Ольга Баскова - Ведьмы тоже имеют хобби

Иванов с любопытством осмотрел находку:

– Занятно! Ты предполагаешь, что среди нас затесался преступник? Или это простое совпадение?

– Я не знаю, что тут можно предположить. Потому и пришел к тебе.

– Ладно, помогу приятелю. – Эксперт открыл шкафчик и вытащил полиэтиленовый пакетик с таким же пузырьком. – Слушай, парень, а тебе везет! Эти лекарства – из одной серии. Вполне возможно, что их получили по одному рецепту. – Он прищурился. – Только я тебе не завидую: придется обойти черт знает сколько аптек!

– Это по моей просьбе сделает Садов.

Иванов почесал в затылке:

– Вот это ты зря. Я ведь догадываюсь, под кого ты роешь, давно заметил твое отношение к нашему капитану. Только учти: тут я тебе не помощник. Трогать Опарина – себе дороже, хоть он и порядочная сволочь. Тем более что за ним стоит Богомолов. – Он положил руку на плечо Василия. – Но в этом случае я не вижу связи. Уж не хочешь ли ты сказать, что кто-то из наших дал снотворное Мальчику?

– Не знаю, – тихо отозвался Семенов. – Просто мне подсказывает чутье: это все неспроста.

Эксперт поморщился:

– Бред! А вообще, на кой черт тебе это нужно? Живи и радуйся, что за тебя думает Григорий.

– А справедливость?

– Черт с ней тоже.

Семенов вздохнул:

– А как живешь ты? Не мучает совесть?

Геннадий усмехнулся:

– А с какой стати? Ты же видишь, я добросовестно провожу экспертизы и указываю вам на вещи, которые кажутся мне странными. А выводы пусть делает начальство.

– Понятно. – Лейтенант встал. – Прикрой меня, пожалуйста, если Опарин начнет искать, куда я подевался.

Иванов насмешливо посмотрел на него:

– Не терпится сложить голову на плахе?

– А если даже и так?

Кивнув ему, Василий вышел из кабинета. В его голове уже давно сложилась картина преступления, однако лишь сейчас он честно признался самому себе, что не хотел в это поверить. Он смотрел фильмы о милиции с детства и всегда считал своих коллег самыми честными, самыми справедливыми людьми на свете. И не желал видеть очевидного… А факты были, как говорится, налицо. Во-первых, о письме, полученном убитой впоследствии Кондаковой, изначально знали лишь он сам и Григорий. Вряд ли женщина поделилась этой тайной с кем-то еще. Услышав отказ выслушать ее, она, скорее всего, пришла бы в полицию снова и попыталась пробиться к полковнику, однако – не успела. Теперь Семенов не сомневался, что ее убийство организовал именно Опарин – и привлек к делу Шиманского и Косякова. Откуда Опарин знал Косяка? Возможно, ответ на этот вопрос дали бы сотрудники пятого отделения, где Григорий работал прежде. Иванов намекнул на умение коллеги Василия находить нужных людей. То есть вытаскивать их из неприятных ситуаций, а потом, шантажируя их, заставлять плясать под свою дудку. Несчастные и не предполагали: капитан не оставляет свидетелей. Он убрал Милу и Шиманского, заказал Мальчика… Наверное, Григорий изрядно поволновался, когда выяснилось, что соседка адвоката Березина случайно увидела его в дверной глазок. Пришлось покончить и с ней. Бедняжка погибла под колесами черного джипа. Черного джипа… Лейтенант вдруг звучно хлопнул себя по лбу. Такая же машина имелась у дочери полковника, наркоманки и алкоголички! Опарину ничего не стоило накачать девчонку героином, и Вика, словно зомби, выполнила его приказ!.. Семенов перевел дух. Да, на словах-то все получается складно, а вот с уликами дело обстоит гораздо хуже. Нужно работать и работать в поте лица, а потом отправиться в прокуратуру. Поход к Богомолову равносилен самоубийству. В лучшем случае полковник отмажет Григория, в худшем – именно он – организатор и вдохновитель действий капитана. Мальчик назвал третьего преступника «большим человеком». Такое определение, скорее, подходит к Константину Юрьевичу, нежели к Опарину… Размышляя об этом, Василий шел по залитой солнцем улице. Возле первой попавшейся аптеки он притормозил и толкнул пластиковую дверь. Симпатичная девушка в белом халате приветливо улыбнулась молодому офицеру:

– Слушаю вас.

Семенов показал ей пузырек:

– Скажите, у вас есть в продаже это лекарство?

Она прочитала название на этикетке и покачала хорошенькой головкой:

– Видите ли, его не выпускают уже около года.

– Почему? – растерялся Семенов.

– Потому что у этого снотворного слишком много побочных эффектов, – пояснила аптекарь.

Семенов с огорчением взглянул на собеседницу:

– Но моей матери посоветовали именно его.

