Патриция Вентворт - Мисс Силвер вмешивается

«Мне повезло», — думала она, глядя на брюссельский ковер с красочным рисунком, голубые плюшевые портьеры, слегка потускневшие за три года, хотя после чистки они смотрелись весьма недурно, обои с цветочками также немного поблекшие, что, впрочем, было незаметно благодаря висевшим на стенах картинам. Мисс Силвер перевела умиротворенный взгляд с гравюры Лэндсира «Монарх из Глена»[11] в современной рамке из желтого клена на репродукции «Пузырей», «Пробуждения души» и «Черного брауншвейгца»[12]. Уютная комнатка в уютной квартире — простая, но со вкусом обустроенная. Мисс Силвер, работая гувернанткой за грошовое жалованье, и надеяться не могла на такой комфорт. Если бы она не сменила профессию, у нее не было бы ни плюшевых занавесей, ни брюссельского ковра, ни гравюр на стали, ни мягких кресел с голубой и зеленой обивкой и резными ореховыми ножками. Все это стало реальностью лишь потому, что ряд необычайных событий превратил ее из гувернантки в частного детектива, чьи расследования неизменно заканчивались успехом. Будучи глубоко религиозной, мисс Силвер искренне благодарила Провидение за то, что оно хранило ее в течение двух лет войны.

Она уж было снова собралась приняться за носок, который вязала для своего младшего племянника Алфреда, только что начавшего служить в авиации, когда дверь открылась и ее бесценная горничная Эмма доложила о приходе миссис Андервуд. В комнату вошла одна из тех пухлых женщин, которым одежда всегда чуть маловата. Костюм из черного сукна слишком откровенно подчеркивал формы миссис Андервуд. К тому же на лице у нее было слишком много пудры и помады, а без карандаша для век ей можно было бы и вовсе обойтись. Волосы под причудливой ультрамодной шляпкой были так аккуратно уложены, как будто она только что пришла прямо от парикмахера. Юбка выглядела слишком короткой, а чулки — слишком тонкими для ее массивных ног, тугие туфли только подчеркивали их размер, явно причиняя боль при ходьбе. Ослепительно улыбаясь и протянув руку, она сделала шаг навстречу мисс Силвер.

— О мисс Силвер, вы, конечно, понятия не имеете, кто я, но мы встречались несколько недель тому назад у миссис Чарлз Морей. Маргарет бесспорно очаровательное создание! И вот я, случайно проходя мимо, решила заглянуть к вам. Только не говорите, что вы забыли о нашей встрече, — я бы никогда не смогла вас забыть!

Мисс Силвер улыбнулась и пожала гостье руку. Она хорошо помнила миссис Андервуд. «Бедный старина Годфри Андервуд женился на самой глупой бабе Лондона, — говорил о ней Чарлз Морей. — Она буквально вешается на шею Маргарет, а той не хватает духу выставить ее за дверь. Вместо этого она приглашает ее к чаю. Если это будет продолжаться, я когда-нибудь опрокину на нее кувшин с молоком!»

— Как поживаете, миссис Андервуд? — любезно осведомилась мисс Силвер. — Разумеется, я вас прекрасно помню.

Гостья села. Два ряда жемчужин на ее груди поднимались и опускались быстрее обычного. Хотя их обладательница, по всей вероятности, воспользовалась лифтом, глядя на них, можно было подумать, что она бегом поднялась по лестнице на третий этаж.

Отвергнув столь абсурдное предположение, мисс Силвер спросила себя, почему миссис Андервуд нервничает и не явилась ли она к ней как к профессионалке.

— Прошу прощения, миссис Андервуд, — сказала мисс Силвер после нескольких вступительных замечаний о погоде, — но всегда лучше сразу переходить к делу. У вас есть какая-нибудь особая причина для прихода сюда, или это всего лишь дружеский визит?

Миссис Андервуд покраснела. Нельзя сказать, чтобы это было ей к лицу — под толстым слоем пудры ее кожа приобрела безобразный фиолетовый оттенок. Она деланно рассмеялась.

— Ну конечно дружеский — ведь вы приятельница дорогой Маргарет! Это всего лишь случайность — я шла мимо, увидела над входом надпись «Монтэгю Меншинс» и почувствовала, что не могу не повидаться с вами.

Мисс Силвер защелкала спицами, думая о том, как прискорбно, что лживость так распространена, — это порок, от которого следует решительно избавляться в юные годы.

— А как вы узнали, что я живу здесь? — чопорно осведомилась она.

Лицо посетительницы вновь стало фиолетовым.

— Об этом случайно упомянула Маргарет Морей. Какая у вас прелестная квартирка! Вообще квартира, по-моему, куда лучше, чем собственный дом. Неудивительно, что горничные не желают служить в домах, где им приходится бегать по лестницам. К тому же, если вы уходите, вам достаточно положить в карман ключ от входной двери.

