Светлана Алешина - Сердце с глушителем

– И что же? – оживилась Маргарита.

– Да ничего хорошего, – пробормотал Гатауллин и отвернулся.

У Маргариты вытянулось лицо. Она открыла пачку сигарет и закурила. В этот момент в кабинет вошел Степаныч, который нес на подносе кофе и круассаны.

– Вот, пожалуйста, – хриплым фирменным голосом произнес он, всем своим видом показывая, что ему на всех здесь плевать, кроме Ларисы. Ведь она ему платит зарплату, а функции официанта он выполняет исключительно по ее велению.

– Как это у вас ловко получается! – сделала комплимент Степанычу Маргарита, одарив его улыбкой. Вслед за ней на Степаныча обратила внимание и Светлана Васильевна.

– А вы с нами разве не присядете? – спросила она.

Лариса решила, что пора вступать в разговор и решительно прекращать намечавшийся базар.

– Маргарита Вячеславовна, у вас ко мне, кроме вопросов о муже, больше ничего нет? – сухо спросила она.

Вместо ответа Берендеева состроила невинную мордочку и кротко произнесла:

– Мы сейчас в зал пойдем и обед закажем. Вот только вы нам администратора своего отдайте на пару часов. Нам хватит двух часов? – спросила она Камышову.

Та покраснела и ничего не ответила, только одернула подругу за рукав платья.

– У меня вообще-то… работа, – яростно раздувая ноздри, сообщил Степаныч. – Мне особо прохлаждаться некогда.

– Ох, вы так много работаете! – всплеснула руками Маргарита. – Я давно обратила на это внимание, вы вечно в делах, вечно в делах.

– Аки пчела, – пробурчал Степаныч.

– Знаешь, Света, это удивительный человек, – продолжала тараторить Берендеева, – как ни приду – он весь в работе. И так все ловко получается, сразу видно, что человек на своем месте! Все его слушаются, все уважают…

Степаныч внутренне подобрался и внешне приосанился. Лариса почувствовала: еще пара комплиментов, и Городов легко простит Берендеевой все ее недостатки и публично признает ее лучшей женщиной на свете.

– Но алиби моего мужа все-таки подтасованное, – взялась за свое настырная Маргарита. – Вы бы проверили его еще раз, Лариса Викторовна.

– А у вас самой-то алиби есть? – недружелюбно процедил Гатауллин. – Что это вы все на мужа стрелки переводите? Что-то уж больно рьяно.

Маргарита от неожиданности округлила глаза, потом развела руками и со вздохом бросила:

– Безобразие! Вот это уже безобразие!

– И в самом деле, Маргарита Вячеславовна, – вмешалась Лариса. – Вы вот мужа обвиняете, а как у вас дело обстоит с алиби? Раз уж я проверяю всех, значит, и вас.

– Я была дома! – взвизгнула Маргарита.

– Это правда, – с серьезным видом произнесла Камышова. – Я могу это подтвердить, если хотите, официально. Я приезжала к ней и даже оставалась ночевать как раз в ту ночь.

– Как раз в ту, – недоверчиво покосился на подруг Гатауллин. – Понятно.

Было видно, что он скептически относится к словам Маргариты и Светланы. Тем не менее больше он не сказал ничего в их адрес. Более того, решительно встал и сказал:

– Я все же пойду. Надеюсь, что помог.

И, попрощавшись только с Ларисой, вышел из кабинета. Кофе Равиль пить так и не стал.

– Простите уж, – сказала Лариса, когда дверь за ним закрылась. – У меня дела накопились. Так что переходите в зал, пожалуйста. Дмитрий Степанович проводит вас и усадит за столик.

– Да, да, конечно. Я чувствую, что мы вам надоели, – демонстративно шумно задышала Берендеева и повернулась к Степанычу. – Ой, Дмитрий Степанович, вы согласны нас проводить! Вы так любезны, – с восторгом проговорила она. – Знаете, Лариса Викторовна, я даже отважусь просить вас поощрить Дмитрия Степановича. Такие работники – редкость!

Степаныч так и застыл. Лариса тоже, но по другой причине. В первый момент она просто опешила от такой бесцеремонности, но быстро взяла себя в руки и отчеканила:

– В своем ресторане я сама решаю, кого, как и за что поощрять. А сейчас прошу оставить меня одну. Дмитрий Степанович, а ты займи, пожалуйста… дам.

Подруги быстро подхватились с места и, тараторя наперебой, поспешили на выход. Городов же закрыл дверь изнутри и, понизив голос, обратился к Ларисе:

– Почему я должен их занимать? У меня, в конце концов, дела! Видите, они же стебанутые! Главное, они к вам пришли, а я их занимать должен. Я понимаю, Лариса Викторовна, что они вас достали… Хотя, должен вам заметить, стебанутые люди иногда говорят и дельные вещи.

