Галина Романова - Девушка с секретом

— Но оказалось, что это невозможно! — с надрывом в голосе произнесла Виктория, поднимая на Женьку затуманенные болью воспоминаний глаза. — Я не смогла от этого избавиться! Как только какой-нибудь мужчина прикасался ко мне, мне тут же хотелось его убить!

— Виктория, но ты же больна! — прошептала девушка, вжавшись в кресло. — Тебе необходима помощь специалистов!

— Какая помощь?! Мне необходимо делать это! Неужели так трудно понять?!

Виктория вскочила и принялась мерить шагами гостиную, причудливые тени заметались по стенам, еще более нагнетая обстановку. Внезапно она остановилась и, уставив немигающий взгляд в пустоту, обронила:

— Первый раз это случилось, когда я ехала в поезде. Этот ублюдок вообразил, что он круче всех, и затащил меня в туалет, когда все спали. Я заколола его прямо в шею… отверткой. Уж не знаю, кто оставил ее там, но мне она очень пригодилась. На следующей станции я сошла с поезда и о дальнейшем ничего не знаю. Потом это повторялось снова и снова. Особенно после того, как я видела сны…

— К-какие сны?! — заикаясь от ужаса, спросила Женька, еле шевеля губами.

— Ведь ты, кажется, тоже видела во сне кошмары? Ведь так? — Не дожидаясь ответа, Виктория продолжила: — Только мои сны другие… Они побуждают меня идти и убивать… Идти и убивать!..

Сильная рука с ножом взметнулась и несколько раз опустилась рядом с Женькиной головой, изрезав дорогую обивку кресла. Девушка коротко взвизгнула и вжалась в кресло, ожидая своей участи. Парализованная страхом, она боялась шевельнуться. Но Викторию подобное не устраивало. Схватив Евгению за волосы, она резко потянула ее кверху со словами:

— Смотри на меня! Сука! Ты не представляешь, как я тебя ненавижу!

— Но за что?! — стуча зубами, еле вымолвила Женька.

— Антон! — почти простонала Виктория, отступая на шаг и выпуская из рук Женькины волосы. — Этот мужчина сумел возродить меня… Только с ним я была счастлива… Он принял меня такой, какая я есть. Все у нас было прекрасно… До тех пор, пока не появилась ты! Он перестал замечать меня… Он стал смотреть только в твою сторону, отвратительно сюсюкая при этом: «Ах, сестренка! Моя маленькая сестренка!..» И это пришло ко мне снова… Оно вновь напомнило о себе… И я решила убить его. Я все продумала до мелочей…

— Я это помню, — всхлипнула Женька, поднося дрожащие пальцы ко рту, чтобы не закричать во весь голос. — Но почему его? Почему ты не убила меня?!

— Потому что он предал меня! — завопила Виктория, вновь подлетая к девушке и отвешивая ей звонкую пощечину. — А понести наказание за это убийство должна была ты!.. Но тебе удалось каким-то образом выбраться оттуда…

— Ты… Ты просчиталась… Ты убила еще двух несчастных, поэтому моя вина была взята под сомнение…

— Возможно, возможно… Я ошиблась… В чем-то я ошиблась… Как болит голова! — Виктория отбросила в сторону нож и, обхватив голову руками, медленно опустилась на пол. — А потом — этот адвокат! Он следил за мной, я видела! Он помогал тебе… Я решила…

— Что?! Что ты с ним сделала?! О боже!!! — Женька почти не замечала слез, которые струились по ее лицу. Во все глаза глядя на свою бывшую невестку, она силилась вспомнить — замечала ли когда-нибудь за ней что-нибудь подобное. Но память, отказав ей в помощи, снова и снова услужливо подсовывала картины милого кроткого лица с нежной тихой улыбкой на устах. — Я не могу поверить, что это ты?! Не могу?!

— А это не я! — Виктория тихонько захихикала. — Это кто-то другой внутри меня! Это не я ненавижу тебя, а он… Он толкает меня на все… Но ты права — я слишком много сделала ошибок за последнее время! Слишком много!..

Виктория поднялась и вновь принялась метаться по комнате. Ее остановившийся безумный взгляд наводил ужас на онемевшую от потрясения Евгению.

— Вот и с парнем твоим мне не удалось ничего сделать, — пробормотала Виктория, непонятно к кому обращаясь и внезапно останавливаясь у окна. — И друга его убила… Думала, он не простит тебе его смерти. А он тебе поверил… Я начала вредить ему, пытаясь поссорить с партнерами по бизнесу, — опять ничего не вышло…

— Зачем?! — сдавленно прошептала девушка, делая попытку подняться. — Зачем тебе это?!

— Ты должна быть наказана! — коротко отрезала Виктория. — Все равно как, но должна… Что же мне делать с Игорем?! Как же быть?! Я ведь почти люблю его…

— Игорь — это?!

