Ирина Градова - Инородное тело

– Знаешь, я с тобой о Денисе хотел поговорить.

– О… Денисе?

Я никак не ожидала, что разговор пойдет о нем. Денис был сыном моей институтской подруги Люды Агеевой, которую все мы в группе за глаза называли Мамочкой. Прозвище Мамочка приклеилось к ней потому, что Люда была на курсе старше всех: нам, желторотым девчонкам, едва исполнилось по восемнадцать, а ей тогда уже перевалило за двадцать пять – ну просто старуха! Кроме того, она уже родила Дениса и именно поэтому так поздно поступила и оказалась с нами на одном курсе. Но Люду прозвали Мамочкой не только из-за возраста, но и из-за ее отношения к нам, почти материнского, ласково-снисходительного. Мы постоянно бегали к Люде за советами, она утешала нас и вытирала мокрые носы и глаза, когда у нас случались «катастрофы», и убеждала, что ничего страшного на самом деле не произошло. Люда подкармливала вечно голодных иногородних сокурсниц домашними сырниками и блинчиками, и они на протяжении всех лет обучения чувствовали над собой ее крыло. К несчастью, я потеряла Мамочку в прошлом году – ее убили нечистоплотные дельцы от медицины, пытавшиеся заставить ее написать фальшивое заключение по клиническим исследованиям[3]. Этим делом занимался ОМР, и мы нашли убийц. Мамочка догадывалась, что ей угрожает опасность, поэтому перед самой гибелью написала мне письмо с просьбой позаботиться о Денисе. Парень на несколько лет старше Дэна, но, в сущности, все еще мальчишка. По мере сил и возможностей, я, конечно, стараюсь присматривать за ним, но как, скажите на милость, это осуществить, если «объект» не желает быть под присмотром? Денис на голову выше меня, у него косая сажень в плечах – и я должна убедить его, что ему нужны моя помощь и защита?! Тем более что долгое время мы с Денисом не общались: я пропустила и период его взросления, и болезненный развод его матери с мужем, когда парень объявил отцу настоящую войну, и «нарисовалась» на горизонте лишь в связи со смертью Мамочки. За почти пятнадцать лет молчания Денис успел забыть меня и, хоть и по-прежнему называл тетей, скорее всего, не испытывал ко мне никаких чувств, кроме разве что досады оттого, что я лезу в его жизнь и пытаюсь запоздало принять в ней какое-то участие. Это тем более печально, что с отцом отношения у Дениса по-прежнему не складываются. К счастью, Дэн взял на себя заботу о том, чтобы Денис не чувствовал себя одиноким. Удивительно, но, несмотря на долгий перерыв в отношениях, ребята легко сошлись вновь, несмотря на разницу в интересах и характерах. Таким образом, я вроде бы выполнила завет Мамочки и одновременно не особо затруднилась с этим. Не скрою, мне было стыдно, но я просто ничего путного придумать не смогла, чтобы достучаться до Дениса. И вот теперь сын заявляет мне, что хочет о нем поговорить, и это может означать лишь одно: я проморгала что-то важное!

– Мам?

Вопросительные интонации в тоне Дэна вернули меня к реальности – видимо, я слишком надолго задумалась и выпала из контекста нашей беседы.

– Д-да, Дэн, я тебя слушаю.

– Ты как-то странно выглядишь! Ладно, вот в чем дело: с Денисом что-то происходит в последнее время. Понимаешь, мне казалось, что он пережил смерть тети Люды и вернулся к нормальной жизни, но…

– Ты меня пугаешь, – пробормотала я, и это на самом деле было так. Сынуля не отличается любовью к длинным предисловиям, и сейчас его попытка правильно подобрать слова, чтобы чрезмерно не расстроить меня, возымела как раз противоположный эффект.

– Да нет, ты не подумай – ничего такого не случилось, просто… Этот твой Павел Кобзев – он хороший психиатр?

Вот теперь я по-настоящему испугалась, и это, очевидно, тут же отразилось на моем лице.

– Ты считаешь, что Денису нужен психиатр?!

– Ну, мам, он же, как это говорится, пережил психологическую травму – его мать убили, причем убили те люди, с кем он дружил. Мне кажется, ему требуется помощь.

– А что навело тебя на мысль о том, что Денис не в порядке? – перебила я. – Он тебе что-то сказал? Или что-то сделал…

– Да нет, в том-то и дело – ничего такого, ма! Но я тут, когда в последний раз к нему заходил, случайно заглянул в холодильник – у него там мышь повесилась.

– Может, он ест вне дома? – сделала я слабую попытку примириться с действительностью. – В кафе ходит или…

– Да никуда он не ходит, можешь мне поверить, – снова перебил меня Дэн. – Кроме того, он совсем забросил учебу – последний курс, ты же понимаешь, а он практически не посещает занятий.

– Откуда тебе стало об этом известно?

