Анна Данилова - Виртуальный муж

Она уснула под утро, а проснулась оттого, что кто-то гладил ее по голове. Она не сразу поняла, кто это, сначала даже подумала, что это Шубин, но потом, приоткрыв глаза и увидев склонившегося над ней Крымова, улыбнулась и сделала вид, что находится в полудреме и пока не собирается просыпаться.

– Слушай, у меня такое чувство, как будто я вел себя вчера как идиот. Мне все это приснилось или же это было на самом деле?

– Смотря, что ты имеешь в виду, – она, не открывая глаз, нежилась в постели, подставляя мужу, чтобы он погладил, то плечо, то щеку…

– Пытался устроить тебе сцену из семейной жизни. Как, получилось?

– Да, получилось. Думаю, что Шубин-то сразу все понял, а вот тезка твоя испугалась.

– Милая девочка.

– Милая-то милая, да только я тоже ее вчера напугала, наговорила лишнего, устроила сцену и при этом пыталась что-то доказать… Но она ничего не поняла. Как и Шубин. Думаю, они теперь вместе, лежат вот, как и мы, в постели и вспоминают вчерашний день, думая при этом, что у нас с тобой крышу сорвало. Что мы чрезмерно эмоциональные эгоисты, нисколечко не беспокоящиеся о тех, кто нас окружает.

– Что касается меня, то это почти правда… Но что ты-то устроила этой девочке? Что ты ей наговорила? Дело в том, что, глядя на нее и ловя те взгляды, которые она бросала в твою сторону, я бы ни за что не подумал, что вы в ссоре.

– А мы и не в ссоре. Мы помирились. Но перед этим я заявила ей, что приехала в Саратов только ради Шубина, что он нужен мне…

– Надеюсь, это неправда.

– Отчасти, – она поймала его руку и укусила за палец. – Я действительно очень хотела увидеть Игоря, как и ты… Но мне надо было вызвать в ней сильнейшее чувство ревности, ведь они с Игорем любовники, они живут вместе…

– Но зачем тебе это? – удивился он.

– Но у меня ничего не получилось, – она словно и не заметила его вопроса. – Ревность я, конечно, вызвала, но она оказалась не столь яркой и сильной, как ненависть, которая вспыхнула в ней по отношению ко мне. Хотя и это чувство у нее очень скоро прошло, как если бы она испугалась, что дальнейшие отношения могут вызвать скандал, который спровоцирует уже настоящий, серьезный разрыв между ней и Шубиным.

– Господи, как же все у тебя сложно… И зачем тебе это?

– Пока не могу сказать. Но если бы у меня это получилось, то я бы смогла кое-что объяснить судье, который будет вести дело Андрея Погодина…

– Андрей Погодин… И кто у нас Андрей Погодин?

– Он сознался в двух убийствах…

– А… Понятно. Слушай, Земцова, что-то давно мы не начинали утро с разговоров об убийствах. Знаешь, это так освежает, вносит в это сумрачное осеннее утро теплые блики… крови… – Он поймал ее руку и сделал вид, что тоже хочет укусить. – Вот ответь мне, но только искренне, чем бы ты сейчас хотела заняться – мною или своими убийствами?

– Сам знаешь, – она отвернулась к стене. – Мы вот тут с тобой сейчас нежимся в постели, а Погодин лежит на нарах и мысленно готовится либо к пожизненному сроку, либо…

– …либо ему впаяют двадцать лет. Статья сто пятая, часть вторая: «убийство двух и более лиц». Насколько я помню, своего друга Британа он убил по причине, которую так и не назвал (думаю, речь идет о чем-то глубоко личном), а вот бабу, то бишь Зорину, пристрелил как свидетельницу. Это пункт «к» этой же статьи: «убийство с целью скрыть другое преступление…» Я ему не завидую, честное слово.

– Знаешь, я в последнее время часто думаю даже не о Погодине…

– Отлично… Лежи смирно…

– Пусти… Так вот, я думаю не о Погодине, а о том, возможно ли вообще на судебном процессе объяснить судье истинный мотив преступления, если судья, к примеру, сухой и черствый человек, мало понимающий в чувствах. Ты понимаешь меня?

– Да они такие и есть на самом деле. Судьи придерживаются, как бы это помягче выразиться, буквы закона, понимаешь? Твой Погодин, которому ты явно симпатизируешь, убил сразу двух человек. Как ты думаешь, это факт?

– Что за вопрос? Конечно, факт.

– Оба убийства – предумышленные… Слушай, или ты будешь лежать смирно, или мне придется тебя взять силой…

– Получишь срок… Давай без шуток, я на самом деле не в настроении сегодня…

Она почувствовала, как ей сразу стало легче дышать – Крымов встал с постели, завернулся в простыню и сел в кресло, схватил пачку сигарет и зажигалку.

