Роберт Голдсборо - Пропавшая глава

- Совершенно верно! Он забросил наживку, а я заглотал её вместе с крючком и удочкой. Он меня нарочно спровоцировал, отлично зная, чем это кончится! А я попался как последний дурачок. Потом, правда, я поступил по-умному. Отправился на следующее утро в "Вестман и Лейн" к своим боссам и честно повинился. Они все поняли и простили... А теперь, мистер Гудвин, закончил Биллингс, вставая, - мы должны с вами распрощаться.

Я с радостью продефилировал к дверям.

Глава 20

Когда я вышел из подъезда Кейта Биллингса, в нашем особняке уже вовсю обедали. Не желая портить Вулфу аппетит, ввалившись посреди трапезы, я завернул в забегаловку на Первой авеню, где посетителей потчуют лучшими во всем Нью-Йорке горячими сандвичами с индюшатиной; так, по крайней мере, утверждала алая надпись с восклицательным знаком на огромном белом плакате, красовавшимся над стойкой. Угнездившись на высоком табурете перед стойкой, я заказал себе это фирменное блюдо - не обижать же хозяев! - в сочетании со стаканом молока, и принялся размышлять над происходящими событиями.

Дебра Митчелл клялась и божилась, что кровь Чарльз Чайлдресса пролила коварная ревнивица Патрисия Ройс; Белинда Микер была в не меньшей степени убеждена, что Чарльза прикончила её кузина, Кларисса Уингфилд; и вот теперь Кейт Биллингс уверенно указал негодующим перстом на Франклина Отта. Вне подозрений пока оставались Кейт Биллингс, мисс Митчелл и Уилбур Хоббс, но я не сомневался, что со временем ни одного из них не минует чаша сия.

Каждая из перечисленных выше личностей имела вполне вескую причину, чтобы отправить Чарльза Чайлдресса к праотцам, однако, если Дебру Митчелл, Патрисию Ройс и Клариссу Уингфилд объединяли мотивы сугубо личного характера, то Кейт Биллингс, Франклин Отт и Уилбур Хоббс имели на Чайлдресса зуб, так сказать, сугубо профессионального свойства - всем им здорово досталось от покойного в разносных статьях, которые появились в "Манхэттен Литерари Таймс" и в "Книжном бизнесе".

Хорошо, признал я, пусть этот малый и не был столпом морали, но у кого из этой шестерки могло хватить духу расправиться с ним с помощью его же собственного пистолета?

Поначалу я решил, что ни у кого. Затем, запустив зубы в сочную мякоть вкуснейшего пирога с черникой, я подумал так: отвергнутая женщина по ту сторону Гудзона, она же мать-одиночка, ещё одна отвергнутая женщина, не желавшая, правда, этого признавать, третья, безнадежно и безответно влюбленная женщина и наконец - злобные обличительные статьи, способные если не уничтожить человека, то погубить его карьеру. Такова была часть наследства, оставленного Чарльзом Чайлдрессом. А ведь в Нью-Йорке, напомнил я себе, людей ежедневно убивают по куда менее серьезным причинам.

Убедив себя таким образом, что каждый из шестерки имел достаточные основания оборвать земное пребывание Чайлдресса, я принялся играть в "Угадай убийцу". В первый раз воображаемый шарик остановился в ячейке напротив имени Патрисии Ройс. Почему, я сказать не мог, просто что-то в ней меня настораживало. Характеризуя её Вулфу, я назвал её "вывихнутой", но куда больше, чем её чудаческие манеры, меня беспокоило совсем другое - эта женщина определенно что-то скрывала. Может, она и вправду была влюблена в Чайлдресса, как пыталась убедить нас Дебра Митчелл? Поначалу мне так не показалось, но за темно-синими глазами писательницы явно таилось нечто загадочное.

Я мысленно перебрал в голове остальных; на сей раз мой выбор пал на Уилбура Хоббса. Такой ни перед чем не остановится, чтобы отомстить за свою поруганную честь, решил я. Тем более, что Чайлдресс вполне мог продолжить свои гибельные для него разоблачения. Словом, чем дальше, тем яснее я представлял, как Уилбур нажимает на спусковой крючок своим холеным указательным пальцем. Да ещё и злорадно усмехается при этом.

Пробежав следующий круг, шарик остановился на Франклине Отте. Вполне возможно что причиной тому послужил мой недавний поход к нему: побывав в его роскошной квартире, я воочию убедился, сколько мог потерять агент в результате разрушительных нападок Чайлдресса.

Я уже начал было прокручивать шарик и дальше, но спохватился: если так пойдет и дальше, то электрического стула не миновать всем шестерым. А вдруг права Лили - и все они на самом деле сговорились, чтобы покончить с обидчиком? В глубине души я в это не верил, но и полностью со счетов не сбрасывал.

