Дик Фрэнсис - Сокрушительный удар

— А по-моему, тридцать...

— Да нет... — Файндейл удивленно остановился, потом продолжал, уже медленнее:

— Нет... Я помню, как он говорил... десять тысяч пошло тому парню, который составил соглашение между Виком и владельцем жеребенка. Я сказал, что это слишком дорого, а Вик ответил, что совет опытного человека стоит денег.

— И часто он платит за советы? Файндейл кивнул:

— Постоянно.

— И охотно?

— Чего? Да, конечно.

— А его не шантажируют? Файндейл брезгливо поморщился.

— Я бы сказал, что нет. Чтобы какой-то мелкий шантажист сел на шею Вику?!

— Нет... но похоже на то, что Вик получает огромные взятки от заводчиков и прочих продавцов и сам платит взятки кому-то другому «за советы».

Файндейл нахмурился.

— Да, пожалуй, можно сказать и так...

— А кому — ты не знаешь?

— Не знаю.

— И давно ли он получает эти советы?

— А мне-то откуда знать? Уже год, наверно. А может, и два.

— Так что переменилось полтора месяца назад?

— Вся эта история с тобой. Вик вдруг сказал, что пришло время от тебя избавиться. Либо избавиться раз и навсегда, либо заставить тебя присоединиться к нам и получать свой кусок от общего пирога. Мы все думали, что, если чуть-чуть на тебя нажать, ты присоединишься к нам. Понимаешь, тебе ведь не было смысла упрямиться. Тебе же хуже. Джимини Белл теперь кричит, будто с самого начала утверждал, что ты никогда не согласишься, но это все брехня. Этот мелкий ублюдок на самом деле тогда говорил, что ты человек довольно уступчивый. Настоящая тряпка, говорил он. Всегда готов расчувствоваться. А теперь говорит, будто предупреждал, что ты крепкий орешек! Тварь брехливая.

— А Вик с этим своим знакомым каждый день встречался?

— Не могу сказать.

— А ты подумай. Он подумал.

— Я бы сказал, что он почти каждый день либо встречается с ним, либо говорит по телефону. Видишь ли, Вик всегда устраивает дела быстро, вот как тогда с той лошадью, которую ты купил в Аскоте...

— А как он это устроил?

Файндейл поморщился. Заерзал на стуле. Я подвинул к нему сигареты и постарался сделать вид, что этот вопрос меня лично совершенно не касается.

— Ну... Вик сказал, что ты покупаешь лошадь для миссис Сэндерс и он этого терпеть не намерен, потому что она выходит замуж за Константина Бреветта, а это его территория.

— Когда он это сказал?

— На аукционе в тот день, когда ты купил Катафалка.

— Он уже тогда нанял Фреда Смита? Файндейл поколебался.

— Он знал, что Фред Смит отберет любую лошадь, которую ты купишь. Да.

— Вик нанял Фреда Смита сам?

— Понимаешь, я правда не знаю. Вик говорил, что это не он, но я не знаю: он скажет, что его бабушка была готтентотка, если ему понадобится.

— Ронни Норт, — медленно произнес я. — Он знал Фреда Смита?

Файндейл ехидно ухмыльнулся.

— О, они старые приятели!

— В самом деле?

— Ну... Ронни Норт — он ведь родом из Степни, так же, как и Фред Смит. Ронни торговал лошадьми еще в те времена, когда лошадей продавали на ярмарках во всех крупных городах. Он начал еще мальчишкой, отцу помогал. Этот Ронни хуже любого цыгана, я тебе скажу.

Все штучки знает досконально. Но ушлый, понимаешь? Голова у него есть, у Ронни то есть.

— Ронни продал мне другую лошадь, которую я купил для Керри Сэндерс.

— Ага. Они с Виком ржали до упаду. А потом Ронни говорил, что надо тебя проучить за то, что ты сломал руку Фреду Смиту.

— А ты сам с этим Фредом Смитом когда-нибудь встречался?

— Я его видел. В Аскоте видел, вместе с Ронни. Ронни показывал ему тебя. Мы все там были, понимаешь?

— Понимаю.

— Ну а с Речным Богом вообще все было проще простого. Ронни разузнал, в какую транспортную фирму ты обратился, вызнал у них, какие инструкции ты им дал, и просто послал Фреда Смита тебя перехватить.

— Ронни послал?

— Ронни... или Вик. — Файндейл пожал плечами. — Один из них.

— А не тот неизвестный приятель Вика?

— А может, и он. — Файндейлу, похоже, было все равно. — Речного Бога мы воровать не собирались, понимаешь? У Фреда Смита были деньги. Он собирался заставить тебя взять их, как тогда, в Аскоте.

— А Речной Бог должен был вернуться к Ронни Норту?

— Ага.

— Тогда почему он вообще согласился мне его продать?

Файндейл объяснил — терпеливо, словно бестолковому ребенку:

— Понимаешь, сперва Ронни вообще не собирался тебе его продавать. Потом он позвонил Вику и сказал, что ты ищешь другую лошадь взамен Катафалка. Потом Вик перезвонил и говорит продай ему Лошадь, будет еще один удобный повод его вздуть — тебя то есть.

