Зарубежный детектив - 88 - Юрген Венцель

Таков мир, а значит, таков и детектив. Он становится все более политизированным, из него исчезают привычные мотивы преступления — корысть, месть, любовь, ненависть, их заменяют мотивы политические, безличностные, когда непосредственный преступник, убийца — не более чем пешка в руках политиков, бизнесменов, главарей разведок и контрразведок, когда убийство, террор, диверсия становятся профессией, которая требует отнюдь не страсти, но трезвого и холодного расчета, здоровой доли цинизма, равнодушия и, конечно, безжалостности. Ярчайший пример такого рода детектива являет собой нескончаемая серия о Джеймсе Бонде, агенте с правом на убийство, очаровательном супермене, созданном лихой фантазией англичанина И. Флеминга. О персонаже этом писано-переписано, не стану повторяться, отмечу лишь забавную подробность, особенно четко проявившуюся в последние годы. Кинематограф отдал дань чуть ли не всем романам о Бонде, всемирно знаменитыми стали Шен Коннори и Роджер Мур, каждый в свое время исполнявшие роль агента 007. Несомненная заслуга киноверсий о Бонде перед литературным оригиналом состоит в большой дозе юмора пополам с иронией, с коим авторы фильмов относятся к невероятнейшим подвигам своего героя. Но ирония иронией, а несомненное потепление в мире весьма своеобразно отразилось на действиях кино-Бонда: он все чаще ищет дружеские контакты… с советской разведкой, работает с ней рука об руку, а в ленте Джона Глена «Вид на убийство» в итоге даже получает из рук советского генерала КГБ новенький орден Ленина.

Романы и фильмы о Бонде — в большой степени фантастика, ибо чаще всего он сражается с полусумасшедшими миллионерами-маньяками, покушающимися то на золотой запас форта Нокс, то на мировое господство с околоземной космической станции. Но куда как реалистичны политические детективы, в которых действуют наемники разных мастей и рангов, в которых погибают президенты и кандидаты в президенты, в которых банды мафии сражаются друг с другом и с полицией прямо на улице отнюдь не мирных городов, в которых действуют — и успешно! — полуподпольные организации бывших и новых нацистов, левых и правых террористов, националистов всевозможных колеров. Касаясь всего этого, детектив перестает быть игрой, невинной и увлекательной головоломкой, но становится литературой социальных и политических проблем, литературой — в хорошем смысле — злободневной. А если за него берутся настоящие писатели — Грэм Грин, например, или Джон Ле Карре, — то и просто Литературой.

Не случайно популярность именно политического детектива выросла сегодня на Западе многократно — по сравнению с классическим «интеллектуальным» детективом. С романами Ладлема, Дейтона, Форсайта еще соперничает только покойница Кристи — скорее как пример классики жанра, а уж остальные «интеллектуалы» толпятся во вторых и третьих лигах. И опять-таки доминантой политического детектива остается жестокость, хотя здесь уж она продиктована самой жизнью — той, которую выбрали для себя его персонажи.

Молодогвардейский сборник «Зарубежный детектив» за последние годы познакомил читателей с достаточно яркими примерами жанра политического романа. Можно, повторяю, назвать «Шесть дней Кондора» Джеймса Грейди. Или «В тайном государстве» Роберта Маккрама. Или «Система-84» Уно Палмстрема… А сегодня издательство представляет на читательский суд роман канадца Кристофера Хайда «Десятый крестовый».

Роман Хайда во многом традиционен для западного политического детектива. Во-первых, привычен выбор героя. Он не полицейский, не фэбээровец, не государственный служащий: никто из них не может, по укоренившемуся мнению, противостоять разного рода подпольным или полуподпольным политическим механизмам, а именно о таком механизме и идет речь в «Десятом крестовом». Герой — журналист, и этот авторский выбор вполне объясним: профессия не связывает героя с определенным местом действия, позволяет ему— по праву! — интересоваться любыми сторонами жизни, и открытыми и закулисными, проникать туда, куда представителям иных профессий вход заказан. Интерес его к предложенной интриге развивается по хорошо изученной схеме: сначала чисто журналистский, профессиональный, потом уже гражданский, патриотический, который и смелости герою добавляет, и зоркости, и даже необходимой в предложенных ситуациях отчаянной бесшабашности.

Во-вторых, достаточно традиционна интрига. Есть силы — и могущественные! — которых не устраивает политическая ситуация в стране, которым кажется, что власти предержащие излишне либеральны, а стало быть, стремительно «левеют». Для поворота «вправо» силы эти не побрезгуют никакими средствами, тем более что их «пятая колонна» давно оккупировала многие кабинеты в длинных коридорах власти. И вот наш герой-одиночка рискует вступить в борьбу с хорошо отлаженной машиной и… Здесь остановимся. Не станем лишать читателя удовольствия самому узнать, что последует за сакраментальным «и». Роман написан увлекательно, приключений в нем хватает, сюжет закручен умело и лихо, а герой вызывает симпатию.

Роман Анны Марии Фонтенбассо «Ударами шпаги» можно причислить — пользуясь отечественной критической терминологией, — к социально-бытовой прозе, где едва ли не главная задача автора — воссоздать быт героев, четко прописать тот социальный фон, на котором они существуют. К сожалению, мы слишком мало знаем о жизни теле- и кинозвезд, пользуемся весьма недостоверной информацией, щедро приправленной липкосладким сиропом восторга. Фонтенбассо рисует фигуру, за ярким «имиджем» которой кроется неуверенный в себе, трусливый и не слишком талантливый человечек, прихотью судьбы вынесенный на гребень популярности. Сегодня он, завтра другой, послезавтра… Так далеко телевизионная «машина грез» не заглядывает: износится винтик — заменят, чего загадывать! И даже детективная история, случившаяся с этим «винтиком», выглядит рутинной, случайной, такой же казенной, как и все его «винтичное» существование. Автор удивительно точно придерживается выбранной стилистики, нигде от нее не отступает, повествование на первый взгляд тянется неторопливо и буднично — как того требует описываемая история. Но перед нами детектив, хотя и необычный по форме, и тугая пружина его неуклонно разворачивается — до удара.

Я говорил о жестокости современного детектива. Что ж, и роман Хайда, и роман Фонтенбассо ее не избегают: жизнь, ими описываемая, куда как жестока, ситуации, в которых оказываются персонажи, к веселью и неге не располагают. Тут писатели мало в чем отходят от канонов современной детективной литературы. Но нигде жестокость не становится самоцелью, нигде писатели не упиваются ее обрисовкой — у них другие задачи. Они пишут социальный портрет капиталистического Сегодня, пишут его умело и точно.

А вот роман Юргена Венцеля «Лоргаль» — при всей его социальной «оснастке» — относится к типу классического детектива: есть труп, не один даже, есть поиск конкретного преступника, есть версии — ложные и верные. Все, казалось бы, продумано до мелочей, привычно, приятно глазу. Толково и прочно сработанная логическая задача… Но что поделать: я лично люблю «крутой» детектив. Впрочем, думаю, издатели попали в цель: сборник удовлетворит самые разные вкусы.