Покончив с трапезой, я выбрался на Первую авеню и, наслаждаясь солнечным деньком, неспешно зашагал в сторону Тридцать пятой улицы. Дойдя на нашей улицы, я свернул направо и в двадцать пять минут четвертого уже поднимался на крыльцо нашего особняка.

В кабинете никого не было, что меня несколько удивило: Вулф в это время Вулф обычно громоздился за столом. На моем столе лежала записка от Фрица: наш шеф-повар и домоправитель отправился добывать продовольствие и обещал вернуться в половину пятого.

В кабинете ничего не изменилось, если не считать стопки писчей бумаги в углу стола Вулфа. На верхнем листе было напечатано:

"Новая встреча. Детектив про Орвилла Барнстейбла, написанный Чарльзом Чайлдрессом".

Ага, значит, рукопись все-таки доставили, сообразил я.

Однако отсутствие Вулфа было необъяснимо. Я позвонил в оранжерею, подумав, что какие-то срочные дела могли вызвать Вулфа туда раньше времени, однако Теодор поведал мне противным скрипучим голосом:

- Арчи, сейчас половина четвертого. Мистер Вулф никогда не бывает здесь в половине четвертого. - И положил трубку.

Чувствуя себя полным идиотом, я заторопился наверх и постучал в дверь спальни Вулфа. Никто не ответил. Я забарабанил снова, затем с колотящимся сердцем толкнул дверь и вошел.

Вулф сидел в кресле у окна с закрытыми глазами, неподвижный как изваяние. С одним лишь исключением: его губы сосредоточенно работали, попеременно втягиваясь и выпячиваясь. Их размеренному ритму позавидовал бы швейцарский хронометр. Я застыл в дверях, не произнося ни слова. Впрочем, в такие минуты Вулф все равно ничего не слышал. По прошествии четырнадцати минут (я не поленился и засек время по своим наручным часам), глаза Вулфа открылись. Если он и удивился, увидев меня, то вида не показал.

- Я вижу, доставили наконец рукопись Чайлдресса, - игриво начал я. Вы ещё в неё не заглядывали?

Вулф едва заметно дернул головой; в его понимании - это кивок.

- И что?

- Ба! Я был слеп, как король Лир, - прорычал Вулф, - и вполне заслуживаю его судьбы. Собери всех!

- Под "всеми" вы подразумеваете Винсона и Невеликолепную шестерку? осведомился я. Моя неуклюжая попытка пошутить заставила Вулфа слегка поморщиться, но он удержал себя в руках.

- Да, ты прав. Продолжим обсуждение в шесть.

Он взял со стоящего по-соседству стула книгу и, раскрыв её, погрузился в чтение. Я понял, что аудиенция окончена.

Глава 21

Когда Вулф принимает решение "собрать и уличить" - инспектор Кремер презрительно называет эти представления "балаганом", - его никогда не волнуют всякие мелочи. Как, например, мне, Арчи, убедить всех этих людей в необходимости собраться в нашем доме и терпеливо ждать, пока Вулф пространно и самоуверенно разглагольствует о том, почему по одному из присутствующих плачет тюрьма?

Именно так обстояло дело в шесть часов вечера субботы, когда он, спустившись из оранжереи и заняв место за столом, позвонил, чтобы Фриц принес пиво.

Вулф прекрасно знал, что меня так и распирает от вопросов. Наполнив стакан пивом, он терпеливо отвечал на них, словно очищая луковицу слой за слоем. Я понял, куда он клонит, прежде чем с луковицы слетели последние одежки, но успел едва-едва.

- Вы, конечно, не ждете от меня признания, что сам бы я никогда эту головоломку не решил, - заявил я. - Но позвольте последний вопрос: почему вы упражняли губы не здесь, а в своей спальне?

- Мне было даже страшно представить, что потом придется подниматься в оранжерею отсюда, - хмуро пояснил он.

- Ага, и потому вы решили разбить восхождение на два этапа. Очень остроумно. Так когда вы жаждете лицезреть эту компанию?

- Сегодня, наверное, уже не получится?

- Наверное. Вас это поразит, но многие нью-йоркцы субботними вечерами покидают свои домашние крепости и ищут развлечений в полном смертельных опасностей городе.

- Сарказм - не твоя сильная черта, Арчи. Ты размахиваешь палашем там, где достаточно простой рапиры. - Вулф вздохнул. - Впрочем, это входит в цену, которую я вынужден платить, держа в своем доме человека действия. Значит - завтра вечером.

- У вас есть задумка, как мне перетащить Клариссу Уингфилд через Гудзон?

- Найдешь способ, - фыркнул Вулф.

Ему легко говорить. Мы договорились на девять вечера, что оставляло в моем распоряжении двадцать семь часов на сбор всей труппы. Начал я с самого легкого, позвонив домой Винсону.

- Вулф уже знает имя убийцы? - дрожащим от волнения голосом спросил издатель. - Кто он?