Далия Трускиновская - Лжесвидетель

Ольги не было. Вещей тоже не было. Женщина исчезла, не оставив, как полагалось бы в сентиментальном романе, даже аромата парижских духов…

Артем сел на криво застеленную тахту, ссутулился, вздохнул, приказал себе выпрямиться – и сам себя не послушал.

Ушла. Смылась. Сделала свое дело – и удалилась.

Причем удалилась в полной уверенности, что Артем никому ни слова о ней не скажет. Психолог, блин…

Артем подумал, что ведь так оно и получится: она вынудила Забелина с Киреевым врать, выкручиваться и платить деньги, спасая свою шкуру, она вынуждает и его самого делать то же самое, разве что из более высоких побуждений. Все просчитала! Математик, блин!..

И исчезла.

– Мальчик, такие блондинки уже не для тебя, – голосом дядь-Юры напомнил себе Артем.

А как иначе она должна была себя вести? Как вообще должен себя вести умный человек, совершивший два убийства?

Вот этого-то Артем и не знал.

Он стал искать сравнения.

Как должен себя вести человек, пристреливший, скажем, бешеного пса? Нет, не то… За бешеным псом охотятся все – просто кому-то удается нажать на спуск первым.

Больше всего логика Ольги походила на логику… ассенизатора. Все проходят мимо выгребной ямы, отворачиваясь и затыкая носы. Но однажды ночью приезжает машина, наводит порядок и до рассвета уезжает. Через несколько дней запах становится трудноуловимым. И никому даже в голову не приходит отыскать ассенизатора, чтобы сказать ему спасибо и посмотреть в его прекрасные глаза. Еще и потому, что человек, несущий такую службу, сам порядком провонял…

Нет, не то!..

Но – что же?..

Артем понимал, что человек, убивший собственноручно двух других, достоин всяческого осуждения. Но судить не мог – да и кто смог бы? Пожалуй, только человек, никогда в жизни не знавший любви и утраты? И сам он разве не шел с оружием в руке расплатиться за Алешина? Ведь шел же! И выстрелил бы! И избавил мир от подлецов, которые вот так, а не иначе, убирают свидетелей своих грязных дел.

Стало быть, сам бы при возможности стал ассенизатором…

А если нет – то ощущал бы себя по уши в дерьме…

Аргошка обошел комнату – ему тоже чего-то тут недоставало. Положил голову на хозяйские колени.

– Ладно, ладно, – сказал ему Артем. – Будем надеяться, что Мезенцевым займется не следователь Лович, а какой-нибудь другой бультерьер. Будем надеяться, что никто не свяжет эти два дела одной веревочкой… Будем надеяться…

Рига, 2000