При этом он явно намекал на поощрение и на свою зарплату. Лариса усмехнулась.

– Ходатая нашел, ничего не скажешь – ловкач! И когда успел подговорить…

– Да никого я не подговаривал! – загорячился Степаныч. – Это она сама ляпнула! И, между прочим, в точку!

– Вот ступай и поговори с ней, может, она тебе еще чего-нибудь лестного напоет, – посоветовала Лариса.

– Да не желаю я с ней говорить! – взъярился Степаныч.

– Тогда с ее подругой. Она, как мне показалось, на тебя глаз положила.

– Е! – Степаныч буквально взвился: – Вы сами понимаете, что говорите? Вы видели, какая у нее задница?

– Тебе же как раз такие нравятся, – улыбнулась Лариса. – Булочка поаппетитнее.

– Вот именно – по-ап-пе-тит-нее! – по слогам произнес Степаныч. – Но не такая же толстуха неповоротливая! – Степаныч почти орал, не заботясь о том, что будет услышан в коридоре. – Главное, вы прекрасно знаете, что я не люблю толстых баб, и нарочно мне ее подсовываете!

Степаныч действительно не любил толстых женщин. В той же степени, однако, он не любил и худых. Степаныч вообще не любил женщин. Он их скорее презирал. Более того, Лариса понимала, что занимать этих пьяненьких дам не входит в его компетенцию. Но они настолько утомили ее своим присутствием, что она решила пожертвовать двумя часами рабочего дня своего администратора, только чтобы поскорее отшить Маргариту со Светланой.

Из-за двери тем временем послышался голос:

– Дмитрий Степанови-ич, ну где же вы-ы?

– Иду-у, – простонал Городов, открывая дверь и бросая на Ларису страдальческий взгляд.

Котова же, оставшись одна, вздохнула с облегчением, достала сигареты и взяла чашку с кофе, удобно расположившись в кресле. Наконец она имела возможность спокойно подумать, осмыслить новости, которые принес этот день.

Единственное светлое пятно во всей этой кутерьме, которую организовал вначале Степаныч, разбиравшийся с Гатауллиным, а затем Маргарита со Светланой, был разговор с Равилем. Он принес всего лишь одно слово, но оно было очень важным – фамилия чешки Катарины.

В принципе, из визита Маргариты тоже удалось кое-что выяснить – ее алиби. Но сейчас это волновало Ларису куда меньше, чем новые обстоятельства, касающиеся персонажей, проживающих в Чехии, – кроме фамилии Катарины, было еще кое-что. И это кое-что Лариса узнала, посетив с утра футбольный клуб «Авангард». Но это особая статья.

На базе в Октябрьском ущелье Ларису поначалу ожидал не очень приветливый прием. Справившись у охраны, где ей можно найти Валерия Васильевича Плотникова, она, пройдя через двор, вошла в двухэтажное здание. Пройдя по облагороженному евроремонтом коридору, нашла дверь с надписью «Начальник команды», а открыв ее, увидела сидящего за столом мордастого мужчину лет пятидесяти.

– Здравствуйте. А я к вам по поводу Карела Немеца, – начала Лариса без всякого предисловия.

Мужчина, поначалу, видимо, хотевший откликнуться дружелюбно на приход эффектной молодой женщины, даже подавшийся к ней своим могучим телом, неожиданно отпрянул, и на его лице отразилось крайнее недовольство, граничащее с враждебностью.

– Вы из редакции, что ли? – спросил он.

– С чего вы взяли? – вопросом на вопрос ответила Лариса.

– Потому что насчет Немеца у нас интересуются газетчики и фанатки. На фанатку вы вроде не похожи, а вот на журналистку…

– Нет, я не журналистка. Я от Олега Валерьяновича Карташова. Помните такого?

Плотников нахмурил брови и наморщил лоб, стараясь вспомнить.

– Подполковник Карташов из управления внутренних дел, – подсказала ему Котова.

– Вот как? – оживился, но в то же время и насторожился футбольный босс. – А… что случилось?

– Есть один разговор.

Плотников чуть подумал и, переменившись в лице, на котором изобразил сдержанное радушие, принятое в случаях общения граждан с милицией, указал Ларисе на кресло.

– Так что же все-таки случилось? – сложив руки в замок, взглянул он Котовой в глаза, когда она села поудобнее.

– Дело в том, что он подозревается в одном нехорошем деле…

– В каком же? – тут же предпочел уточнить Плотников.

– В убийстве.

Начальник «Авангарда» отреагировал, к удивлению Ларисы, достаточно спокойно. Он просто поднял вверх правую бровь и пожал плечами.

– Ну а мы здесь при чем? – слегка подумав, спросил он.

– Думаю, что ни при чем. Однако хотелось бы выяснить, когда именно он уехал из Тарасова.

– Иными словами, когда мы его видели в последний раз? – уточнил Плотников.