Хизер Террелл - Тайна Девы Марии

— Понятно, — произнес Майкл с сочувственной ноткой.

Мара внезапно потупилась с несвойственным ей смущением и увидела выглядывавший у нее из сумки желтый конверт с документами по делу «Баум». Сосчитав до десяти, она вновь подняла на Майкла глаза. Превратившись в прежнего профессионала, она переключилась на дело «„Баум“ против „Бизли“». Разговор по этой новой теме протекал не так гладко, как их личная беседа, — похоже, Майкл был недоволен, что она вернулась к причине, которая и привела их с самого начала в ресторан «У Магги». Он устроился поглубже на диванчике и заговорил отрывистым тоном. Он даже отодвинул от себя бокал с вином и швырнул на стол матерчатую салфетку. Мара проигнорировала его разочарование и слушала внимательно.

Майкл рассказал, что один их давний клиент, не пожелавший раскрыть своего имени, решил воспользоваться услугами «Бизли» и продать картину «Куколка» Йоханнеса Миревелда, выставив ее на престижный аукцион голландского искусства, который по времени совпадал с открытием давно ожидаемой голландской выставки в музее Метрополитен. Как только «Бизли» выпустил аукционный каталог с фотографией «Куколки», на него обрушился шквал писем и звонков от якобы истинной владелицы картины, Хильды Баум, заявившей, что она разыскивает эту картину уже несколько десятилетий. Баум утверждала, что нацисты отобрали «Куколку» и убили ее родителей. Если говорить подробнее, то они объявили ее родителей, католиков по вероисповеданию, евреями и переправили в концентрационный лагерь, после чего украли семейную коллекцию художественных произведений. Аукционный дом «Бизли» разъяснил свою политику выяснения происхождения любой картины и довел до сведения Хильды Баум всю прозрачную родословную «Куколки», но дама не унималась. Она хотела получить «Куколку» обратно. Вскоре последовало обращение в суд, и «Бизли» был вынужден снять с аукциона картину в ожидании судебного решения. Задача Мары заключалась в том, чтобы не отдать «Куколку» истице.

Майкл подозвал официанта и расплатился, несмотря на протесты Мары.

— Можно проводить тебя до такси? — спросил он.

Он явно был готов расстаться, и Мара опасалась, что чем-то расстроила его, но понимала, что сейчас не время потакать своим чувствам. Им обоим предстояла большая работа, чтобы выиграть судебный процесс.

Когда они пересекали улицу с расчетом поймать машину, идущую в центр города, к их ногам подкатило свободное такси и со скрипом остановилось. Майкл подал ей руку. Все получилось очень естественно. Мара ощутила тепло его ладони. В Джорджтауне она часто спрашивала себя, каково это — держать его за руку. Когда он убрал руку, Мара усилием воли вернулась в настоящее.

Захлопнув за ней дверцу машины, он наклонился к окошку с опущенным стеклом и поинтересовался:

— Ты свободна в следующий четверг?

— Кажется, да, — неуверенно ответила Мара.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты пришла на аукцион.

Ей показалось, будто в его взгляде промелькнула игривая искорка. Мара тут же приписала это игре света, хотя, возможно, это было отражение ее собственных чувств. В конце концов, он не дал ей никакого повода думать, будто разделяет ее симпатии. Правда, именно он затеял легкое подшучивание друг над другом, но это можно было объяснить и его природной приветливостью.

— Мы даже назовем встречу деловой. Всегда полезно кое с кем познакомиться заранее. Придешь? — Он умолк, ожидая ответа.

— Да, конечно, — сказала она, зная, что завтра сотрет любую карандашную запись на четверг в своем календаре.

На следующее утро Мара услышала знакомые шаги Софии, прежде чем раздался стук в дверь ее кабинета. Мара закрыла глаза. Она пока была не готова разбирать по косточкам вчерашнюю встречу с Майклом, тем более с Софией, единственным человеком, способным проникнуть сквозь любой барьер Мары на пути к ее полному разоблачению. С другой стороны, Мара понимала, что если затаится, то это лишь сильнее разожжет любопытство подруги. Поэтому, сняв очки и заложив за ухо непослушную прядку, Мара пересекла небольшой кабинет и впустила Софию, прежде чем та успела постучать во второй раз.

Подруга вошла, закрыла за собой дверь, прислонилась к книжной полке в крошечном, но опрятном кабинете Мары и вопросительно вздернула бровь. Внешне София воплощала собой хладнокровие, но Мара знала, что внутри она находится в постоянном движении, как колибри.

