Роберт Голдсборо - Пропавшая глава

Винсон, уже заметно взвинченный, пытался овладеть собой.

- Чарльзу были свойственны резкие перепады настроения, - с трудом выдавил он. - Мне приходилось видеть его в разные минуты. Веселился он до упада, ну а в тяжелые времена, настроение его и в самом деле бывало... висельным.

- Он не страдал маниакальной депрессией?

- Я не психиатр, мистер Вулф, поэтому мне судить трудно, однако определенные признаки психического заболевания Чарльза бросались в глаза. Но самоубийство... Нет, чтобы ни утверждали в полиции! Это исключено.

- А зачем мистер Чайлдресс держал дома пистолет?

- Э-ээ.. я забыл сказать, - извиняющимся тоном промолвил издатель. Дело в том, за последний месяц в квартале, где проживал Чарльз, случилось несколько краж со взломом, причем в одном случае взломщики жестоко избили хозяев. А Чарльз жил на первом этаже, и был очень всем этим обеспокен. Месяца три-четыре назад он как-то раз упомянул, что купил пистолет.

- А кто-нибудь ещё знал, что он приобрел оружие?

- Не могу сказать. Мне он, правда, сказал, что держит его в спальне, в ящике столика у изголовья.

Я уже достаточно изучил Вулфа за прошедшие годы, чтобы понять, когда его мысли начинают уноситься в даль. Вот и сейчас он витал в облаках мечтал, должно быть, о рагу по-кастильски. На минуту отогнав прочь сладкие грезы, Вулф промолвил, одновременно поднимаясь из-за стола:

- Мистер Винсон, пока я не готов взяться за ваше дело. Мистер Гудвин известит вас о моем решении.

- Когда? - проскрипел Винсон, поворачиваясь в кресле и провожая взглядом стремительно улепетывающего из кабинета Вулфа.

Вулф предоставил право отвечать разгневанному главному релактору мне.

- Я сегодня же вас извещу, - миролюбивым тоном заговорил я. Потом добавил: - Я понимаю, что порой Вулф производит впечатление грубияна, но ведь он гений, а у всех великих свои причуды...

Я всегда начинаю извиняться за хамские выходки Вулфа подобными словами, но с Винсоном мой номер не прошел.

- Да, мне он уж точно показался грубияном, - процедил он, вставая и расправляя плечи. В следующую минуту его лицо разгладилось. - Но... Мне тоже приходилось работать с писателями, считавшими себя гениями большинство из них предпочитало забывать о любых правилах приличия и хорошего тона. Я всегда делал на это скидку поэтому готов и в данном случае закрыть глаза, если мистер Вулф возьмется за это расследование. Могу ли я сделать что-то еще, чтобы, э-ээ... убедить его и вас, что Чарльза и вправду убили?

- Меня вам убеждать ни к чему. Что же касается мистера Вулфа, то пока я придумать что-либо не в состоянии. Решение должен принять он сам, однако никто не запрещает мне попытаться подтолкнуть его в нужном направлении, произнес я, провожая Винсона к дверям.

- Вы уж постарайтесь, - натянуто улыбнулся Винсон. Махнув мне на прощание рукой, он спустился с крыльца и начал осматриваться в поисках такси.

Глава 3

Любые деловые разговоры за обеденным столом Вулф рассматривает как нечто сродни ереси. Случаи, когда в силу разных причин мне приходилось нарушить это неписаное правило, завязав во время трапезы разговор на какую-либо выгодную в финансовом отношении тему, можно пересчитать по пальцам. На сей раз, однако, такой необходимости, не было. В данную минуту я вполне довольствовался тем, что запустил зубы в восхитительное, запеченное в горшочке рагу из бобов с мясом, которое порой именую отварной фасолью, хотя это блюдо вовсе не заслуживает такой несправедливости. На самом деле, помимо белой фасоли, в него входит свинина, морковь, баранина, лук и ещё целая уйма всякий волшебных специй и приправ, о которых знает только Фриц. Босс, правда, тоже уверяет, что может перечислить все ингредиенты, но, услышав скептическое мнение Фрица на сей счет, я пришел к выводу, что Вулф страдает манией величия.

Как бы то ни было, мы с ним сидели за столом и уписывали вкуснятину за обе щеки, а он заодно разглагольствовал по поводу необходимости сокращения срока деятельности конгрессменов. Не могу сказать, чтобы он меня убедил, хотя аргументы высказывались вполне обоснованные. Когда я спросил, не собирается ли он отправить свои предложения в Конгресс, Вулф промолчал, но складки на его щеках углубились - у него это означает улыбку.

Перейдя пить кофе в кабинет, каждый из нас занялся собственным делом; Вулф подписывал чеки и читал письма, которые я отпечатал под его диктовку, а я заносил в компьютер свежие данные по размножению и скрещиванию орхидей. Мы оба прекрасно знали, что я собираюсь завязать разговор про просьбу Винсона.

