Валерия Леман - Шекспир должен умереть

Это было сродни магии: высокий голос певицы, под аккорды лютни напевающий английский текст, и второй голос — негромкий, почти интимный, близкий, повторяющий то же самое, но по-русски:

Тут я заметил, что глаза Розы удивительно меняют свой цвет: из светло-карих вдруг становятся едва ли не солнечно-желтыми, с золотистым оттенком, мгновенно зачаровывая меня, погружая в мягкий плеск музыки, негромкого смеха и голоса, вновь и вновь напевающего мне простые слова:

В какой-то момент я вдруг увидел Соню — она уже слегка хмурилась, пытаясь отстраниться от типа, который прижимал ее к себе слишком тесно.

Мы развернулись в пассаже танца, и Соня исчезла из вида. И все-таки магия доброй старой Англии в одно мгновенье растаяла. Передо мной так и стояла картинка: Соня пытается выскользнуть из грубых рук. Я улыбнулся своей партнерше, благодарно сжал ее руку и тут же обернулся в поисках подруги.

Мои действия оказались как нельзя кстати — в тот самый момент, когда я, развернувшись, нашел взглядом Соню, тип едва ли не силой пытался ее поцеловать. В подобных случаях я всегда действую автоматически, долго не раздумывая. Секунда — и я, подскочив к парочке, схватил наглеца за грудки, легко оторвал от Сони, развернул к себе физией и от души засветил в эту самую физию кулаком.

Из безупречного носа типа струей брызнула кровь, он схватился за него обеими руками, издав вопль, дружно подхваченный публикой, которая, по традиции всего мира, тут же окружила нас, с восторгом следя за драчкой, словно за волнующим продолжением замечательного шоу.

Естественно, танцы благополучно завершились; самодеятельные артисты поспешили присоединиться к публике, и, как только брызнула первая кровь, самые смелые ухватили меня за руки, а типу сунули в нос платок. Музыка стихла, народ бурно обсуждал наш краткий поединок, а аккомпанементом всей сценке было практически бабье подвывание и хныканье типа.

Почти тут же рядом со мной оказалась Роза и резко скомандовала добровольцам, смело державшим меня, отпустить драчуна, потому как драться я больше не буду. Одновременно она поспешила цапнуть за руку Генриха VIII, который как раз извлек свой сотовый — его моя подруга вежливо попросила не вызывать полицию, дескать, сами урегулируем конфликт.

Между тем ко мне подлетела Соня и обняла обеими руками, восторженно сверкая синими глазами.

— Ален, ты был просто великолепен! Если честно, я бы не прочь посмотреть продолжение драки.

Я хмыкнул.

— Со своей стороны я тоже не прочь, но сама видишь — соперник с первого свинга сломался. Плачет, причитает…

Соня ласково провела ладонью по моему лицу, легко снимая всю мою злость и азарт слишком короткой драчки.

— Между прочим, он русский. Это выяснилось с первых же шагов танца. Парень жутко обрадовался, что я тоже русская, и тут же сообщил мне, что его зовут Питер Санин, он учится в местном университете на медицинском факультете, а сам родом из Пензы. Его папа — удачливый бизнесмен с солидным капиталом.

— Потрясающе, — я покачал головой. — Такое впечатление, что вы не танцевали, но интенсивно беседовали. Пензяк! — Я постарался вложить в это слово всю свою нелюбовь к блондинчику. — Это надо же: с первого дня на английской земле наткнуться на неприятного пензяка.

— Пензяк пензяка видит издалека…

— Обижаешь!

Мы с Соней игриво препирались, ласково толкая друг друга ладошками и лукаво улыбаясь. Тут в нашу мирную беседу метеором ворвалась энергичная и напористая Роза, решительно отодвинув нас в стороны друг от друга:

— Послушайте, мне удалось уговорить своих приятелей по театру обойтись без вызова полиции, хотя вообще-то сами понимаете, у нас здесь подобное поведение и драки не приветствуются!

«У нас здесь»! Надо было слышать, каким тоном произнесла Мимоза эту фразу. Что ни говори, а в далекие времена юности ее напористость и неукротимое стремление к лидерству послужили одним из поводов для завершения нашей любви. Лично для меня невозможно полюбить этакую Маргарет Тэтчер.

К этому моменту вновь заиграла мирная английская музыка, и три пары в народных костюмах принялись прыгать, хлопая в ладоши в такт непринужденным движениям народной пляски.