– Хочешь знать, почему твой Погодин убил Британа? – спросил он, закуривая и пуская дым в сторону кровати. Он выглядел в этот момент очень смешно: скрещенные волосатые ноги, обиженное лицо, растрепанные волосы. Именно так в представлении многих женщин выглядят утром отвергнутые мужчины.

– Ну и почему же? – Юля тоже села на постели и теперь смотрела на мужа с умилением и одновременно с восхищением, понимая, что он сейчас скажет какую-нибудь чудовищную глупость, которая рассмешит ее еще больше. Она понимала, что он не злился на нее совершенно, тонко чувствуя ее утреннее настроение и не желая начинать день с насилия. – Ну же, признавайся!

– Дело в том, – тяжко вздохнул Крымов, раздавливая в пепельнице только что начатую сигарету, – что Британ был моим любовником, а Погодин, узнав об этом, приревновал его и убил. Обычная история чувствительных геев. Вот, собственно, и все. Я приехал на похороны своего близкого друга…

Она запустила в него подушкой. Это была дурацкая шутка, черная шутка. И на этот раз Крымов ошибся…

Во время завтрака раздался звонок – звонила Наташа Британ, которая, захлебываясь слезами, говорила о том, что в ее квартире полно людей, которые пришли на похороны Левы. Вместо того чтобы прийти пятого числа, они заявились на день позже, как им и было сообщено по телефону чрезмерно исполнительной секретаршей Британа.

– Что мне делать? Я сойду с ума! Ты бы видела меня сейчас… Я попросила няню погулять с детьми… Хорошо, что Ренат остался со мной, иначе бы я совсем свихнулась… А они, представь, все идут и идут. На кухне накрыт стол, девочки из Левиного офиса режут колбасу, разливают водку, все поминают Леву… Моя квартира превратилась в какой-то бардак! Кругом окурки, дым, грязная посуда… – И вдруг: – Скажи, это правда, что Крымов приехал?

Этот вопрос она задала уже более спокойно, хотя слышно было, как она икнула.

– Хочешь с ним познакомиться? – спросила, с трудом скрывая иронию, Земцова.

– Легендарная личность… Говорят, он прежде был адвокатом?

– Нет, Наташа, он никогда не был адвокатом. Работал прежде в прокуратуре вместе с Корниловым…

– Понятно…

– Это я была адвокатом, но потом поняла, что это не для меня, что я не могу защищать убийц…

– Да? – голос Наташи почти пропал в трубке. – Но кто-то же должен защищать убийц, они такие же люди…

– Ты об Андрее?

– Да… Я постоянно думаю о нем… Конечно, я мало чем могу помочь, но все же… Я знаю, что Лида уже наняла адвоката…

– Что проку, если он все равно не собирается бороться, защищаться. Молчит, не сказал, за что он убил твоего мужа. Слушай, что это мы все по телефону? Мне тоже надо задать тебе пару вопросов… Если ты не против, мы приедем сейчас к тебе вместе с Крымовым. Я вас познакомлю. Может, ты и поговоришь о том, чтобы… Вернее, ты сама знаешь, о чем с ним говорить… Так мы приедем?

– Да, конечно. Надеюсь, ты успела ввести его в курс дела?

У Наташи уже высохли все слезы – так, во всяком случае, показалось Юле, когда она опускала трубку. Наташа собирается бороться за Андрея? Что ж, это похвально и понятно, тем более что ему больше и помочь-то некому.

– Заедем к Лиде Погодиной?

– Но при одном условии… – Крымов подошел к ней вплотную. – Ты поцелуешь меня…

В машине она думала о том, что Крымов воспринимает Саратов и все проблемы, связанные с деятельностью агентства, несерьезно, как что-то игрушечное, где и речи не может быть о настоящей ответственности за судьбы людей. Он невнимательно, казалось, слушал ее, когда она пересказывала некоторые факты из этого, весьма интересующего ее дела, комментировал события с присущим ему черным юмором и всячески пытался внушить ей мысль о том, что ее поведение по отношению к нему как к мужу совершенно недопустимо: он так и не смог забыть утренней обиды. По пути к Наташе заехали в больницу – проведать Лиду Погодину. Внешне она выглядела много лучше, хотя глаза выдавали последнюю степень отчаяния.

– Ты мне скажи, – спрашивала она Земцову, время от времени бросая взгляды на стоящего возле двери и переминающегося с ноги на ногу (как человек, не знающий, зачем он вообще сюда пришел) Крымова, – он по-прежнему говорит, что это он убил Леву?

– Да, по-прежнему.

– А я целую ночь не спала, переживала, что наговорила лишнее Игорю Шубину. Ведь я, по сути, подтвердила, что пакет с этими вещами попал к нам в квартиру не случайно, что его не подбросили – его, получается, принес домой сам Андрей, который сам потом во всем и признался… Я не знаю, как все сложится дальше, но мне нужно скорее поправляться, чтобы я смогла выйти из больницы… Я должна присутствовать на суде, я должна помочь ему избежать этой ошибки.