- Ну так что? - спросил наконец я, разворачиваясь на стуле лицом к Вулфу, который успел погрузиться в очередную книгу - "Черчилль" Мартина Джилберта.

- Что "что"? - сварливо переспросил он, упрямо не отрываясь от томика.

Я ухмыльнулся, предвкушая потеху.

- Вы только что подписали чеки на общую сумму три тысячи семьсот долларов. Даже немного больше. Изволите выслушать, как это отразится на вашей талии?

- Ты ведь знаешь, что такой юмор я не воспринимаю, - укоризненно произнес Вулф.

- Насчет талии? Ах да, забыл! - всплеснул руками я. - Хорошо, обязуюсь больше не произносить этого слова в вашем присутствии, если вы сию минуту разразитесь указаниями по поводу недавнего визита мистера Винсона.

Вулф с шумом выдохнул, напомнив мне кита, выпускающего фонтан, и с оскорбленным видом отложил книгу в сторону.

- Хорошо. Разумеется, я могу не обращать внимания на твои мелкие выпады, но тогда ты продолжал бы шпынять меня до тех пор, пока обстановка не стала бы вконец невыносимой. Твой блокнот.

- Да, сэр, - с готовностью отчеканил я, отворачиваясь, чтобы Вулф не заметил моей торжествующей ухмылки; Лили Роуэн не раз говорила, что самодовольство мне не к лицу.

- Позвони мистеру Коэну, - отрывисто начал Вулф. - А лучше - зайди к нему сам. Выясни все что возможно про мистера Чайлдресса, мистера Отта, мистера Биллинга, мистера Хоббса и мистера Винсона. А также про невесту мистера Чайлдресса.

- Может, позвонить заодно Винсону и сказать, чтобы начинал чиркать в чековой книжке?

- Нет еще. Пусть подождет. Тем более, что выбора у него нет. - Вулф сграбастал свою книгу и укрылся за ней, давая мне понять, что аудиенция окончена.

Пара-тройка слов про Лона Коэна: он уже так давно состоит в штате "Газетт", что, по моему глубокому убеждению, должен помнить времена, когда набор осуществляли вручную при свете керосиновой лампы. Если у него и есть официальная должность, то наименование её мне неведомо, однако офис Лона на двадцатом этаже находится буквально в двух шагах от кабинета самого издателя, и в редакции судачат, что старик и чихнуть боится, не испросив разрешения Лона.

Ну а если всерьез, то Лон знает обо всем, что творится в Нью-Йорке, включая самые его задворки, куда лучше, чем мэр, начальник полиции и швейцар отеля "Уолдорф-Астория", вместе взятые. Вдобавок он здорово играет в покер, в чем я в очередной раз убедился в прошлый четверг на нашей еженедельной встрече за карточным столом у Сола Пензера, когда этот проходимец ловко сблефовал - даю голову на отсечение, что это так, - лишив меня крупнейшего куша за весь вечер.

За долгие годы между нами с Вулфом и Лоном сложилось нечто вроде сообщества взаимопомощи. Он снабжает нас полезными сведениями по расследуемым делам, а Вулф, выведя преступника на чистую воду, в свою очередь предоставляет "Газетт" эксклюзивный материал и самые жареные факты по этому делу. Кроме того, раз в несколько месяцев Вулф удостаивает Лона высокой чести отужинать у нас и заодно угощает газетчика его любимым коньяком "Ремисье".

Хотя здание, в котором размещается редакция "Газетт", расположено почти в паре миль к северо-востоку от нас, я, увидев, что ветер поутих и небо прояснилось, решил прогуляться туда пешком, оставив Вулфа наслаждаться книгой и пивом. Было уже почти три часа, когда, постучав в дубовую дверь кабинета Лона Коэна, я вошел к нему.

- Господи, неужели тебя так и не научили спрашивать "Можно войти?" пролаял Лон, зажимая ладонью трудку одного из трех телефонных аппаратов, которые стояли перед ним на столе, заваленном газетами, смятыми бумажками и большим количеством желтых фломастеров и выделителей текста, чем в любой канцелярской лавке. Лон Коэн - смуглый брюнет с гладко зачесанными волосами и темными глазами, постоянно шныряющими по сторонам. Что-то невнятно пробормотав в трубку, он брякнул её на рычажки и уставился на меня с выражением, которое без труда разгадал бы и слабоумный: "Я занят, какого черта тебе надо?"

- Да, спасибо за приглашение, я сяду, - жизнерадостно осклабился я, проскальзывая в кресло перед его столом, на котором торчал также персональный компьютер, окруженный взводом пустых чашечек из-под кофе. Случайно мимо проходил и решил заглянуть, ты ведь тут как всегда от безделья маешься...

Лон изрыгнул непечатное слово, затем натянуто улыбнулся.