Мнимое спокойствие было всего лишь легким трюком из ее богатого арсенала всевозможных уловок.

Когда Мара уселась на место, никак не отреагировав на вопросительный взгляд, София не выдержала и плюхнулась на стул напротив Мары.

— Выкладывай! Даже не верится, что ты способна так играть у меня на нервах. Как прошла встреча с новым важным клиентом? — затараторила София с мягким южным выговором, который действовал на собеседника обезоруживающе, на самом деле за этим акцентом скрывался острый как бритва интеллект.

Мара выдержала длинную паузу, прежде чем ответить:

— Встреча прошла хорошо.

— Что за неуверенность в голосе? Работать на Харлана, конечно, не сахар, но ты должна быть в восторге, что он предоставил тебе такую возможность.

София была в курсе, сколько мучений в прошлом доставил босс Маре своими манипуляциями и человеческой непорядочностью, тем не менее она лучше, чем кто-либо другой, понимала: Мара должна вынести все эти махинации, если по-настоящему хочет добиться успеха. Главное то, что продвижение Мары по службе зависело от его одобрения. Софии повезло немного больше: старший партнер ее отдела не был таким властолюбивым тираном, как Харлан. Она понимала, что Мара особенно восприимчива к маневрам Харлана из-за того, что переменчивые стандарты и вздорный характер босса напоминали Маре политика отца. Между двумя подругами не было секретом, что Мара выбрала профессию, а потом и эту известную фирму, повинуясь не только своим, но и отцовским желаниям. Но Мара клялась, что стремление стать партнером в этом учреждении мирового класса было ее собственной целью и отец тут ни при чем, а что касается трюков Харлана, то они досаждали ей потому, что приходилось их терпеть слишком часто.

— Я в восторге, — заверила ее Мара, прекрасно зная, что София сама хотела бы оказаться на ее месте и заполучить такого важного клиента.

София тоже надеялась в тот год стать партнером, и подобный проект для нее был бы не лишним. Мара считала, что София с ее неуемным аппетитом к сверхурочным и рабским соблюдениям правил игры заслуживала партнерства в большей степени, чем она.

Тут мысли Мары переключились на Майкла, и она почувствовала, как щеки у нее загорелись румянцем. София недоуменно посмотрела на подругу.

— Мара, если бы я не знала тебя лучше, я бы сказала, что ты покраснела. Что происходит?

— Оказалось, что мы с этим клиентом знакомы со студенческих времен.

— Ой, Мара, неужели ты бегала к нему на свидания?

Мара покачала головой.

— Ничего подобного. Мы просто дружили, посещали одни и те же лекции.

— Тогда почему у тебя щеки горят, как маков цвет? Не забывай, что произошло с Лизой.

Ставший всеобщим достоянием неудачный роман Лизы Миневер со всесильным клиентом привел к потере нескольких миллионов для фирмы «Северин» и до сих пор длящемуся судебному разбирательству дела о должностном преступлении, в котором Лиза, ее сотрудница и знакомая, выступала в качестве ответчика. Прошлой ночью Мара не раз вспоминала о ней. Она поняла, почему София сочла необходимым пригрозить ей Лизиной отставкой. София грезила будущим, в котором они обе станут гранд-дамами фирмы «Северин», и ей нужна была Мара, которая разделила бы ее амбиции, ей нужны были силы, которые она черпала бы из их совместных устремлений продвинуться вперед, поэтому она опасалась, как бы Мара не сделала ложный шаг на своем пути. Сама София поднялась из нищеты маленького городка в Каролине, и при теперешнем ее существовании Мара служила ей спасательным тросом.

Мара открыла было рот… Ей очень хотелось рассказать о тех чувствах, что всколыхнул в ней Майкл, посмеяться вместе с Софией и совместно продумать дальнейшую стратегию. Но в своем безжалостном стремлении к успеху ее соратница давным-давно исключила из своей жизни все сильные желания и сейчас ничего бы не поняла. Поэтому Мара прикусила язык и спрятала подальше свои секреты. Позже она сама подумает об этом, все равно нужно будет подавить все чувства к Майклу.

— Просто мне было довольно странно увидеть его спустя столько лет, особенно в качестве клиента.

София смерила Мару долгим недоверчивым взглядом, но настаивать не стала. Ей хотелось безоговорочно верить Маре, другой альтернативы у нее не было. Поэтому соратница поправила туго заплетенную светлую косу и сказала:

— Надеюсь, что так. Не хотелось бы испортить дело.