Роза перевела строгий взгляд с Сони, немедленно презрительно вздернувшей бровь, на меня.

— Полагаю, сейчас вам лучше отсюда куда-нибудь удалиться и по возможности новых драк не затевать. А вот завтра буду ждать вас с нетерпением: в одиннадцать ноль-ноль под стенами замка у башни Цезаря начнется рыцарский турнир — точно такой, какие разыгрывались в Уорвике в Средневековье. Заодно я познакомлю вас с отдельными членами нашего театрального общества и, в частности…

Тут она надменно вскинула голову и царственно улыбнулась.

— В частности, почту за честь познакомить вас со своим женихом — профессором Натаниелем Хатвиллом, для своих — просто Натом. Нат — преподаватель университета Уорвика, лучший знаток творчества Уильяма Шекспира. Придете?

— Непременно придем. — Я обнял Соню за талию. — А за сегодняшнюю драку не извиняюсь: вините в ней вашего пензяка Питера — парень слегка перепил пива и нагло пытался поцеловать мою невесту.

Роза в ответ только рассмеялась, сделала прощальный жест ручкой и влилась в общую британскую пляску на полянке. Мы с Соней обнялись покрепче.

— Ты позволишь мне тебя поцеловать? — на всякий пожарный спросил я и, получив в ответ загадочную улыбку, поцеловал ее медленно и с любовью. Лишь после этого мы развернулись и неторопливо покинули территорию замка.

Следующий день с самого начала еще больше напоминал волшебную сказку. Мало того что всю ночь рядом со мною была, дышала, видела сны любимая девушка, и впервые за последние полгода я наконец-то выспался от души. Плюс ко всему этому, поднявшись раньше и ощущая себя стопроцентно умиротворенным и абсолютно счастливым, я прошлепал к окну, где меня встретили звенящий в кронах деревьев птичий хор и ослепительное солнце, в лучах которого улыбались мне и миру симпатичные каменные домики с красными крышами, подмигивая окнами.

В какой-то момент я почувствовал, что начинаю слегка дуреть от счастья. С широкой глупой улыбкой я обернулся к Соне, которая, удобно расположившись на широкой кровати, занималась педикюром, доводя и без того безупречные пальчики на ногах до совершенства.

— Предлагаю прикинуть примерный распорядок дня на сегодня. — Я скрестил руки на груди и попытался убрать с лица выражение щенячьего восторга, приняв вид бывалого моряка. — Сейчас мы с тобою позавтракаем в отеле, а потом…

Соня подняла голову и посмотрела на меня с самым серьезным видом.

— С таким же успехом мы можем немного побродить по Уорвику, устроиться в первом понравившемся кафе и там позавтракать — просто для разнообразия. Кроме того, сегодня мне хотелось бы ощутить себя стопроцентной англичанкой и позавтракать, как все истинные британцы.

— Именно поэтому мы с тобой и позавтракаем в отеле. — Я вновь прыгнул на постель, устроившись рядом с любимой девушкой, наблюдая, как крошечные пальчики на ее миниатюрных ножках покрываются нежно-розовым лаком. — Во-первых, потому что, как я тебе уже раз десять говорил еще в Москве, мы с тобой арендуем номер в отеле класса B&B — bed and breakfast, — то есть завтрак включен в общую стоимость, так что отказываться от него совершенно небританская глупость. Во-вторых, почему ты думаешь, что в таком типично английском отеле, как «Корона и Роза», завтрак будет отличаться от английских норм?

Соня пожала плечиками.

— Честно говоря, об этом я не думала. — Она докрасила пальчики и закрыла бутылочку лака. — Я просто вдруг в красках представила себе, как мы романтически прогуливаемся перед завтраком.

— Может, я не романтик, но у меня уже ноет в желудке. — Я постарался вздохнуть поубедительнее. — Лучше сначала позавтракать, а уж потом совершать романтические променады. Надеюсь, ты не против?

На Соню упал солнечный луч. Она широко улыбнулась, сладко потянулась и ласково положила ладошку на мое плечо.

— Ну, разумеется, я не против, мой драчун!..

Солнечный день продолжался. Мы уютно устроились за столиком на террасе перед отелем. Как только к нам подошел служащий — крепкий рыжеватый парень по имени Томми, — Соня на своем безупречном английском потребовала угостить нас чисто английским завтраком — доброй порцией овсянки.