Лариса Соболева - Будет ночь — она вернется...

— Уф! Теперь могу со всей ответственностью заявить: ее удавили. Причем удавили редким способом — зажав ладонью рот и нос. Во всяком случае, в моей практике с этим способом я встретился впервые. Обычно душат руками за горло, подушкой, шнуром, даже кляпом, когда его просовывают глубоко в горло, а тут — рукой обработали.

— Иди ты! — Руслан с интересом уставился на черный мешок с трупом, который грузили в машину. — Как ты определил, чем удавили? По-моему, это просто невозможно…

— Это по-твоему, — разминал Яловой затекшие ноги, болтая ими в воздухе по очереди. — Видишь ли, на внутренней поверхности слизистой рта есть ссадины и кровоподтеки, образованные вследствие придавливания губ к поверхности зубов. Жертва сопротивлялась, в смысле — вырывалась, поэтому есть и прикусы губ. Ну, еще на лице имеются кровоподтеки не правильной формы. Подобные кровоподтеки возникают в результате скольжения и перемещения пальцев по лицу, значит, душили рукой. Помимо этих, существует еще ряд признаков, позволяющих сказать, когда она попала в воду. То есть — живой или мертвой. Например: легкие дамы водой не заполнены. По этим признакам я и определил, что ее сначала удавили, а потом бросили в воду. Как видишь, это несложно.

— Еще какие есть мысли?

— На одежду обратил внимание? Футболка и шорты дорогие, фирменные, не подделка. А белье на ней стоимостью с твой месячный оклад. Поверь, в женском белье я разбираюсь. У нас таких бюстгальтеров и трусиков не продают.

— Ага, значит, приезжая, — огорчился Руслан. Поди теперь найди, где эта женщина обитала до удушения.

— Думаю, да. Но ты не расстраивайся. Дамы в такой дорогой упаковке не селятся в частных хибарах. Они выбирают место шикарное или хотя бы со всеми удобствами.

Да! Самое главное: у нее разорвана мочка уха.

— Так, так, так, — оживился Руслан. — Ограбление?

— Причин убийства может быть десяток, тебе это известно, — сказал до этого скромно молчавший Сева. — Если сережки она носила дорогие, то преступник подумал: зачем их на ней оставлять? Завалил тетку, заодно повысил свое материальное положение.

— Верно, — согласился Яловой. — Конечно, серьга могла зацепиться за одежду убийцы в момент борьбы, в результате чего и была вырвана, но.., в этом случае осталась бы вторая. М-да, полагаю, серьгу вырвали. Наверное, дело было ночью, убийца одну расстегнул, а вторую не смог, поэтому сорвал с уха. Пока все.

— В карманах что-нибудь нашли?

— Ты имеешь в виду удостоверение личности или ключ от гостиничного номера? — сострил Яловой. — Увы.

— А возраст какой?

— Пока затрудняюсь сказать, все же труп претерпел изменения. Но ей не семьдесят, судя по зубам, так не больше сорока будет.

Руслан, Сева и Яловой некоторое время молча смотрели на машину, увозившую труп. Каждый из них понимал: дело-то, в общем, безнадежное, но даже в безнадежности всегда есть маленький процент удачи.

Алина въехала в Краснодар около четырех часов, узнала, где находится лучшая гостиница, и направилась туда.

— Два номера «люкс», — бросила администраторше.

— Вам? Два? — вытаращилась та, ведь за спиной Алины не было ни одного человека. Обычно все, кто желает получить номера, толпятся в ожидании бланков, хотя взять их может всего один человек.

— Мне два номера «люкс», — отчеканила Алина раздражаясь. — На сутки.

— Заполняйте, — протянула администраторша бланки.

В одном номере она поселила детей и няньку, второй заняла сама, приказав Галке погладить платье и принести его в восемь вечера. Зайдя в двухкомнатный номер, даже не удосужившись рассмотреть, за что заплатила бешеные деньги, она упала на кровать и проспала до вечера. Проснулась, когда постучала Галка. Алина лишь забрала платье, не пустив няньку на порог, приняла душ, броско накрасилась. Спустившись в бар, вскользь оглядела зал, но ни одна личность из мужского состава не заинтересовала ее. Про себя она отметила, что несколько экстравагантно оделась, публика здесь сидела в более скромных нарядах.

Ну и ладно. Алина села на высокий стул у стойки.

— Что будем пить? — спросил бармен.

— Спиртное, — угрюмо ответила она.

— А что именно?

— Все равно.

— Ну, а если я налью водки, вы тоже будете пить?

У бармена приятная улыбка, и внешне он очень хорош.

Только один намек с его стороны, и… Раздевая его глазами, она ответила:

— Буду.

— Тогда начните с наших фирменных коктейлей.

