Лилиан Браун - Кот, который проходил сквозь стены

— Давайте фонарик, будем выбираться отсюда, — сказал журналист.

Они поехали обратно, забросив каминную решетку на заднее сиденье. Квиллерен молчал, вспоминая, как едва избежал падения, и думая о том, что увидел в пыли.

— Сегодня наше представление было не вполне удачным, — извинился Бен. На кончике его носа блестела снежинка. — Мы промерзли до костей. Но пойдемте в бар, и вы будете свидетелем спектакля, от которого сердце ваше согреется. Выпейте с нами бренди.

«Львиный хвост» в двадцатых годах был здешним банком — имский храм в миниатюре, оскверненный теперь светящейся ывеской и армией стаканов в окнах-арках. У стойки и за столами обрались завсегдатаи — мужчины в рабочей одежде и азношерстная публика Хламтауна.

Когда Бен вошел, его встретили приветственные крики, топот ог и хлопанье по столам. Он изящно поклонился и поднял руку, ребуя тишины.

— Сегодня, — объявил он, — краткая сцена из «Короля Ричарда III», а потом ставлю всем присутствующим!

С удивительным достоинством он пробрался сквозь толпу, — в шарфе, свисающем до пят, — и исчез. Секунду спустя Николас появился на маленьком балкончике.

— Итак, преобразило солнце Йорка в благое лето зиму наших смут… — начал он. Голос его звенел, пусть не полностью захватывая внимание слушателей, но заставляя их несколько притихнуть.

— …Нет, развлекая дам, он бойко пляшет… — доносилось с балкона.

Внизу раздался безудержный хохот.

Бен закончил, прожигая публику взглядом:

— …То надлежит мне сделаться злодеем, прокляв забавы наших праздных дней[11]!

Раздались оглушительные аплодисменты, актер скромно поклонился, и бармен занялся наполнением стаканов.

Спустившись с балкона, Бен бросил на стойку горсть сложенных купюр — сложенных вдоль.

— Король Ричард или тетка Чарлея, какая разница? — обратился с мрачным выражением лица он к Квиллерену. — Дни истинных артистов ушли навсегда. Клоун в широких штанах — «артист». И тореадор, и канатоходец, и патлатый гитарист. Скоро актерами станут каменщики и бейсболисты! Сэр, век вывихнул сустав…

Изнемогающие от жажды зрители вскоре вызвали Бена на бис.

— Простите нас, — сказал Бен Квиллерену, — мы должны подчиниться.

И снова двинулся к балкончику.

Журналист незаметно вышел из «Львиного хвоста», размышляя, где Бен достает деньги, чтобы платить за желанные аплодисменты, и знал ли Николас, что ложа в «Гаррике» окажется ловушкой.

Квиллерен отправился домой. Коты спали на своей подушке, а усы их в полуулыбке загнулись вверх. Журналист лег на кровать. В голове вертелись вопросы. Что у Бена за работа? Такой ли он сумасшедший, каким кажется? Связано ли его неожиданное богатство с домом Элсворта? Бен был там, Квиллерен теперь знал это. В театральной пыли он увидел свидетельство тому — те самые перьевидные узоры, узоры, оставленные кисточками шарфа. А то, как встретили Бена в «Львином хвосте», показывало, что зрители привыкли к его щедрости.

Журналист вспомнил, как Кобб однажды сказал:

— Бен не подбирался к Бродвею ближе, чем на пушечный выстрел! — И тут же, пару минут спустя, стал сам себе противоречить:

— У Бена есть кое-что в загашнике. Он когда-то неплохо зарабатывал.

И тогда Айрис испуганно взглянула на мужа.

Может быть, у Бена была тайная работа, которая и давала ему деньги на то, чтобы купить внимание и аплодисменты публики? Знал ли об этом Кобб? Возможные ответы были всего лишь догадками, невероятными и недоказуемыми, а вопросы только не давали заснуть.

Квиллерен заставил себя думать о более приятном: о рождественской вечеринке в пресс-клубе. Он представил журналистов, ведущих светскую хронику, — и Джека Джонти — смотрящих, открыв рты, как он входит с Мэри. Писаки героически пытаются выглядеть спокойными, но в душе поражены магическим именем «Даксбери». Квиллерен понимал, что должен завершить этот вечер рождественским подарком для девушки, но что он может купить дочери миллионера?

В самый момент погружения в сон ответ на последний вопрос, как теплое одеяло, согрел сознание Квиллерена. Это была потрясающая идея — настолько потрясающая, что журналист сел в кровати. Если «Бег» поможет, это спасет Хламтаун.

Квиллерен сделал мысленную заметку, что утром надо будет первым делом позвонить главному редактору, и заснул. Один ус его загнулся в полуулыбке на подушке.

