Валерий Горшков - По прозвищу Ворон, Двойник

Однако небольшая по объему, но вполне ценная информации об этом мошеннике, - за некоторое вознаграждение и обязательство молчать, - в приватном порядке полученная Вороном под видом частного детектива, убеждала в обратном. На основе показаний бывших сотрудников созданного Иванько фонда "Наследие" Сергей пришел к выводу - интеллигентного вида молодой человек с чеховской бородкой до сих пор находится где-то в городе. Хотя, не будучи оригиналом, тоже готовится к скорому отбытию.

Сделать такой вывод смог бы любой следователь, с должным прилежанием относящийся к своей работе. Но, судя по результатам дела, назначенный официальным сыскарем молодой плюгавенький лейтенантик к гениям розыска не принадлежал...

После коротких разговоров с экс-работниками "Наследия", каждый из которых стоил Ворону сотню "зеленых", он узнал, что шеф "накопительного фонда" имеет потрясающую любовницу. С ней аферист, согласно случайно подслушанному секретаршей телефонному разговору, собирается в самое ближайшее время податься за бугор, едва "...закончится этот козлиный марафон и нарисуется нужное количество "капусты" для открытия банковского депозита и покупки дома в Монако".

Пикантность же момента состояла в следующем- столь вожделенная Германом Иванько барышня с пышным бюстом, загорелой кожей, длинными стройными ногами и редким именем Диана до сих пор работала танцовщицей в пип-шоу "Амазонки". Она имела контракт, который заканчивался спустя месяц после внезапного исчезновения всех денег со счетов "Наследия" вместе с симпатягой директором. Согласно договору, по завершении выступлений Диане, регулярно получающей скромные полторы сотни долларов в неделю, причитался щедрый гонорар в размере десяти тысяч обозначенных выше денежных знаков. Ни одна разумная танцовщица, отработавшая год в эротическом клубе, не откажется от такой премии, за четыре недели до окончания контракта смывшись за кордон с дружком-кидалой. Действительно, прибрав к рукам вклады доверчивых людишек, жених может некоторое время и подождать - ничего с ним не случится!

Еще двести долларов, данных на лапу одному из работающих в пип-шоу "Амазонки" танцоров-педиков, позволили Ворону узнать домашний адрес стриптизерши. По словам того же плясуна, она уже упаковывала чемоданы и готовилась буквально на следующий день после окончания контракта вместе с неким импресарио отбыть к теплому Средиземному морю, якобы на новое место работы в шоу дорогого казино в Монте-Карло.

Что ж, предположения Ворона определенно подтверждались. Диане оставалось выйти на круглую сцену ночного клуба в костюме Евы всего три раза, а значит, нужно действовать.

...Он запарковал свою боевую "восьмерку" в нескольких шагах от длинной арки, под тенью раскидистого тополя, ровно в два часа ночи и, закурив сигарету, принялся ждать танцовщицу.

Алтаец

Взять хотя бы этого краснорожего ублюдка-вертухая, подумал Бронский. После всего, что он вытворял в этой камере, оставлять его в живых никак нельзя.

В тесном, рассчитанном едва ли на двадцать человек, зале районного суда было нестерпимо душно из-за массового скопления людей и ярких ламп, установленных съемочными группами нескольких питерских телеканалов. По "настоятельному требованию общественности" слушания резонансного уголовного дела были открытыми. И кроме фигурантов, так или иначе пристегнутых к этому громкому судебному процессу над одним из лидеров организованной преступности Питера, в зале было несколько знакомых фиксатых и бритоголовых физий из числа братишек, а также полным-полно совершенно чужих и Алтайцу, и сидящему рядом с ним на скамье подсудимых Фролу людей.

Но больше всех Алтайца заинтересовал стоящий у противоположной стены и не спускающий с него внимательных глаз высокий парень лет двадцати семи, в черных джинсах, серой битловке и модном сейчас пиджаке цвета "соль с перцем". Этого пацана, работающего на телеканале "КТВ", Алтаец узнал моментально, поскольку неоднократно видел его по ящику в офисе своего ночного клуба "Три карты" или на огромном экране демонстрационного телевизора "Сони" в трехэтажном особняке на берегу Финского залива.

Игорь Родников вел самую скандально известную в Питере программу "Криминал-Информ". Серия его репортажей о разборках вокруг трастовой компании "Эверест" и о пресловутом палаче Вороне буквально всколыхнули не только безмозглый плебс, но даже привыкшую ко всему на свете братву и воров в законе.

