Марина Серова - Десять заповедей мертвеца

Поняв, что из захвата мне не выбраться, я обхватила противника ногами и, используя его тело как опору, оказалась сверху. Теперь уже мой локоть сдавливал горло «ангела». Противник мне попался выносливый и тренированный, но что-то с ним явно было не так – внезапно Гордеев закатил глаза так, что стали видны только белки, и обмяк. Стальной захват его жилистых рук разжался. На губах выступила полоска сухой пены. Ничего не понимаю… Неужели я в горячке неправильно провела прием и покалечила дядю Пашу?! Такого со мной еще не случалось…

Я встала и легонько тронула носком ботинка ногу Гордеева. «Ангел» лежал не шевелясь, раскинув руки. От глаз виднелись только белки, оскаленные зубы придавали ему вид мертвеца. Но я видела, что он жив, – на жилистой шее бился неровный пульс.

Я уложила его поудобнее, подтащила табурет и уселась ждать. Разглядывая жилище «ангела», я удивлялась тому, как много комната может сказать о своем хозяине. Дядя Паша снимал вполне приличную однокомнатную квартиру без мебели. Нормальный человек уже через неделю обзаводится кроватью, столом, абажуром для лампы и тому подобными вещами, без которых невозможна жизнь обывателя. Другое дело – Гордеев. Спал он на продавленной раскладушке, при этом постельное белье было чистым. На щелястом полу не было ни пылинки. Лишенное занавесок окно промыто до блеска. С потолка свисает лампочка на шнуре, причем мощность ее не больше сорока ватт. Что это значит? А то, что человек, живущий так, во-первых, никогда ничего не читает, а во-вторых, отчаянно экономит каждую копейку.

Когда Гордеев пришел в себя, я сидела рядом с ним на табурете и чистила ногти десантным ножом, позаимствованным у хозяина квартиры. Мне было интересно, почему за время нашей короткой схватки дядя Паша даже не попытался его использовать.

– Еще раз здравствуйте, – приветствовала я своего поверженного врага. – Так все-таки, как насчет того, чтобы поговорить?

Гордеев сел, потирая впалую грудь. Кожа его лица была бледной, как у человека, который много времени проводит в помещении, а седая щетина делала мужчину старше. Сейчас он казался совсем стариком – больным и сломленным, но светлые глаза смотрели холодно, не меняя выражения.

– Что вам нужно? – хрипло спросил Гордеев.

– Вам привет от Жанны! – Я решила пойти с козырей.

– Не знаю никакой Жанны, – закашлялся Павел.

– Неужели? – удивилась я. – Ну надо же! А ведь всего несколько дней назад я видела вас вместе. Вы ведь работаете в одном магазине, если не ошибаюсь?

– Ну и что? – оскалился Гордеев.

Я закинула ногу на ногу и неторопливо ответила:

– Ваша протеже в больнице.

Павел дернулся, как будто в него попала пуля, но промолчал. Я решила не мучить больного человека и сказала:

– С ней все будет хорошо. Но сегодня ночью ее пытались убить. Кстати, из-за вас!

– Как это? – не понял грузчик.

– Ну, это же вы выманили из дома и похитили Валентина Кричевского? – как ни в чем не бывало проговорила я, продолжая заниматься маникюром.

Гордеев стиснул зубы и посмотрел на меня полубезумным взглядом.

– Вы похитили мальчишку, потому что… может быть, вы мне объясните, чем вам не угодил подросток, а? Он оказался не пара вашей девочке, да?

– Не понимаю, о чем это вы, – продолжал упорствовать Гордеев, но его глаза жадно смотрели на меня. Он ждал продолжения рассказа.

– А за мальчишкой охотится один очень неприятный человек, телохранитель его матери. Он пришел к Жанне и пытался узнать у нее, где Валя. Девочка не выдала своего любимого, и тогда он решил ее убить.

Гордеев, кажется, перестал дышать. Его глаза горели так, что я поняла, что имела в виду Полупан, когда назвала его «идейным». Признаться, мне тоже было не по себе от его взгляда.

– К счастью, я успела вовремя, – мягко произнесла я. – Ваша девочка в больнице. Ее жизни ничто не угрожает. Там она в безопасности еще и потому, что Швецов до нее не доберется. Но благодарить за это надо меня. А вовсе не вас. Это вы подставили Жанну по удар. Тоже мне, ангел-хранитель…

Гордеев не моргая смотрел на меня.

– Так как вас называть? Павел Гордеев? Или Михаил Подарков? В этой истории вы не единственный пропавший отец.

И тут Гордеев меня удивил. Несколько секунд грузчик таращился на меня, а потом повалился на пол, корчась от смеха.

– Ой, не могу… Ну, вы, блин, даете! – задыхался мужчина.

– Не вижу ничего смешного! – слегка оскорбилась я. Подумаешь! Что ж, значит, моя догадка оказалась неверна.