Ей безразлично, что пить и что есть. Получив высокий стакан, Алина вынула из него соломинку, небрежно бросила ее на стойку и осушила добрую половину. Ничего напиток, по московским меркам недорогой. Видя, что бармен намеков не делает, Алина слезла со стула и двинула к свободному столику. «Первый, кто подойдет, хоть страшнее Квазимодо», — решила она, усаживаясь. Закурила. Алина не курит, в студенческие годы баловалась, потом бросила, но сейчас красный огонек и голубоватая струйка дыма от него являлись молчаливыми собеседниками. В обстановке, где ты чужая — как Алина в баре, — сигарета необходима, придает уверенности, ведь сидеть за столиком одной — дело далеко не из самых приятных. Сигарета становится единственным другом, когда одиноко, она не только читает мысли, но и отвечает на них.

А мысли вертелись вокруг мужа и секретутки. Невооруженным глазом видно, что она — дешевка с жидкими волосенками, плоскогрудая, сутулая, с губами-варениками, размазанными по лицу. И сколько же у него их было? Чего ему не хватало, чего? Как раз у Владлена всего в избытке. Вот! Избыток земных благ и сделал его порочным скотом. О, если бы деньгами можно было измерить счастье, Алина была бы мультисчастливой. Но большие деньги уродуют человека, потому что ведут к вседозволенности, они изуродовали Владлена, теперь изуродовали Алину.

Наверное, ее ситуация — глупейшая донельзя: есть деньги, нет счастья. Школьная подруга, которой она однажды, давно, поплакалась в жилетку, окатила:

— С жиру бесишься! Подумаешь, изменяет он ей! Да простой сантехник изменяет поварихе, а тут банкир! Ты ноги лижи ему, чтобы не бросил тебя. Ух, мне бы так повезло, я бы сама поставляла ему девок, даже третьей согласилась бы быть! Не дури, у тебя все есть, у детей тоже. Нянька, кухарка, домработница! Шмотки в Европе покупаешь. Кому еще так повезло? Ты должна перед ним буквой "Г" ходить и не забывать произносить: «Чего изволите». А ты ноешь! Совесть имей.

Все есть… А где тепло, человеческое участие, радость общения с близким человеком, уважение? Без этого жизнь невозможна. Может, и возможна, но не нужна. Впрочем, Алина приняла жизнь такой, как есть. Чего конкретно хочет, она пока не знала, то есть планов на будущее не строила. Одно-единственное желание одолело: отыграться. И ей все равно, с кем лечь в постель — с хачиком, папуасом или чукчей. Тут главное — количество. Возможно, после этого она приобретет относительное равновесие.

— Скучаете?

Алина подняла глаза. У столика стоял симпатичный мужчина лет тридцати. Ну вот, очередной рог муженька не заставил себя ждать.

— Скучаю, — сказала она с заметным вызовом.

— Разрешите?

— Присаживайтесь, — разрешила Алина, но без улыбки. Не хочется улыбаться.

— Вы из Москвы, — определил он.

— На мне написано?

— По выговору слышно.

— А, да… — все же натянула на лицо улыбку Алина, а то завлекать мужчину с хмурой миной как-то противоестественно. — А мне кажется, что здесь говорят необычно и смешно.

— Россия бескрайняя, в каждом районе свой говор, по нему легко определить, откуда человек. Но я нездешний, как и вы. Мой ареал обитания — Крайний Север.

— Боже, так далеко? А как вас зовут? — нарушила она церемонию знакомства, ибо мужчина должен первый спросить имя.

— Кирилл. А вас?

— Алина.

— Алина, — повторил он, улыбаясь.

Что вызвало у него улыбку? Ее имя? Чем? Наверное, нелепое имя, как она сама. Нелепое имя, и нелепо она построила свою жизнь. Все Алину поучают, поучают… Вторая подруга, ставшая модным дизайнером, сознательно окрутившая высокопоставленного чиновника и умело сунувшая его под каблук, тоже поучала, когда Алина поделилась с ней своими проблемами:

— Сама виновата. Мужчин следует держать в постоянном напряжении. Когда мужик знает, что в любой момент может потерять женщину, только тогда он, опять же из чувства собственника, дорожит ею. Жизнь надо строить не с учетом его и детей интересов, а твоих, только твоих.

Если у тебя есть мозги, построишь отношения так, как тебе удобно, а не мужу. А ты во что превратилась? В ничто.

Ну, кто ты такая, чтобы тобой дорожить? Хранительница домашнего очага, красавица? Да таких, как ты, — тысячи.

Любить мужа и детей — это не заслуга, а глупость. Владлен знает, что ты никуда не денешься, поэтому ведет себя соответствующе.

Уничтожила. Алина перестала делиться с подругами своими горестями, осталась одна, то есть с детьми, но этого так мало. Неужели нельзя жить по-другому?