Гарольд Роббинс - Стилет

Обычно приход месячных предварялся у нее тянущей болью внизу живота. Но пока ничего не было, никакого намека на боль. Где-то шевельнулась мысль, уж не забеременела ли она, - задержка уже больше недели, а раньше у нее никогда не было задержек.

- Почему бы тебе не прилечь и не отдохнуть, - сказала она спокойно.

Чезаре обернулся и свирепо взглянул на нее.

- Отдохнуть? Я только это и делаю в этой вонючей дыре! Ем жирную пищу и сплю в грязной постели! Я сыт этим по горло!

- Но жить так лучше, чем быть мертвым, - возразила Люк.

- Иногда я сомневаюсь в этом, - сказал Чезаре, подходя к окну и выглядывая на улицу.

Она снова уткнулась в газеты, но его голос отвлек ее от чтения:

- Я привык видеть людей, похожих на этих прохожих, у себя в деревне, в Италии, когда был маленьким мальчиком. Посмотри на них. Они улыбаются, кричат, роясь в земле в поисках пищи.

Люк встала с кресла и присоединилась к нему.

- Мне они кажутся вполне счастливыми, - заметила она, глядя вниз. В голосе Чезаре слышалось изумление.

- Этого я никогда не мог понять. Что делает их такими счастливыми? Что у них есть такое, чего не имеем мы? Неужели они не понимают, что мир создан для немногих - для тех, кто может взять? Они должны бы знать об этом. И все же они довольны, улыбаются, смеются и рожают детей. Чем же таким они обладают, чего нет у нас?

Люк вспомнила, как, будучи маленькой девочкой, испытывала волнение и радость, когда ездила в город за покупками. Бедный Чезаре! В мире столько вещей, которых у него никогда не было!

- Может быть, это надежда? - высказала она предположение.

Чезаре посмотрел на нее сверху вниз.

- Надежда? - рассмеялся он. - Это слово придумали мечтатели.

- Может быть, у них есть вера, - пыталась она убедить его.

- А это слово выдумали священники, - продолжал он смеяться.

Она не отрывала своей ладони от его обнаженной руки. Пусть с этим прикосновением в него перейдет ее знание жизни, то мироощущение, которое ей присуще.

- Может быть, у них есть любовь? - нежно сказала Люк.

Он пристально посмотрел на нее, потом отвернулся и отнял свою руку.

- А это слово - самый большой обман из всех. Его придумали женщины, чтобы скрыть свои физиологические потребности.

Люк вернулась в кресло и взяла газету. Но буквы расплывались у нее перед глазами. Внутри возникла странно знакомая боль.

- Ну, тогда я не знаю.

Он отошел от окна и вновь пристально взглянул на нее. Ей не нужно было поднимать голову, чтобы убедиться в том, что на его губах появилась жестокая усмешка. В последние дни она видела ее довольно часто - каждый раз, когда он отворачивался от нее в тот момент, когда был больше всего ей нужен...

- Это верно - ты не знаешь. Правда такова, что ее не знает никто. Возможно, я единственный, кто признает это. У большинства людей лишь одно желание - существовать. И неважно как, лишь бы существовать. День за днем, год за годом, неизвестно зачем.

Люк собиралась ответить ему, но в этот момент раздался стук в дверь. Она бросила взгляд на Чезаре. В его руке был стилет.

- Кто там? - спросила Люк.

За дверью прозвучал голос портье:

- Ваши послеобеденные газеты, мэм.

- Положите их возле двери. Я возьму их через минуту - Слушаюсь, мэм.

Они подождали, пока не услышали" как портье спускается по лестнице. Люк встала, открыла дверь и взяла газеты. Сев в кресло, развернула одну из них.

Чезаре грубо вырвал газету из ее рук и вместе со всей пачкой бросил на пол.

- Когда ты прекратишь читать эти проклятые газеты?

Он вернулся к окну, а она терпеливо нагнулась и подняла прессу. На развороте одной из газет она увидела фотографию.

- Чезаре! Чезаре! - закричала она, протягивая ему газету. - Смотри! Она уже вернулась.

С фотополосы "Джорнэл Америкой" на них смотрела Илеана. Она с улыбкой приветственно махала рукой с трапа самолета. Подпись под фотографией гласила:

"Баронесса возвратилась в Нью-Йорк после отдыха за границей".

Люди, собравшиеся в кабинете Бейкера, непроизвольно напряглись, услышав по селектору, стоявшему на столе, голос Илеаны.

- Слушаю, - сказала она.

- Это Чезаре, - прозвучал его напряженный и поспешный голос. - Тебе передали послание?

Один из детективов поднял трубку и что-то прошептал в нее.

- Чезаре, где ты? С тобой все в порядке? - слышался голос Илеаны по селектору.

Бейкер взглянул на детектива у телефона.

- Пока она отвлекает его в соответствии с нашими инструкциями, попробуйте установить, откуда он говорит.