Наконец «ангел» перестал веселиться и спросил:

– Так вы решили, что я Миха Подарков?

– А что мне оставалось думать? – огрызнулась я. – Вы больше десяти лет ходите за девочкой по пятам, вмешиваетесь в ее жизнь. Дорогие подарки дарите. Вот я и решила, что вы ее отец.

– Нет. – Павел покачал головой. – Я и рад бы, но все было не так. С Михой мы вместе служили, вот и все дела. Он совсем щегол был, сопляк, но завербовался по контракту. У него уже была жена и дочка подрастала. Когда ему ступню взрывом оторвало, я с ним четыре часа сидел, пока он кровью не истек. Вертушка к нам подобраться не могла… Он мне все повторял: «Ты, Паша, главное, за дочкой моей присматривай… не бросай, пропадет ведь девчонка. Жена у меня дурища, молодая совсем…»

– Почему же вы сразу не приехали к семье погибшего друга?

– Воевал я, – замялся Гордеев. Встретив мой насмешливый взгляд, он зло выкрикнул:

– Ну ладно, врать не буду – сидел я. По дури сел, за пьяную драку у кабака. И как освободился, так сразу поехал семью Михи искать.

– Нашли?

– Да. – Гордеев стиснул зубы. – Только я опоздал. Жена его к тому времени уже спилась, а дочка жила в деревне с бабкой.

– Ну почему же – «опоздали», – протянула я. – Кажется, вы приехали как раз вовремя, чтобы спасти девочку и прикончить жильца…

Гордеев смерил меня оценивающим взглядом, как будто собирался броситься и начать второй раунд, но потом раздумал. Он тяжело вздохнул и с тоской произнес:

– А что мне оставалось делать? У меня к педофилам жалости нету. Девчонка была уже без сознания, она и не видела ничего. Ну, я этого урода и повесил маленько…

– Что ж, прекрасно вас понимаю, – сказала я. – А плиту на детдомовца вы тоже из человеколюбия уронили? А чиновнице жизнь сломали, психику нарушили? Она полгода ни с кем не общается, живет как в бункере после ядерной войны…

– Слушайте, чего вы от меня хотите? – вскипел Гордеев. – Можно подумать, все эти люди – ангелы с крылышками! Да по этой чиновнице тюряга плачет! А я ее только попугал немного, волоска на ее голове не тронул! А пацан детдомовский был насильник! Я своими ушами слышал, как Жанна сменщице жаловалась, что он ей проходу не дает. Ну, я его выследил. Всего-то и делов было – толкнуть плиту, она так ненадежно стояла…

– Нет, это вы вообразили себя ангелом! – в свою очередь разозлилась я. – Решили, что имеете право вмешиваться в жизнь людей. Вы слишком много на себя берете, Павел.

– Знаю, – неожиданно покорно произнес Гордеев. – Я ведь не ожидал, что так получится. Просто в какой-то момент что-то пошло не так…

– Джедай, блин. Сам не заметил, как перешел на темную сторону силы…

– Не вам меня судить, – огрызнулся Павел. – Я сам себе судья, ясно вам?

– Это как?

Гордеев потер висок, где под волосами виднелся шрам:

– Я на свете не жилец. Мне бы только Жанну замуж выдать за хорошего человека… а там и финишировать пора.

– Ранение или контузия? – сочувственно спросила я. Точно, я ведь почти сразу поняла – с Гордеевым что-то не так. Неожиданно Павел расхохотался:

– Да нет! Я с войны вернулся живой-здоровый. Это меня в тюрьме так приложили. Ну, теперь опухоль мозга развилась после травмы. А в тюряге сами понимаете, какая медицина. Вот и живу с бомбой в голове. В любой момент рвануть может… Ни семьи, ни друзей. Жанна для меня – один свет в окошке.

Я обвела взглядом аскетическое жилище грузчика. Да, и в магазин он устроился работать для того, чтобы быть поближе к Подарковой…

– Почему же вы ей не рассказали правду? – не могла понять я. – Ведь она уверена, что ангел – сверхъестественное существо!

– Ну, пусть и дальше так думает, – усмехнулся Павел. – На хрена я ей нужен? Старый, больной… Что мог, я для девочки сделал. Обещание перед Михой выполнил. Вот еще машинку ей подарить хотел, деньги копил. Но теперь, видно, не судьба. Финита ля комедия…

– Вот уж точно, – согласилась я. – Игра окончена, Гордеев. Девочка уже взрослая и может жить как хочет. Ей больше не нужна твоя забота. Ты слегка заигрался в ангела, не находишь?

Гордеев упрямо молчал.

– Она любит Валентина. Кстати, куда ты дел парня? Надеюсь, с ним все в порядке? Ты ведь понимаешь – если с парнишкой что-то случится, Жанна тебя никогда не простит.