— Ты сам слышал, как они разговаривали?

— Чего? — Файндейл покачал головой:

— Ты что думаешь, я у Вика в кармане живу? Он мне сам рассказывал.

Я немного поразмыслил.

— Ладно, — сказал Я, — а кому из вас пришла в голову идея поджечь мою конюшню?

Файндейл резко развернул стул так, что смотрел уже не на меня, а в стену.

— Понимаешь... Вик сказал... стоит как следует поднажать, и ты развалишься... Понимаешь... он видел, как ты говорил с владельцем жеребенка от Транспортера и с тем тренером, у которого он переманил владельца... в баре, помнишь?

— Помню.

— Ага. Ну вот, Вик и говорит, что время шуток миновало и пора с тобой покончить, потому что этот его опытный приятель выдумал штучку, по сравнению с которой эта история с жеребенком от Транспортера — детский лепет, но он не хочет говорить об этом Вику, пока на аукционах сшиваешься ты. Вик сказал, этот опытный мужик боится, что ты поднимешь шум и это может кончиться тем, что покупатели впредь будут осторожнее, а этого нам совсем не надо. И Вик сказал, что надо либо заставить тебя присоединиться к нам, либо избавиться от тебя, а ты недвусмысленно дал понять, что присоединяться к нам не собираешься, так что ты сам виноват, что твою конюшню сожгли.

— А потом что было? — глухо спросил я.

— Ну а потом ты, блин, явился на аукцион, как ни в чем не бывало. Все провалилось, Фред Смит угодил в тюрягу, а Вик бесился, потому что никак не мог начать новое крупное дело. Он сказал, что придется просто продолжать раскручивать дело со взятками. Но в последние два года нам и так жилось неплохо, так что ничего страшного в этом не было.

Он снова развернулся ко мне — в нем опять пробудился гнев.

— А потом ты настучал Уилтону Янгу, и все полетело к черту!

— Успокойся, — сказал я ровным тоном. — А ты что думал, я буду послушно подбирать объедки с вашего стола?

— Н-не знаю... — неуверенно ответил Файндейл. «Теперь знаешь», — подумал я.

— А Вик с этим его опытным приятелем по-прежнему замышляют в ближайшее время провернуть это новое крупное дело?

— Ага. Вот сегодня... Сегодня? — Файндейл внезапно удивился тому, что только сегодня утром он приехал на аукцион в Ас кот... — Сегодня... я готов был убить Вика. Я ему сказал, что готов его убить... и тебя тоже... а он сказал, почему бы мне тогда не убить тебя, а он, Вик, смог бы провернуть ту штуку... и ржал, как сволочь... я теперь думаю, наверно, он меня просто подзуживал.

— Видимо, да, — сказал я.

— Ага. Хотел одним разом избавиться от тебя, и от меня тоже. Тогда он остался бы полным хозяином.

Он положил локти на стол, взял мою зажигалку и принялся беспокойно чиркать ею.

— Слушай... Я должен сказать тебе одну вещь. Хочешь наколоть Вика так же, как меня?

— В смысле, уличить в мошенничестве?

— Ага... Перевозка лошадей морем вместо самолета — это еще детские игрушки.

— Ну так расскажи! Файндейл поднял глаза.

— Ты это серьезно — насчет того, что вытащишь меня отсюда?

— Серьезно. Он вздохнул.

— Ладно... Пожалуй, тебе верить можно. Смех, да и только!

Он бросил зажигалку на стол и откинулся на спинку стула.

— Так вот, — начал он. — Вик раскрутил страховую компанию «Хай-Пауэр» на сто пятнадцать тысяч фунтов.

— Ты уверен? — спросил я.

— Это точно.

— А доказать можешь?

— Ты — сможешь. Если захочешь.

— Как он это сделал?

— Видишь ли... это было года три тому назад... он отправил в Японию четырехлетнего жеребца. Полиграф его звали.

— Помню, — сказал я. — Он пал в дороге.

— Ага. Пал. А Вик его застраховал на время путешествия на сто пятнадцать штук, и в случае чего деньги должен был получить он.

— Ну, в этом нет ничего необычного.

— Ага. И застраховал он его за неделю до отправки. Потому фирма и раскошелилась. Потому что за неделю до отправки Вик точно не мог знать, что лошадь падет, ветеринар его осматривал от носа до кормы и сказал, что все в порядке. Этот ветеринар работал в самой компании, и они ему верили.

— Я не помню, от чего он умер?

— От столбняка, — сказал Файндейл. — До Японии на самолете три дня. Когда его грузили в Гатвике, он был здоров, тихо-мирно поднялся по пандусу в самолет, и все такое. Но к тому времени, как они добрались до Ближнего Востока, он был весь в мыле. На следующей остановке его вывели наружу. Он немного спотыкался. На следующей остановке вызвали местного ветеринара. Тот сказал: «Столбняк». Дали телеграмму в страховую компанию. Те хотели прислать своего человека — все-таки речь шла о куче денег, — но не успели. Конь пал, когда тот мужик был еще в Англии. Вик потребовал свои денежки, и страховой компании пришлось раскошелиться.