Девушка продолжала улыбаться:

– Даже если кто-то считает, что этот препарат лучше подходит вашей маме, вы его нигде не найдете. Впрочем, – она наморщила гладкий лобик, – если у вас имеются знакомые в больницах, возможно, вы и достанете пару пузырьков. Последнюю партию мы отправили именно туда. Снотворное такого типа не только успокаивает, но и снимает различные боли. Попробуйте обратиться к врачам городских больниц.

– Спасибо!

Семенов галантно раскланялся и вышел на солнечный свет, ощутив палящие лучи солнца. Итак, след лекарства затерялся. Впрочем, с ним и так выходила нестыковка. Оставалась последняя надежда – убитый киллер. Полицейские любят повторять, что у них на допросах разговаривают и мертвые. Лейтенант вздохнул. Трудность состояла в том, что Опарин ни словом не обмолвился об убитом киллере – даже с экспертом. Правда, имелась одна зацепочка. Как понял Геннадий, киллер в свое время закончил военное училище в Одессе. Василий решил покопать в этом направлении. Когда-то в Одессе было несколько высших военных заведений, однако после перестройки необходимость в них отпала. На первый взгляд казалось, что убийцу Мальчика будет трудно отыскать, однако Семенов рассуждал логически. Киллер погиб вечером. А утром Опарин уже знал, кто он такой! Такое возможно лишь при одном условии: Григорий знал киллера прежде.

Рассчитывая на удачу, Семенов отправился в пятое отделение милиции. Там его однокурсники не работали, но опер надеялся, что коллеги не откажут ему в помощи. Особенно когда речь пойдет об Опарине. И он не ошибся. Молодой блондинистый капитан долго тряс лейтенанту руку, напоил потом его ароматным чаем и, наконец, любезно проводил в архив, попросив его сотрудника предоставить Василию все дела, связанные с военнослужащими, которые когда-то вел Григорий Опарин. Нужный документ отыскался быстро. Погибшего Владимира, бывшего старшего лейтенанта, воевавшего в «горячих точках», Василий сразу узнал по фотографии и с удивлением читал его характеристики. Киллера все любили и уважали. Случай в спортзале его друзья считали справедливым возмездием гаду-полковнику. Друзья Владимира, выступая свидетелями, все как один дали следующие показания: вероятно, деньги и власть ударили полковнику в голову, и он стал оскорблять присутствующих, а потом первым полез в драку. Первым на его пути встал Владимир, попытавшийся окончить дело миром. Однако ничего хорошего из этого не получилось, бывший старлей, защищаясь, оттолкнул обидчика. И не его вина, что тот ударился виском и помощь врачей ему уже не понадобилась. Григорий передал дело в прокуратуту, и суд приговорил Владимира к пяти годам условно. Казалось, в этом деле нет ничего странного. При таких показаниях судья вряд ли вынес бы другое решение. Необходимая самооборона – и только.

Семенов аккуратно переписал все адреса и телефоны, фигурировавшие в деле, попрощался с веселым капитаном, пожелавшим Опарину когда-нибудь свернуть шею, и сел в маршрутку, помчавшуюся на улицу Черноморскую. Он решил: нужно непременно побывать в спортзале и пообщаться со свидетелями происшествия и знакомыми Владимира. Возможно, они поведают ему кое-что интересное.

Каждый коренной житель «жемчужины у моря» знает: в Одессе издавна существуют места, словно созданные для прогулок и отдыха граждан. Они, прежде всего, привлекают и манят к себе своей старинной архитектурой, пока еще не тронутой новым поколением одесских строителей. Среди таких мест имеются и большие проспекты, и небольшие улочки, которыми одесситы могут любоваться и гордиться, вспоминая славную историю своих предков. Такой первозданной одесской улицей Семенов считал Черноморскую. Эту тихую маленькую улочку очень любила его бабушка, Ирина Петровна, старожилка города. Мать называла ее «ходячей историей Одессы». Не было в «жемчужине у моря» таких мест, о которых бабушка Василия ничего бы не знала.

– …Константин Георгиевич Паустовский называл Черноморскую главным форпостом Одессы, – поясняла она внуку. – Читал его повесть «Время больших ожиданий?» Не читал? А почему?

Василий пытался как-то оправдываться перед бабушкой. Он занимался в спортивной секции борьбы и не успевал порою даже сделать уроки. Для Ирины Петровны это обстоятельство оправданием отнюдь не являлось.

– Настоящий патриот города всегда знает писателей, которые проживали здесь или хотя бы приезжали в Одессу, – говорила она внуку. – Обещай мне восполнить пробелы в твоем литературном образовании! А пока – слушай. Сейчас от Черноморской остался один квартал по четной стороне, выходящий на одесский залив. Все потому, что после Великой Отечественной войны ближние к морю дома «сползли» по неукрепленному склону. А ведь когда-то – подумать только! – совсем невдалеке от арки «Ланжерон» находился хутор графа Ланжерона, у которого летом собиралось в гостях самое изысканное одесское общество и даже бывал сам Александр Сергеевич Пушкин. Кстати, ты выучил его стихотворение «К морю»? Нет? Ну, это уже никуда не годится!