Просыпаясь в среду утром, Квиллерен смутно почувствовал под мышкой какой-то комок. Это Юм-Юм спряталась под одеялом — в самом безопасном месте, какое только смогла найти. Она убежала в укрытие, а мужественный Коко принялся исследовать причину шума, так ее встревожившего. Стоя задними лапами на кресле, он передними оперся о подоконник и наблюдал за ледяными горошинами, стучавшими по оконному стеклу.

— Град! — простонал Квиллерен. — Только этого на праздник и не доставало!

Коко прекратил свои наблюдения и выгнал Юм-Юм из кровати.

Град заковал город в лед, но к одиннадцати природа устыдилась, и показалось солнце. Хламтаун засверкал, как драгоценный камень. Здания превратились в хрустальные дворцы. На водосточных трубах, указателях и светофорах поблескивало ледяное серебро, и даже мусорные баки радовали глаз. Это было единственное доброе дело природы за всю зиму.

К полудню на Цвингер стрит начали появляться покупатели. На фонарях парили ангелы, певцы пели праздничные песни, а Бен Николас надел праздничную бороду и штаны Санта Клауса и собрал зрителей перед своим магазином. Там был и Крошка Спунер, обвешанный аппаратурой. Даже «Утренний комментатор» прислал фотографа.

Квиллерен бродил в толпе и прислушивался к разговорам, пока не пришла пора вернуться в «Древности» и сыграть роль хозяина. Там он нашел Клатру.

— Он очень старый, — убеждала та покупательницу. — На нем сохранилась оригинальная молочная краска. Не упускайте этого случая. Могу дать гарантию, что миссис Кобб за ваши двадцать семь пятьдесят не заработает на нем ни цента. Да в другом месте вам пришлось бы отдать все шестьдесят пять!

Покупательница капитулировала, выписала чек и вышла из магазина в приподнятом настроении неся детский стульчак — креслице с отпиленными ножками и круглой дырой, выпиленной в сиденье.

Клатра передала Квиллерену коробку с деньгами и объяснила, что обозначают ярлыки.

— Ты понимаешь тайный код, дорогой? — спросила она. — Читаешь цифры задом наперед, получается начальная цена, а потом можешь накинуть или сбавить пару долларов — смотря какой покупатель. Осторожно с этим креслом: у него плохо держатся ножки. И не забывай, ты имеешь право задушить каждую третью покупательницу, которая начинает рассказывать тебе о своей бабушке.

Входило и выходило множество людей, но покупали не так часто, как смотрели и спрашивали. Квиллерен решил вести для миссис Кобб записи:

«Продал две голубые стеклянные штуки с витрины, $18.50.»

«Женщина спрашивала шеффилдские подсвечники.»

«Мужчина искал бляшки для лошадиной сбруи.»

«Продал катушечницу, $30.»

«Поцеловал покупательницу и продал жестяную коробку для ножей, $35…»

Эта покупательница кинулась к Квиллерену с радостным озгласом:

— Квилл! Что ты тут делаешь?

— Рози Райкер! Здравствуй! Ты выглядишь великолепно!

Вообще-то в одежде для походов за антиквариатом она выглядела старше своих лет и как-то смешно.

— Как живешь, Квилл? Я все говорю Арчу, чтобы он привел тебя на ужин. Можно, я сяду? Брожу тут уже три часа.

— Только не сюда, Рози. Ножка расшаталась.

— Замолчали бы эти певцы хоть на пять минут! Ну как ты, Квилл? И правда, что ты тут делаешь?

— Сторожу магазин, пока миссис Кобб хоронит мужа.

— Тебе это идет. Хорошо, что ты не сбрил романтические усы! Когда-нибудь связываешься с Мириам?

— Не с ней самой, но иногда бывшая теща до меня добирается. Мириам снова в коннектикутском санатории.

— Не позволяй этим стервятникам использовать себя, Квилл. Они и так неплохо живут.

— А ты как, Рози? Что-нибудь хочешь купить?

— Ищу рождественский подарок для Арча. Что твои коты?

— Отлично! Коко все умнеет. Он открывает двери, включает и выключает свет, проходит сквозь стены и учится печатать на машинке.

— Ты шутишь!

— Он трется подбородком о рычажки и отпускает каретку или меняет ширину полей — не всегда в самый подходящий момент.

— Это он чистит зубы, — объяснила Рози. — Наш ветеринар говорит, что так коты снимают зубные камни. Ты должен отвезти Коко к дантисту. Нашему серому толстяку только что делали профилактику… Слушай, у тебя есть жесть? Арчу бы это подошло.

Она нашла жестяную коробку для ножей, и Квиллерен — разрываясь между долгом и дружбой — виновато сбросил два доллара. Рози сказала:

— Твоя статья об аукционе — высший класс!

— Следующая будет еще лучше.