотков.

"Какой, к черту, из меня сыщик? - подумал он с горечью. - Набить рожу каким-нибудь придуркам - это, несмотря на свое кажущееся даже несколько хрупким телосложение, я умею, и очень неплохо, бросать фанаты, стрелять хоть из родимого "Калашникова", хоть из пистолета, хоть из пулемета, хоть из снайперской винтовки - тоже. Не зря выполнял "интернациональный долг", пригодились навыки, полученные в боях с "духами", когда мне с Василием пришлось схватиться с двумя шайками головорезов... А вот расследовать всякие там дела, каждое из которых чуднее другого.. Зачем я не дождался возвращения Коновалова и взялся искать собаку? - изводил себя Маркиз. - Зачем я вообще здесь сижу? Ну, откроем мы это бюро, и что мы станем в нем делать? Какой из меня сыскарь? Правильно сказал Вася своей подруге Ирме - собаколов я хренов, вот кто! - Отчитав себя подобным образом, Омар, настроение у которого испортилось уже окончательно, задал себе вопрос, который все эти месяцы не давал ему покоя: - Что же делать? Возвращаться на службу к Ганджиеву? Уехать из города?"

Ответа он не находил, однако понимал, что судьба неспроста связала его с уволенным из милиции оперативником. Для чего-то это понадобилось, но вот для чего?

В соседней комнате его товарищ с треском опустил трубку на рычаг, чуть не разбив вдребезги телефон. Так нередко заканчивались его разговоры с Ирмой Медне, которая звонила часто и, как назло, постоянно попадала не вовремя, отчего капитан становился только ещё злее и выпивал больше обычного, а выпивал он и так немало.

- Иди сюда, - услышал Маркиз усталый голос Коновалова. - Ты что торчишь там? Давайка лучше пропустим по стаканчику. Прихвати пузырь из холодильника и огурцы возьми...

"Ну, так и есть, - сказал себе Маркиз и поплелся на кухню выполнять приказание. - Вас всегда прав, и ещё - с ним спорить себе дороже".

Он принес и поставил на гигантскую поверхность стола - про который лишь с незначительным преувеличением можно было сказать, что на нем вполне мог бы приземлиться средних размеров вертолет, - наполовину пустую бутылку "Посольской", мисочку с малосольными огурцами и четверть буханки черного хлеба. Маркиз ненавидел пить спиртное днем, но теперь он был со всех сторон виноват, а значит, любое возражение лишь разозлит Коновалова, который просто не может отказать себе в удовольствии напоить любого, кому случается оказаться в его компании.

Капитан жил один с тех пор, как его мать уехала в Москву нянчить внуков, детей дочери, младшей Васиной сестры Лены. Отец оставил семью и уехал в Петербург, вернее, тогда ещё Ленинград, когда сын ходил в школу. Трехкомнатная квартира, где остался один Василий, находилась в старом сталинском доме, на стене которого висела мемориальная доска, сообщавшая о том, что с такого-то по такой-то год здесь жил "первый директор завода "Металлург" Василий Андреевич Коновалов", покойный дедушка бывшего оперативника. Со дня смерти героического "красного кавалериста" и первого директора Василия Коновалова ничего в его кабинете так и не изменилось.

Коновалов поднялся, отодвигая ногой громадный, под стать фигуре хозяина, да и всей прочей обстановке, стул-трон, и встал, упираясь в столешницу пудовыми кулачищами. На капи" - тане был новый костюм, купить который его уговорил Омар, знавший толк в одежде. Василий Андреевич, всегда с подчеркнутым пренебрежением относившийся к стремлению своего друга изысканно одеваться, не мог не признать, что выбор тот сделал удачный. Бывший оперативник взглянул на свои "Сейко", презентованные все тем же Маркизом, который обещал подарить ему часы с автоподзаводом, если им удастся выбраться из той дикой заварушки, в которую они угодили. Они выбрались, и Омар сдержал свое обещание.

"Хороший парень этот Маркиз. Сыщик из него, конечно, хреновый. Да какие его годы? Научится! Не должен такой парень работать на мафию... - Взглянув на часы, капитан подумал: - Куда запропастилась эта рыжая чертовка Люси? Придумала же себе имечко! Только за смертью её посылать. Из неё такой же секретарь, как из её воздыхателя и моего друга - сыщик.

Нет, пожалуй, тут я не прав... Девка толковая".

Маркиз достал из буфета стограммовые граненые стаканчики, из которых последнее врем любил выпивать капитан, и, морщась от отвращения, наполнил их до краев, понимая, что попытка налить себе половину вызовет новый шквал насмешек и подколок со стороны компаньона.

Коновалов поднялся и, выдохнув по своему обыкновению, залпом проглотил водку. Занюхав хлебушком, капитан захрустел огурчиком и покосился на товарища.

- Пей, Омарик, на нарах-то такого не попьешь...

- Что? - не понял Маркиз и поднял глаза на Коновалова. - На каких нарах?

Спиртное приятным теплом разлилось по телу капитана, который чуть-чуть, самую малость опьянел, отчего ему захотелось поразвлечься, задирая товарища.

- Дело-то ещё в производстве, - сказал он с притворной озабоченностью. Сосед твой - мужик обидчивый, он побои терпеть не намерен.

Так что... - хохотнул капитан, скрещивая пальцы обеих рук в весьма красноречивом жесте, изображавшем подобие решетки.

- Совесть у тебя есть говорить мне это, а? - не выдержав, вдруг взвился Маркиз. - Кто, как не ты, разнес бейсбольной битой физиономию моему соседу?

- А на хрена тебе было нужно держать у себ эту самую биту, если ты отродясь в бейсбол не играл? Ты что, в натуре, американец, что ли? Так что отвечать придется.

Омар вспыхнул от негодования, а Василий Андреевич повеселел, довольный, что ему так быстро удалось завести всегда спокойного и сдержанного компаньона.

- А ты прав, - продолжал ерничать капитан, - сейчас главное - распугать это дело с таинственным исчезновением собаки.

"Ах, ты так? - разозлился Омар, ставя стакан на стол. - Не буду я с тобой пить! Зануда несчастный! Мент поганый!"

Вслух он, разумеется, ничего такого не сказал, но, продемонстрировав Коновалову решительное нежелание пить, как бы бросил тому вызов. Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, если бы в замке не щелкнул ключ и спустя несколько секунд в комнату не вошла секретарша "частных детективов" очаровательная рыжеволосая толстушка Люси. Из того, что девушка разговаривала с кем-то в просторном коридоре Васиных хором, можно было сделать вывод, что она не одна, однако неизвестный спутник в кабинет почему-то не вошел.