– Так, кое-кого порасспрашивал, – уклонился от прямого ответа сын. – И вот еще что… Даже не знаю, как тебе об этом сказать…

– Да говори уж как есть – сердце у меня здоровое, так что инфаркт не хватит!

– Ты должна кое-куда сходить, чтобы убедиться, что Дениса нужно вытаскивать.

– Куда сходить, ты о чем?

– Вот, держи, – и он протянул мне какой-то пластиковый кругляшок, похожий на номерок из театрального гардероба. – На обратной стороне – адрес.

– Адрес чего?

– Арены.

– Слушай, Дэн, в такие моменты, как сейчас, я начинаю сомневаться в твоей адекватности…

– Мам, это – арена бойцовского клуба на завтрашний день: они каждый раз меняют место, потому что бои без правил противозаконны.

– Бои… без правил?

– Господи, ма, ну а я тебе о чем толкую?!

– Погоди, ты хочешь сказать, что Денис посещает бои без правил?

Сынуля взвыл:

– Нет, мама, он их не посещает, он в них участвует!!!

Я была настолько ошарашена, что не знала, как реагировать на заявление Дэна. Видя мое замешательство, он сказал:

– Тебе обязательно нужно это увидеть своими глазами.

– А ты видел?

– О да! – хмыкнул он. – Это что-то с чем-то… Короче, мать, я тебе все рассказал, все дал, даже могу подвезти до места, потому что это на пустыре, вокруг – ни души, а начало в половине десятого вечера.

– Подвезти? На чем это ты собираешься меня подвозить?

Дэн отвел глаза, и я тут же поняла, в чем дело: наш папаша, видимо, осуществил-таки свою «угрозу» и презентовал сынуле автомобиль. Я знала, что он посещает курсы вождения, но полагала, что это – на будущее, так как всегда была против того, чтобы Славка баловал Дэна дорогими подарками. Два года тому назад он подарил ему квартиру, но я и бабушка встали стеной, считая, что парню еще рано жить самостоятельно, особенно учитывая его образ жизни и то, какие толпы народу сразу же начали бы таскаться в его отдельные апартаменты, расположенные вдалеке от бдительного родительского ока! Однако сейчас было не совсем подходящее время для выяснения отношений с сыном, так как гораздо больше меня беспокоило то, что я только что услышала о Денисе.

– А ты разве со мной не пойдешь? – спросила я.

– Да ни за что на свете: я уже насмотрелся во как! – и в подтверждение своих слов он провел ребром ладони по шее. – Зрелище не для слабонервных. Я подожду тебя снаружи, если не возражаешь.

* * *

Артем захлопнул отчет, представленный ему Павлом Трофименко. Он все бы отдал за то, чтобы ошибиться, но, похоже, теперь сомнений не оставалось.

– Что сделали с телом? – спросил он.

– Отдали родителям. Я позвонил им, парня похоронили неделю назад.

– Плохо, очень плохо…

– Нет, это еще не самое плохое, – вздохнул Трофименко, и майор подозрительно поглядел на него: ну что еще может быть хуже того, что уже произошло? И тут его внезапно осенило.

– Н-нет… Ты же не серьезно, да?

– Журналисты пронюхали, Артем Иванович, они уже приходили к Киреевым и брали интервью!

– Ох ты боже ж мой! – схватился за голову Карпухин. – Теперь нас просто живьем слопают!

– Думаете, все так серьезно? – нерешительно пробормотал Павел.

– Да неужели ты не понимаешь? В городе, друг мой, орудует вампир – ну что, скажи мне, помешает им раздуть из этого историю о современном Дракуле?!

– Но это же сказки, неужели люди…

– Люди?! Да люди верят всему, какую бы лапшу ни вешали им на уши из «ящика»! Знаешь самый главный закон средств массовой информации?

– Какой закон?

– Чем невероятнее ложь, тем легче в нее верят! Интересно, интервью уже прошло по телевидению?

– Да, вчера.

– Мне нужна запись.

– Есть, товарищ майор!

– А я свяжусь с патологоанатомом: как вообще он мог передать тело родственникам, установив такую причину смерти?!

– Что же, он должен был держать его в морге до бесконечности?

– Не до бесконечности, а пока мы… Эх, да что теперь говорить-то? Ладно, тут уже ничего не поправишь! А почему ты еще здесь?

* * *

Даже когда новенькая «Тойота» Дэна притормозила на пустыре возле лесополосы, я все еще не испытывала уверенности в том, что поступаю правильно. В конце концов, кто я такая, чтобы вмешиваться в личную жизнь взрослого молодого человека? Денис имеет полное право возмутиться, если, не дай бог, узнает, что я приперлась туда, куда он меня вовсе не приглашал. Я все ломала голову над тем, что могло заставить Дениса заняться делом, которое так ему не подходит. Может, он вляпался в неприятности и ему срочно понадобились деньги? Конечно, он мог бы обратиться к отцу, который только и ждал возможности с ним помириться, но надо знать Дениса, чтобы понимать: он никогда на это не пойдет.