— Это твой адвокат, — отрезала та, приподняв угол плотной портьеры. — Я заметила, что он следит за мной. Начала его караулить. На кладбище наши пути пересеклись. Мне тоже хотелось наказать его, но…

— Что?! — Евгения поднялась во весь рост и сделала робкий шажок по направлению к ножу. До времени забытый убийцей, он валялся под журнальным столиком. — Продолжай, говори…

— Я привязалась к нему… — Виктория тяжело вздохнула. — Когда он рядом, это внутри меня молчит… Эй, что ты делаешь?!

Одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние, молодая женщина сбила Женьку с ног. Выхватив из внезапно ослабевших рук жертвы нож, она высоко занесла его над ее головой.

— Я верю! Ты знаешь, я верю! Если я убью тебя — оно уснет снова! — прохрипела безумная, брызгая слюной. — Умри, гадина!

Открыв рот в безмолвном крике ужаса, Женька уставилась на стальное острие, готовое вот-вот вонзиться в ее тело. Холодный блеск безжалостного клинка сделался расплывчатым от слез, которыми были полны ее глаза.

— Пощади… — жалобно прошептала она, пытаясь прикрыться руками. — Прошу тебя!

— Нет! — рука Виктории высоко взметнулась. — Умри!!!

Выстрел, прозвучавший следом за этими словами, оглушил Женьку, почти лишив ее сознания. Крепко зажмурив глаза, она попыталась закричать, но пересохшее саднящее горло ничего не выдало, кроме писка. Тело ее сотрясала крупная дрожь, сжатые кулаки едва не сводила судорога.

— Евгения! — громко позвал ее кто-то, тронув за плечо. — Что с вами?! Вы живы?!

Девушка приоткрыла глаза и, вздохнув полной грудью, прорыдала:

— Игорь Владиславович! Вы?!

— Я, я… — успокоил он и подхватил ее на руки. — Кто же еще?..

— А она?! — Женька попыталась выглянуть из-за его плеча. — Что с ней?!

— Не смотрите туда. — Игорь вынес ее в другую комнату и, усадив на диван, представил стоящему там мужчине: — Познакомьтесь — это мой отец Владислав Иванович…

— Это вы стреляли? — Она во все глаза уставилась на пистолет, который отец Игоря крепко сжимал в руке. — Вы убили ее?!

Мужчины переглянулись. Ничего не отвечая, они вышли, предварительно взяв с нее обещание не высовывать носа из комнаты. Следующие два часа Женька, боясь пошевелиться, слушала мужские голоса за стеной. Удивительно, но ее никто не беспокоил. Лишь когда все закончилось, Игорь зашел к ней в комнату и, обессиленно опустившись на прикроватную тумбочку, изрек:

— Вот и все…

— Что все?.. — шевельнулась Женька.

— Все кончено, — он устало потер покрасневшие глаза. — Кончены все ваши злоключения… и мои тоже.

Печаль, прозвучавшая в его последних словах, больно резанула ее по сердцу. Осторожно тронув адвоката за руку, Женька попыталась улыбнуться, но внезапно задрожавшие губы никак не хотели складываться в улыбку. Судорожно сглотнув, она потупила голову и тихо произнесла:

— Но на этом ведь жизнь не заканчивается? Правда?!

Утром, спустя шесть дней после пожара, Павел покидал стены больницы. Вдоволь позубоскалив с юной медсестрой, пока поджидал Сашку Одуванчика, он с нетерпением поглядывал на часы. Желание побыстрее выбраться отсюда, чтобы увидеть Евгению, становилось с каждой минутой все острее.

Ожидание и бездеятельность томили его, и причин тому было множество.

Очнувшись на больничной койке после трагедии и с недоумением обведя взглядом выкрашенные в серо-зеленый цвет стены, он попытался вскочить, но голова, словно налитая чугуном, не хотела отрываться от подушки. Он глухо застонал от внезапной боли, сдавившей виски, и попросил пить. Один из соседей по палате открыл коробочку сока и протянул ему, с сочувствием покачивая головой.

Павел с жадностью набросился на сок и в мгновение ока втянул в себя приторно-тягучую банановую жидкость. Легче от этого не стало, но сухость, словно наждаком корябающая горло, отпустила.

— Кто-нибудь знает, что со мной? — спросил он через несколько минут, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Ничего страшного, — подсел к нему все тот же сердобольный сосед. — Полежишь маненько и опять побежишь по девчонкам, гм-м… Тебя ведь, сердечного, привезли сюда в чем мать родила. Как же это тебя угораздило? Закурил, наверное?

— А что случилось-то? — с непониманием посмотрел Павел на мужчину.

— Так ведь это… пожар… — тот недоверчиво качнул головой. — Квартира твоя загорелась, говорят…

— О черт! — выругался Павел. — Вот сука!