Андрей Константинов - Движуха

– Чего сказал? Переведи.

– Перевожу: «Хрен тебе, Егорка, собирай бычки!»

– А! В смысле?

– В том смысле, что ключевое слово здесь НЕЗАВИСИМЫЕ социологические службы.

– А разве такие бывают?

– У них – бывают! Ладно, идем дальше… Главный акцент в работе территориального отдела французской полиции – это дежурная часть. Где почти восемьдесят процентов обращений и сигналов отрабатывается сразу, в момент обращения.

– Да ладно!.. – усомнился Петрухин.

– Вот те мальтийский крест и медицинский полумесяц! – «побожился» Зеленков. – Причем именно что отрабатываются, а не расписываются, как у нас, участковым и операм.

– Которые благо если на следующий день себе в макулатурную папку положат, – ударившись в болезненные воспоминания, докончил Купцов.

– Вот-вот. Я, кстати, разок побывал непосредственно у них в дежурке.

– В каком качестве? Терпилы или подозреваемого? – ехидно уточнил Дмитрий.

– Хм… Очень смешно… Побывал в качестве стороннего наблюдателя. Так вот, там у них прям как на кухне – все буквально кипит. Вы только представьте, парни: буквально все скандалы, инциденты, даже самые мелкие происшествия забиваются в компьютер.

– На фига?

– А чтобы в случае повтора машина сама выдала аналитику.

– Охренеть! – разинул рот Петрухин.

– А у нас тем временем, похоже, собираются подсократить и дежурки, – вздохнул Леонид. – Привет заявителям!

– Поехали дальше, – продолжил экскурс «в их нравы» Зеленков. – После дежурки все внимание местных шефов полиции уделено патрулированию улиц.

– Конному?

– Почему конному?

– Ну там же – Сена?

– Тебе бы, Митя, все шуточки шутить. А я, между прочим, сейчас серьезно.

– Молчу-молчу. Продолжай… Котик.

– Короче, в центре Парижа в штатском работают практически все. Даже полицейские типа нашей милиции общественной безопасности. У них там в арсенале лжеусы, лжепарики и прочая маскирующая амуниция.

– Навроде нашей «наружки»?

– Ну где-то так. А вот в пригородах патрулируют жандармы в форме. Которые – барабанная дробь! – живут в казармах, а потому могут собраться по вызову за считаные минуты.

– Че за хрень? В каких казармах? – озадачился Петрухин. – А если я, к примеру, не хочу? Если я хочу дома и с бабой… хм… в смысле – с женой?

– За такую зарплату, думается, можно и потерпеть.

– Во, кстати! А что там ментам платят?

– Зарплата младшего полицейского составляет порядка 1700 евро. Плюс бесплатный бензин. Плюс бесплатная стрижка, химчистка и прочие мелкие радости жизни. Да, и еще, оплата сверхурочных – обязательна. По этой причине во время ночных беспорядков в Париже желающих поработать было с лихвой – лес рук.

– Однако!

– А тяжело попасть в местные копы? – спросил Купцов.

– С некоторых пор – да. Опять же и обучение у них иное, нашему не чета. Например, на полицейских курсах всем обучающимся ставят баллы, а после выпуска человек, получивший большее количество, сам выбирает лучшее место в вакансиях. А худшего, соответственно, отправляют куда никто не хочет. Что-то навроде распределения в советских вузах. Когда «троечники», рыдая, паковали чумоданы и ехали в Сусуман или в Кустанай.

– Хм… Слухай, Котька, а может, при таких раскладах нам всем троим плюнуть на все, да и вербануться во французскую жандармерию? – задорно предложил Петрухин. – Необязательно прямо в Париж. Лично я согласен даже на какую-нибудь захудалую Шампань или Гасконь.

– Не выйдет.

– Почему?

– Гражданство нужно. Как минимум, вид на жительство. Опять же язык. Да и здоровье…

– А что здоровье? Мы еще молоды и, так сказать, полны. Сил и прочая.

– Ну разве что «полны». – Зеленков печально похлопал себя по пивному животику. – По правде сказать, братцы, не знаю как вы, а вот лично я, с хлебов рыночных, успел нажить себе лишь одно состояние – предынфарктное. А к нему до кучи атеросклероз, хондроз и гипертонию.

– М-да… Совсем некошерно, – посочувствовал Петрухин.

– А может статься, и еще хужее. Если вы мне не поможете. Собственно, потому я тебя, Борисыч, и высвистал, – печально произнес Костя, всем своим видом давая понять, что всё, доселе им поведанное, было не более чем присказка. А собственно сказка – вот она, только теперь начинается.

– Давай, брателло, докладай, что там у тебя стряслось.

– Папу нашего завалили. Неделю назад. Образцов. Выстрел на Казанской. Наверняка ведь слышали?

Петрухин удивленно присвистнул, а Купцов неодобрительно покачал головой.