Мисс Силвер молча вязала, надеясь, что гостья вскоре перейдет к делу. Какой же у нее неприятный пронзительный голос — такие звуки издает треснувший фарфор!

— Конечно, в квартире есть свои отрицательные стороны, — продолжала миссис Андервуд. — Когда я жила в деревне, то обожала свой сад. Но мужу нужно было находиться поближе к месту работы — вы ведь знаете, он служит в министерстве авиации. А когда его командировали на север, я осталась с квартирой на руках. Если бы не война, я бы могла сто раз ее сдать, но сейчас никто не хочет жить в Лондоне. Правда, это не совсем Лондон, а Пугни — очаровательный старый дом, которому самое место в деревне. Он принадлежал Ванделеру — художнику, который рисовал королеву Викторию и ее детей и заработал на этом громадное состояние. Многим людям его профессии такое и не снилось. Впрочем, думаю, у него были и личные средства. Содержать такой дом обходилось недешево. После смерти Ванделера он долго пустовал, а потом его переделали в многоквартирное здание. Сад там, конечно, уже не тот, что был, хотя сейчас нанять садовника практически невозможно. Мне бы хотелось переехать поближе к мужу — на днях я присмотрела коттедж с тремя комнатами и кухней, но за него просили пять с половиной гиней в неделю…

— Такие непомерные цены не следует поощрять, — сказала мисс Силвер.

— Потому я и решила пока остаться в Пугни.

— Уверена, что вы поступили разумно.

— Хотя, как я говорила, там свои недостатки — приходится жить бок о бок с другими людьми. В доме восемь квартир — думаю, вы понимаете, что, когда ездишь с человеком в лифте, волей-неволей с ним знакомишься.

Мисс Силвер кивнула.

Жемчуг на груди миссис Андервуд продолжал подниматься и опускаться.

— С некоторыми соседями стараешься поддерживать дружеские отношения, но они не всегда этого хотят. К примеру, мисс Гарсайд. Не знаю, кто она такая, чтобы напускать на себя такое высокомерие. Смотрит на вас в лифте так, словно вы находитесь на противоположной стороне улицы, а она видит вас впервые в жизни и если встретит снова, го ни за что не узнает. На редкость грубая особа. Вообще-то я ничего не имею против соседей, но со мной живет Мид, а она очень привлекательная девушка… Хотя Мид — племянница моего мужа, а не моя, но для меня это не имеет значения, и я с радостью предоставляю ей жилище, пока она в нем нуждается. Но когда в квартире с вами живет молодая девушка, приходится быть осторожным вдвойне…

Перед мисс Силвер забрезжил свет.

— Кто-то досаждает вашей племяннице?

— Я же говорила, что она племянница моего мужа, хотя мне это безразлично… Нет, никто ей не досаждает, и я уверена, что в доме проживают вполне достойные люди… Мне бы не хотелось, чтобы у вас на этот счет создалось неправильное впечатление.

Мисс Силвер интересовало, какое именно впечатление хотела произвести на нее гостья. Покуда она говорила о покойном мистере Ванделере и своем доме, ее дыхание было более-менее в норме. Теперь же оно вновь участилось. Миссис Андервуд явно что-то беспокоило — что-то очень серьезное, что заставило ее обратиться к Маргарет Морей за адресом мисс Силвер и приехать из Пугни в Монтэгю Меншинс. Но сейчас она колебалась. К мисс Силвер не раз являлись посетители, которые могли бы стать ее клиентами, но они уходили, так и не обратившись за помощью, оставив свои тревоги при себе.

Мысль о том, что эта пухлая расфуфыренная дама может испытывать тайный страх, не вызвала улыбки на губах мисс Силвер. Она видела, что миссис Андервуд чем-то напугана по-настоящему.

— Очень важно иметь правильное впечатление обо всех, — промолвила мисс Силвер. — Люди не всегда таковы, какими кажутся, верно?

Миссис Андервуд опустила глаза — это было похоже на то, как опускают шторы, но сделала она это недостаточно быстро. Мисс Силвер успела заметить мелькнувший в ее глазах панический ужас — ужас животного, угодившего в западню.

— Чего вы боитесь, миссис Андервуд? — спросила мисс Силвер, внимательно глядя на собеседницу.

Обтянутая перчаткой пухлая рука порылась в сумочке, извлекла оттуда носовой платок и приложила к напудренному лицу. Пронзительные ноты в голосе сменило невнятное бормотание:

— Здесь так душно…

На верхней губе миссис Андервуд поблескивали капли пота. Она вытерла их платком, испачкав его помадой. Женщина выглядела на редкость вульгарной, что не нравилось мисс Силвер. Но ее чувство долга не позволяло ей отпустить эту смертельно напуганную женщину, не выяснив причину ее страха.