Шоковые документальные кадры о разборке во Фрунзенском универмаге и казни наемного убийцы по кличке Механик, показанные Родниковым миллионам зрителей, а также упорные слухи, что Пегаса и Бизона завалил не кто иной, как тот же ужасный Ворон, окончательно убедили многих скептиков в существовании профессионала-одиночки, который открыто объявил с телеэкрана кровавую войну всему питерскому криминалитету.

Алтаец же относился к меньшинству и был твердо уверен, что хитрожопого Пегаса с придурком Бизоном замочили исключительно менты из РУБОПа, и ненавидел этого журналиста, смеясь над доверяющими его сказочкам трусами. В отличие от наделавших в штаны бритоголовых пехотинцев и прочего пугливого и впечатлительного быдла, он не сомневался - Игорь Родников выполняет ментовский заказ, а пресловутый палач в черной маске - один из сотрудников спецподразделения МВД, из которого остающийся за кадром хитрый продюсер решил сделать страшилку для братвы.

- Смотри, на, какие мы с тобой популярные, на!.. - прервав мимолетные размышления "папы", прохрипел Фрол, в очередной раз смачно сплюнув под ноги и сложив руки перед грудью. - Прямо как Бельмондо! Эй, козел, зенки проглядишь!..

- Заткнись, придурок, - мрачно зыркнув в сторону нарочито безмятежного бригадира, процедил сквозь зубы Алтаец. - Если бы ты, коз-зел паршивый не лоханулся и вовремя распознал в покупателе волыны мусора, мы бы сейчас рожами перед толпой не стрекотали. Гиена...

- Да ты че, в натуре, отец! Я же не знал ничего, бля буду! - едва не подпрыгнул на скамейке Фрол, недопустимо борзо замахав перед лицом авторитета распальцовочкой. - Ты че, меня, своего лучшего друга, за стукача держишь, да?!

- Я сказал - засохни, - понизив голос, предупредил Алтаец. - Твое счастье, сука, что нас в разных камерах держали.

- Да че волну гонишь, папа?! - всерьез набычившись, зашипел Фрол. - Какого хера...

Стоящие рядом с запертой клеткой два вооруженных автоматами мента даже не успели моргнуть глазом, как жилистый, словно с загнанными под кожу узловатыми веревками, кулак Бронского со всего размаху въехал Фролу снизу в челюсть, с глухим чавкающим звуком сбив его на пол, будто деревянную кеглю.

По залу прошел ропот, кто-то из присутствующих братков тихо присвистнул, а быстро оправившиеся от столь странного происшествия менты понимающе переглянулись, с трудом сдерживая проступившие на рожах улыбки. Потом громко рявкнули для приличия и, многозначительно направив автоматы на главного подсудимого, подождали, пока поверженный и прилюдно униженный Фрол встанет с заплеванного им же самим грязного пола и, пробормотав что-то нечленораздельное в адрес босса, займет свое место в противоположном углу закутка.

Едва закончился инцидент, как некий женский голос надрывно выпалил знаменитую фразу "Встать, суд идет!", и небольшое душное помещение наполнилось скрипом, шорохом и приглушенным бормотанием.

Через открывшуюся в стене белую дверь в зал заседаний не спеша вошли и заняли свои места двое серьезного вида мужчин в очках и невысокая рыжая женщина, облаченные в темные судейские балахоны...

Шуты гороховые, мысленно фыркнул Алтаец, по требованию мента поднявшись на ноги. Он не чувствовал ни страха, ни злости - ничего. Только полное опустошение, словно из него в буквальном смысле выпотрошили душу.

И вдруг его в очередной раз прошедшийся по залу взгляд вырвал из толпы незнакомых, безликих и словно бы не существующих людей высокую светловолосую женщину в темных очках. В ней он не без труда узнал ту единственную, о которой не переставая думал все эти долгие месяцы предварительного заключения в одиночной камере следственного изолятора.

От удивления Алтаец даже слегка приоткрыл рот, застыв как пещерный соляной столб. И немудрено - если бы не сердце, откликнувшееся острой ноющей болью, то узнать в этой располневшей, чужой женщине свою великолепную любовницу и верного бодигарда Лану он ни за что бы не смог. Как же сильно она изменилась... Или это просто умело подобранный грим? А живот? Неужели... Неужели она беременна? И специально пришла, чтобы он заметил ее и узнал правду... Ну конечно, черт побери!

Сглотнув подступивший к горлу ком, Алтаец вдруг почувствовал, что она пристально смотрит на него из-под черных стекол, и едва заметно кивнул. И тут же тонкие, накрашенные розовой помадой мягкие губы, к которым он столько раз прикасался раньше и которые так умопомрачительно и нежно ласкали его наливающуюся, звенящую и пылающую в предвкушении взрыва плоть, ответили ему мгновенной улыбкой.