Образцов! Еще бы не слышать! Образцов – это почти империя. Это поставки продуктов из Европы, это несколько ночных клубов и баров, склады, рынки, автоперевозки. Вот только выстрел снайпера все это дело перечеркнул. Склады, набитые европейской жратвой, остались. И грузовые фуры остались. И дискотеки никуда не делись – гремят динамиками и пылят коксом. Вот только Николаю Николаевичу Образцову по прозвищу Людоед отныне они уже были не нужны…

– Ясно, – сказал Петрухин. – Ты у нас, значится, у Людоеда работаешь.

– Ага. Работал… Пока ему киллер с чердака да в башню не заслал.

– Про твоего Папу мы, конечно, слышали. Как не слыхать? И газеты, и ТВ – все отметились. Громкое дело.

– Громкое, – согласился Зеленков. – А для меня так просто оглушительное. Меня же мои кормильцы на куски рвут: ты, бля, служба безопасности, а папу не уберег… ты за что бабки получаешь? Я им, баранам, объясняю, что стопроцентной безопасности не бывает, что даже президентов США валят… Да куда там?! Разве им чего объяснишь? Они же обделались от страха. Каждый про себя думает: сегодня Людоеда, а завтра? Завтра – меня? Даже премию установили за раскрытие.

– Сколько?

– Двадцать тонн.

– Зелени?

– Нет, бля, деревянных… Не задавай, Митя, дурных вопросов. Конечно, зелени. Они думают, что это ментов подхлестнет, – мрачно сказал Зеленцов и подергал себя за ус, поморщился.

– Ну и как? Подхлестнуло?

– Я тебя умоляю! Птичка-то – глухарек… кому это нужно? Особливо сейчас, в наше столь неустойчивое и непредсказуемое настоящее… да что я тебе буду объяснять, ты же и сам все понимаешь… А мои хозяева как взбесились: обеспечь безопасность! Дай результат любой ценой. Им теперь со всех сторон снайперы чудятся, киллеры-шмиллеры. Беда, мужики… беда. Берут меня за горло. А ты же меня, Митька, знаешь: я всю жизнь воров ловил… Какие, к черту, киллеры?

Зеленков помолчал немного, а потом с читаемой в голосе надеждой спросил:

– Ну что, парни, возьметесь?

– За двадцать тонн? Хм… Можно, конечно, попробовать.

– А ты не забыл, что у нас свой Папа имеется? – укоризненно напомнил Купцов.

– Заниматься творческой деятельностью во внеслужебное время дозволяется даже сотруднику полиции, – назидательно ответил напарнику Дмитрий. Однако, увидев, что такое объяснение того не шибко вдохновило, показательно вздохнул и добавил: – Ладно, убедил, чертяка. Придется попросить благословения у вышестоящей инстанции. Короче, так, Котька: сегодня мы постараемся переговорить с Брюнетом и, в случае если добро от него будет получено, наведаемся к тебе, ну скажем….

– Для меня идеальным вариантом было бы завтра. Первая половина дня.

– Почему?

– Потом объясню.

– Хорошо. В любом случае сегодня вечером я тебе отзвонюсь.

После разговора с Зеленковым решальщики вернулись в «Магистраль».

Где им несказанно повезло, причем три раза подряд.

Во-первых, Виктор Альбертович оказался в конторе. Во-вторых, нашел время оперативно и без ненужных свидетелей принять. И наконец, в-третьих, дал свое принципиальное согласие на так называемую «халтуру».

Предварительно, правда, поинтересовавшись:

– Я только одно не понял: вам что – денег не хватает?

– Денег всегда не хватает, – невинно улыбнулся в ответ Петрухин. Однако тут же посерьезнел и добавил: – Но в данном случае не в деньгах дело, Виктор. Тем более что успех не гарантирован. А соответственно, не гарантировано и вознаграждение.

– Если дело не в деньгах, то в чем?

– Дык ремесло у нас такое.

– Ладно, работайте… ремесленники, – заключил Брюнет. – Но только не в ущерб нашему совместному делу!

– Не переживай, Витя, ущерба не будет. Согласно ранее отработанной схеме, один из нас все время будет оставаться «на хозяйстве». Да, и держи в виду следующее: ежели мы поднимем это дело, то ты, господин олигарх, автоматически поднимешь свой и без того высокий авторитет.

– Не понял? А каким боком тут мой авторитет?

– А как же? Сам посуди: в городке уже ходят разговоры, что, мол, Брюнет обзавелся собственной профессиональной службой безопасности. Убийство Нокаута раскрыли. Тему с Тарасом порешали. А уж ежели мы классическую заказуху сумеем поднять, а? Тогда любой самый беспредельный отморозок скажет: эге, а с Витькой-Брюнетом лучше не вязаться.

– Убедили, – с улыбкой хлопнул ладонью по столу Голубков. – Поднимайте свою заказуху и мой авторитет, хрен ему между…