- Мы стараемся делать все по возможности быстро, сэр, - ответил детектив.

- Да, оно у меня, - сказала Илеана. - Но, Чезаре, я ничего не понимаю...

- Это неважно, - прервал он ее. - Просто прочти!

- Луна взойдет сегодня вечером, - прозвучал нерешительный голос Илеаны.

В динамиках раздался щелчок, когда Чезаре повесил трубку, и вновь - голос Илеаны:

- Чезаре! Чезаре! Ты меня слышишь? Бейкер взглянул на детектива.

- Вы установили, откуда он говорил?

- Нет, он слишком быстро закончил разговор.

По селектору вновь прозвучал голос Илеаны.

- Чезаре!

Бейкер поднял трубку другого телефона.

- Он отключился, баронесса. Ее голос показался ему несколько испуганным.

- А я делала все правильно, мистер Бейкер? - спросила она. - Я удерживала его настолько долго, насколько могла.

- Вы сделали все прекрасно, баронесса, - ответил он уверенно, хотя чувствовал, что это не совсем так. - Мы держим все под контролем.

Он положил трубку и взглянул на детектива.

- Благодарю вас, - сказал он ему. -Можете заканчивать.

- Мы наверняка сможем что-то предпринять, если он завтра выйдет из своего укрытия, - проговорил детектив.

- Что именно? - спросил Бейкер.

- Он же посылал женщину за границу за каким-то сообщением, - ответил молодой детектив.

- Это не запрещается законом, - улыбнулся Бейкер.

Детектив покачал головой и вышел из кабинета.

Бейкер повернулся к капитану Стрэнгу, сидевшему напротив него.

- Это была неплохая попытка, Джордж, - спокойно сказал капитан. Бейкер устало улыбнулся.

- Но она сработала не до конца.

- Ты сделал все, что мог, - ответил Стрэнг.

Бейкер поднялся с кресла. Он остро ощущал горечь поражения. Посмотрев на Стрэнга, сказал:

- Давай будем честными, Дэн. Все кончено. - Он подошел к окну и выглянул на улицу. - Если Кардинале покажется завтра, это означает, что он выйдет сухим из воды. Если не покажется, мы все равно проиграли - мы не приблизимся к Маттео ни на дюйм. - Бейкер повернулся и снова взглянул на Стрэнга. В его голосе звучала горечь. -Они обставили нас, Дэн. В любом случае мы проиграли.

Глава 26

Они покинули отель около десяти часов вечера.

- Это недалеко отсюда, - сказал Чезаре, когда они тронулись в путь.

Свернув с Парк-авеню на Сто шестнадцатую улицу, они пошли в сторону Мэдисон-авеню. После нескольких поворотов Чезаре тронул Люк за руку.

- Смотри, это на противоположной стороне улицы, - сказал он.

Люк подняла голову. В одном из старых многоквартирных домов из коричневого камня, в цокольных этажах которых обычно размещаются бары и ресторанчики, тускло мигала неоновая вывеска, на которой белыми и зелеными буквами было выведено: "Бар Четверть Луны".

Они миновали вход в зал и поднялись по ступенькам. Дверь была открыта, и они вошли в коридор. Единственная лампочка освещала его тусклым желтым светом.

- С кем мы должны встретиться? спросила Люк.

- С Маттео, конечно, - ответил он как нечто само собой разумеющееся.

- А я думала, что он не имеет права появляться в этой стране, - изумилась Люк.

- Так же думают многие другие, - улыбнулся он ей. И, взяв за руку, сказал:

- Пошли!

Они поднялись еще на один этаж и остановились перед дверью. Чезаре постучал.

- Войдите. Дверь не заперта, - раздался голос Маттео.

Чезаре открыл дверь, и они вошли в комнату.

Люк крайне удивилась, оказавшись в комфортабельно обставленном офисе. Она не ожидала встретить ничего подобного в таком здании.

Чезаре закрыл за собой дверь.

Маттео сидел за столом.

- Дон Чезаре! Вместе с мисс Никольс! Вот это сюрприз!

Чезаре оставил Люк у порога, а сам подошел к столу и молча уставился на Маттео.

Люк с любопытством рассматривала комнату, имевшую вид обычного офиса. В углу стоял еще один стол с пишущей машинкой, рядом с ним шкаф для бумаг, а дальше - небольшой альков за занавеской, откуда, вероятно, есть выход в туалет. Отличительная особенность помещения заключалась в отсутствии в нем окон.

Голос Маттео привлек к себе ее внимание.

- Ты просил о встрече, племянник? - спросил Маттео. Чезаре кивнул.

- Я пришел поговорить о возникшем между нами недоразумении.

- Слушаю тебя, - наклонил голову Эмилио.

- Когда мы встречались в последний раз, - продолжал Чезаре тихим голосом, - ты сказал, что я хорошо поработал и Общество довольно.

- Верно, - кивнул Эмилио.