Эрл Гарднер - Адвокат Перри Мейсон

— Я никак не могу понять, что вы пытаетесь мне рассказать, — заметил Мейсон.

— Мне намекнули, что единственная возможность исправить положение Меридит Борден. Я поехал к нему. Авария произошла как раз в тот момент, когда я уезжал от него. Разбитая машина лежит на территории его владения. Мне не хочется заявлять в полицию, так как тогда я должен буду рассказать, что виделся с Меридитом Борденом. Если это появится в газетах, то… Вы понимаете, в каком я оказался положении?

— Тогда ничего не говорите полиции, но уведомьте вашу страховую компанию. Конечно, это лишь в том случае, если с девушкой ничего не случилось. Ведь она не пострадала?

— Она была в порядке, — ответил Анслей. — И все-таки с ною что-то не так.

Мейсон взглянул через стол на Деллу Стрит, которая всем своим видом выражала неодобрение.

— А вы-таки заинтересовали меня, — сказал он. — Расскажите теперь обо всем подробнее. Вы знаете имя девушки?

— Да. Беатрис Корнелл. Она живет в Анкордиа аппартментс.

— Вы видели ее водительские права?

— Нет.

— Почему?

— Вот это еще одно, о чем я задумался только позднее. Знаете, она вообще вела себя очень странно… Например, я понял точно, что в одном она мне солгала. Она намеренно повернула машину на подъездную аллею, ведущую к дому Бордена. Я говорю о том моменте, когда ее автомобиль занесло. Но она усиленно пыталась убедить меня в том, что не знает никакого Бордена, а просто ехала но шоссе и свернула, чтобы объехать какой-то предмет.

— Знаете что, — предложил Мейсон, — начните сначала и рассказывайте подробнее.

Делла Стрит вздохнула, достала из сумочки блокнот, отодвинула в сторону недопитый стакан и приготовилась записывать. На этот раз Анслей постарался в своем рассказе не упустить ни одной детали. Выслушав его, Мейсон задумчиво нахмурился.

— Вы сказали, что девушка, когда вы ее впервые увидели, была без сознания?

— Да. Пульс был ровный, но тонкий и слабый.

— Затем вы пошли к дому, но она застонала и вы вернулись?

— Да.

— И, подбежав к ней, увидели, что она уже пришла в себя?

— Да.

— А вы имели возможность рассмотреть ее, когда она была без сознания?

— Нет. Рассмотреть ее я смог только позже, уже в машине. Она очень миловидна, достаточно молода, наверное, лет двадцать пять, шатенка с рыжеватым отливом. Глаза, по-моему, темно-карие. У нее ровные белые зубы, сверкающие при улыбке, а улыбалась она достаточно часто.

— Не сможете ли вы вспомнить, какие на ней были туфли?

— Туфли? Почему именно туфли?

— Я просто спрашиваю.

— Как будто коричневые. Во всяком случае темные, с открытыми мысками.

— Хорошо. Она заявила вам, что не будет показываться доктору. Пусть теперь повторит то же самое мне. Я позвоню, представлюсь как ваш адвокат и скажу, что направляю к ней доктора, так как хочу быть уверенным в том, что она не получила травм.

— Она откажется.

— Ну что ж. Понимаете, в данный момент существует только ваше слово против ее. А если она подтвердит свой отказ мне, вашему адвокату, это уже доказательство.

— Поищите Беатрис Корнелл, — обратился Мейсон к Делле Стрит. — Если в телефонной книге нет ее имени, то можно попробовать дозвониться через коммутатор Анкордиа аппартментс.

Делла кивнула, поднялась и пошла к телефонной будке. Немного погодя она подозвала Перри Мейсона и, когда тот подошел, сказала в трубку:

— Могу я поговорить с мисс Беатрис Корнелл? Да… это мисс Стрит. Я секретарь мистера Перри Мейсона, адвоката. Он хочет поговорить с вами… Да, Перри Мейсон. Нет, я не шучу. Пожалуйста, не вешайте трубку. Да. Моя фамилия Стрит. Я говорю по поручению мистера Мейсона. Он стоит рядом со мной. Не кладите трубку, пожалуйста.

Мейсон вошел в будку.

— Мисс Корнелл? — спросил он.

— Да.

— Я Перри Мейсон, адвокат.

— Скажите, это что, розыгрыш? — требовательно спросил голос в трубке. — Я думала, что знаю все розыгрыши, но это что-то новенькое.

— А почему вы решили, что вас разыгрывают? — спросил Мейсон.

В приятном голосе его собеседницы явно звучало недоверие.

— Всем известно, как я восхищаюсь мистером Мейсоном. А вот теперь начались розыгрыши. Ну, продолжайте в том же духе, не возражаю. Предположим, что вы адвокат Мейсон. Как мы будем действовать, исходя из этих позиций?

— Дело в том, — сказал Мейсон, — что я звоню вам в интересах моего клиента.

Недоверие в голосе пропало, в нем прозвучало искреннее любопытство:

— Как зовут вашего клиента?

— Джордж Анслей, — ответил Мейсон. — Вам это имя что-нибудь говорит?

— А должно?

— Да.

— Не говорит.

— Он тот, кто совсем недавно привез вас домой.

— Привез меня домой?

— После автомобильной катастрофы.

— О какой автомобильной катастрофе вы говорите, мистер Мейсон?

— О катастрофе, в которой ваша машина перевернулась. У вас есть «кадиллак» номер CVX-266?

Она засмеялась.

— Я сама зарабатываю себе на жизнь, мистер Мейсон, и машины не имею. Можно сказать, что у меня самый тесный контакт с общественным транспортом. Сегодня я весь вечер провела в своей квартире, читала, по случайному совпадению, таинственную историю и уж, конечно, не могла предвидеть, что мне позвонят в связи с подобным делом.

— Вы живете в Анкордиа аппартментс?

— Да.

— Мисс Корнелл, дело может оказаться достаточно важным, поэтому не будете ли вы так добры описать себя?

— Зачем это?

— Затем, что, как я уже вам сказал, дело может оказаться важным. Я думаю, кто-то воспользовался вашим именем.

Она поколебалась с минуту.

— Вероятно, вы действительно мистер Перри Мейсон, поэтому отвечу. Мне тридцать три года, я брюнетка с темными глазами, во мне пять футов четыре дюйма росту, вешу я 122 фунта, пять из них пытаюсь сбросить. Этого достаточно?

— Благодарю вас. Вы оказали мне огромную помощь. Боюсь, кто-то на самом деле использовал ваше имя. У вас нет предположений, кто бы мог это сделать?

— Нет.

— Может быть, кто-нибудь из ваших соседей?

— Я никого не знаю, мистер Мейсон… Скажите, это не розыгрыш? Это действительно вы?

— Не розыгрыш, — ответил Мейсон. — Сегодня вечером одна молодая женщина попала в автомобильную катастрофу. Мистер Анслей предложил довезти ее до дома. Она назвала ему имя Беатрис Корнелл и адрес Анкордиа аппартментс. Он отвез ее по этому адресу. Она поблагодарила его и вошла в дом.

— Вы не могли бы описать ее?

Мейсон насторожился.

— Мой клиент еще не рассказал, как она выглядит, но я могу позвонить вам попозже, допустим завтра.

— Надеюсь, что позвоните. Мне очень интересно, и, если я говорю действительно с Перри Мейсоном, пожалуйста, примите мои извинения за то, что сначала не поверила вам. Понимаете, всем моим друзьям известно, что я ваша поклонница, что знаю все дела, которые вы вели, и получаю наслаждение, читая о них в газетах.

— Большое спасибо, — улыбнулся Мейсон. — Я польщен.

— Это я должна считать себя польщенной.

— Я, вероятно, еще дам о себе знать. Спокойной ночи.

Мейсон повесил трубку, повернулся к Делле Стрит и, нахмурившись, сказал:

— Позвоните Полу Дрейку в его детективное агентство, Делла. Попросите его тотчас же заняться машиной под номером CVX-266. Я хочу знать о ней все как можно скорее. А пока я вернусь к Анслею.

— Ну что? — Анслей поднялся, когда Мейсон подошел к столику.

Адвокат улыбнулся:

— Она сказала, что не попадала ни в какую автомобильную катастрофу, весь вечер была дома и не понимает, что все это значит. Описание ее: возраст 33 года, брюнетка, черные глаза, рост — 5 футов 4 дюйма, вес — 122 фунта.

Анслей нахмурился:

— Не думаю, чтобы той женщине могло быть более 29, ну в крайнем случае 30 лет. И вес у нее меньше, а волосы точно каштановые. Я… я просто сбит с толку.

— А рост?

— Тоже не сходится. Она выше, чем 5 футов и 4 дюйма. Конечно, я не помню подробностей. Она быстро села в машину, а потом я…

— Но она стояла рядом с вами, — сказал Мейсон. — Что произошло, когда вы пожелали ей спокойной ночи?

— Я поцеловал се.

— Отлично. Когда вы ее поцеловали, она поднимала подбородок кверху или ее лицо было примерно на одном уровне с вашим? Какого вы роста?

— 5 футов 11 дюймов.

— Хорошо. Вам пришлось наклониться, чтобы поцеловать ее?

— Немного.

— Вы не думаете, что ее рост примерно 5 футов и 4 дюйма?

— Я… я сказал бы, что она выше. Я видел ее ноги, и они показались мне… Ну, это были длинные ноги.

— Тонкие или толстые?

— Хорошей формы. Я… Наверное, мне должно быть стыдно перед самим собой, но, когда фонарик вспыхнул последний раз и осветил ее, лежавшую там, я понял, как красивы могут быть женские ноги. Правда, я подумал, что они слишком длинны.